Политика

 

 

- Я о проблемах господина Багирова тоже узнал не сразу. Молдова не в центре внимания российской прессы, поэтому и тема дошла лишь через какое-то время. Багиров – человек, известный в узких кругах. Он популярный персонаж блогосферы, но не видный общественный деятель. А блогосфера бурлит по поводу его судьбы. Представители молдавской власти, с которыми мне довелось тут встретиться, внятно претензий к господину Багирову не сформулировали, но заверяли, что все его права будут соблюдаться. Надеюсь, так и будет.

 

 

- Действительно гуманитарное сотрудничество декларируется как важная часть внешней политики. И в последние годы предпринимаются институциональные меры: создан фонд «Русский мир», активизировалось Россотрудничество. Эффективность этих мер разнообразна – где-то есть, где-то нет. Но они очевидно полезны. Например, в Средней Азии вообще начинают забывать, что такое русская культура, хотя это резко обедняет обе стороны.

 

А преодолеть тенденции к разъединению такими способами невозможно. Мощнейший дезинтеграционный импульс, который был дан распадом СССР, наверное, непреодолим. После окончания той исторической эпохи поворота к реинтеграции в понимании восстановления государственного единства нет и не будет. Хотя это не означает, что дрейф в разные стороны будет продолжаться, и экономическое сближение крайне выгодно всем.

 

В нулевые годы закончился и характерный, особенно для западного СНГ, период конкуренции со стороны Запада и России за влияние на эти страны. Мнение: мы так важны, потому что на нас хотят влиять, ошибочно. Желание влиять сильно поубавилось. Этим странам теперь надо напоминать о себе, обращать на себя внимание, даже таким крупным, как Украина.

 

 

- Тенденция такова, что Евро-Атлантика, как центр мировой политики, мировой активности, отходит на второй план. Истинное внимание крупных игроков перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион. Главным центром стратегической игры в 21 веке становится Азия, Южная и Восточная. Однако это процесс не одного месяца или года.

 

Что касается непосредственно Молдовы, то здесь работает скорее инерционный компонент, чем некий взгляд в будущее. И Россия не разорвет связи с Европой. Конечно, экономически это есть и останется главным направлением очень долго. Я говорил о политических перспективах. Евросоюз как политический субъект не состоялся, предстоят кардинальные перемены. И Молдове тоже надо из этого исходить.

 

 

- Проводить параллель между карабахским конфликтом и приднестровским не следует. Карабахский конфликт может в любой момент превратиться в новую большую региональную войну. Пребывание российской базы в Гюмри – это одна из гарантий невозобновления военных действий. А начнись война, Россия окажется перед чудовищным выбором. С одной стороны, Армения – союзник, с другой – очень важный субъект евразийского энергетического пасьянса Азербайджан. Россия не сможет сделать выбор, поэтому она сохраняет в регионе статус-кво. Это не откладывание в долгий ящик, а избежание худших сценариев.

 

В приднестровском конфликте задача примерно та же, но иные мотивы. Здесь перспективы насильственного решения, слава Богу, отсутствуют или ничтожно малы. Однако и гипотетическое решение проблемы создаст массу новых проблем. Объединение в границах Молдавской ССР сегодня – это сложнейший процесс создания нового государства. Он неизбежно вызовет массу внутренних напряжений и трений. Кишинев к этому готов? Да и России не удастся остаться в стороне.

 

Так же, как и в случае окончательного размежевания сторон. Признать Приднестровье как государство? А потом полностью его субсидировать? 

 

Любое изменение сложившегося положения вещей пока влечет за собой больше вопросов, чем ответов.

 

 

- В белорусском случае нет такой альтернативы. Президент Лукашенко плотно перекрывает все европейские опции для Беларуси. Хотя при возможно большей выгодности сотрудничества, Европа и суверенитет ограничивает гораздо жестче. Это сообщество, где управляют правила и законы, формулируемые извне. Но это свободный выбор.

 

А Беларуси никто не предлагает ни ту, ни эту сторону. Там события обвального характера. Страна фактически обанкротилась, и ключевые активы придется отдавать ради выживания.

 

 

- В реальности, полноценно суверенных стран, которые делают все, что хотят, очень мало. США, Китай, Индия, Россия…

 

Ограничение суверенитета в сложной системе международных отношений – вещь почти неизбежная. А когда речь идет о малых странах, то иначе невозможно. Потому что они находятся в очень узком коридоре возможностей. Особенно те, которые зажаты между такими крупными субъектами как ЕС и Россия.

 

Вопрос – ради чего ограничивать? Здесь ситуация изменилась по сравнению с тем, что было еще пять-семь лет назад, интеграция не гарантирует решение проблем.

 

Но суверенитеты никуда не денутся. Иллюзия 90-х годов о том, что мир идет к совершенно новому – сетевому - устройству, всего лишь беллетристические упражнения. Мы видим: когда нет суверенитета, нет ничего.

 

Суверенное государство подвергается атакам со всех сторон, потому что глобализация – это не шутка. Но глобальная экономика, стирающая суверенитеты, сталкивается с политикой, которая остается национальной. И ничего с этим невозможно сделать.

 

 

- Все эти упреки из разных категорий. Цены на газ растут на европейском рынке, и Молдова находится в той же ситуации, что и все прочие. Вывод военного контингента плотно увязан с приднестровским урегулированием, а это надолго. По поводу российских оценок молдавской политики – здесь, к сожалению, трудно спорить. Россия часто ведет себя, как слон в посудной лавке, совершенно не понимая в силу различий в размерах, что высказанное шепотом в Москве канонадой разносится здесь.

 

Проблема российской политики в том, что ей не хватает такта. США навязывают свои модели управления и политические системы намного жестче, но упаковывают это в безукоризненные, корректные формулировки. А Россия хоть и навязать-то реально может довольно мало, но шума и обид от этого получается много. В Молдове подобное случилось совсем недавно, когда была попытка сформировать правящую коалицию.