Общество

Западная цензура убивает литературу, стремясь сделать ее политкорректной, пишет французское издание Causeur. Классику переписывают для защиты чувств секс-меньшинств и прочих "прогрессистов".

Во имя прогресса мы возвращаемся к мракобесию

Цензоры - карательный отряд "прогрессистского" пуританизма в литературе. Очищая древние и современные произведения от любой художественной сложности или резкости, якобы способных расстроить политкорректного читателя, они предпочитают "причесанные" и бесполезные с литературной точки зрения варианты текста.

Активное движение за переписывание и даже уничтожение произведений прошлого основано на полном непонимании того, что такое литература и непонимании сущности искусства. Литература не мать, которая утешает и успокаивает,  не старший брат, указывающий дорогу в будущее, не маркиза из песенки, у которой "все хорошо".

Эмиль Чоран в интервью 1973 года утверждает, что "книги пишут, чтобы причинить боль в высшем смысле этого слова, чтобы расстраивать читателя [...], все, что я читал в своей жизни, я читал, чтобы нарушить свой покой... Писатель, который не терзает меня так или иначе, меня не интересует... Кто-то должен заставить тебя страдать, иначе я не вижу необходимости в чтении". Кафка развивает ту же мысль: "Если книга, которую мы читаем, не разбудит нас ударом по голове, какой смысл ее читать?"

Как убивают классику

Сторонники переписывания произведений уже не знают, зачем нужна литература. Для них право на существование имеет только та литература, которая льстит их моральным, политическим и гражданским взглядам. Но "легкая" беллетристика не становится жертвой кромсающих тексты вандалов. Нназовем их настоящим именем, ибо, как писал Альбер Камю, "неверно называть вещи — значит умножать скорбь этого мира"). Они берутся за классиков, составляют списки, уполномочивают издателей опускать фразы, которые могут оскорбить меньшинства.

Почему? Потому что ничто не должно ранить нашего дорогого современника. Прощайте, слова толстяк и негр, потаскуха и коротышка. Читательница, слишком похожая на принцессу на горошине, не может вынести "сексуализации груди и бедер". 

Читать, чтобы не страдать и не "травмироваться морально" - это значит читать как обыватель, невежа, жлоб. Этого жлоба я тотчас узнаю по мещанской привычке переписать жизнь отцов-классиков под политкорректную моду: это он торопится вымарать "расистский эпизод" из "Унесенных ветром", это его шокирует "сексуализация зада Брижит Бардо" из типичной сцены в прозе 60-х. Подобная манера "натянуть" на классику собственное нынешнее ханженство — это свинство. И это свинство нужно разоблачать.

Стремиться очистить литературу от негатива — значит желать смерти литературы. Останутся только милые писаки, борющиеся с классовой и половой дискриминацией, а также поклонники "вульгарного социологизма" с пером в руках. С одной стороны, любовные романы для пляжного отдыха, безобидные, слащавые и позитивные; с другой — ангажированные, якобы борющиеся за демократию романы о хороших мигрантах.

А что дальше? Пустота...

"Проверяльщики деликатных тем" не работают на читателя, хотя и утверждают, что берегут "читательские чувства". Цензоры работают на античитателей, воинствующих мещан, всем сующих в нос свою мораль. Их в свое время шокировала "Мадам Бовари".

И самое ужасное здесь то, что в первых рядах "культуры отмены" стоят лица, призванные по профессии хранить настоящую культуру: университетские профессора и литературные критики. Как можно любить искусство, кино, литературу — и при этом соглашаться на устранение той или иной фразы, слова, мысли? В итоге выкинуть придется почти всю мировую литературу.

Нет, классику так раньше не фальсифицировали

Нынешние "переписчики" приводят исторический "аргумент", будто произведения классики всегда корежили и сокращали, чтобы адаптировать их к современности. И, что еще более коварно, уподобляют "моральные" переписывания с переводом с одного языка на другой. Мы забыли о том, что до XXI века переводчики соревновались в верности авторскому тексту. Переводчик именно переводил, добросовестно передавал замысел автора, а не исправлял.

"Я так вижу"

Мошенники под видом редакторов или политкомиссары, изображающие из себя критиков и профессоров. С этим нужно бороться и рассматривать это как худшую глупость. Причем глупость, вечно возникающую вновь, отнюдь не оригинальную. Это нерушимо. Мир исчезнет, но глупость людская будет вновь сотрясать пустоту.

Перевод: ИноСМИ