Политика

Создание национальной платформы за европейскую интеграцию, которая объединила бы проевропейские политические силы – идея хорошая и даже необходимая, но она несёт в себе элемент чрезвычайно высокого риска, учитывая непредсказуемость и непоследовательность политических сил Молдовы.

С политической точки зрения, отсутствуют лидеры, которые были бы верны европейским устремлениям и безоговорочно продвигали бы весь набор европейских ценностей (включая права человека), пусть даже и с риском навлечь на себя жёсткую критику со стороны избирателей. Кроме того, среди политических сил прозападной ориентации нет единства. Они стоят по разные стороны баррикад, преследуя, в первую очередь, цель взаимного политического уничтожения, а уже затем – национальные интересы. Более того, в социологическом плане наблюдаются сильные расхождения в геополитическом выборе граждан: российско-евразийский вектор балансирует в качестве политической альтернативы, приемлемой для широких кругов общества. Эти обстоятельства совершенно не благоприятствуют должному функционированию подлинно проевропейской платформы или политического партнёрства.

Проигнорировав эти аспекты, парламентское большинство во главе с Демократической партией, включая Либеральную партию, вместе с представителями Европейской народной партии Молдовы, возглавляемой Юрие Лянкэ, приняли Декларацию о Национальном партнёрстве в области европейской интеграции (29 июля 2016 г.). Эта инициатива вдохновлена опытом стран Центральной и Юго-Восточной Европы (Румынии, Словакии и других), где мобилизация большинства политических сил имела ключевое значение для вступления в Европейский союз. Но Молдова является совершенно другим случаем. ЕС не даёт ей чётких европейских перспектив, да и сама страна не находится в политических и экономических условиях, достаточных для того, чтобы вызвать изменение региональных геополитических реалий, согласно которым на повестке дня расширения Евросоюза стоят Западные Балканы, а не страны, подписавшие Соглашения об ассоциации/УВЗСТ.

От скомпрометированных проевропейских правительств – к „миноритарным” национальным проевропейским партнёрствам

Задачей нынешних властей является выход из внешней и внутренней политической изоляции. Без этого ни одно руководство не способно удержаться у власти. В идеале, чтобы власти страны были в безопасности, внешняя и внутренняя легитимность должны гармонично сосуществовать, а в кризисных случаях они могут друг друга дополнять. В распоряжении нынешних властей нет ни одного из двух вариантов. А простому декларированию себя в качестве проевропейской партии уже не верят ни дома, ни в Брюсселе.

Следует иметь в виду, что европейцы попросили правящие партии больше не злоупотреблять европейской символикой, которая была значительно скомпрометирована за последние 3–5 лет. Таким образом, власти находятся в поиске новых инструментов для привлечения симпатий, и партнёрство во имя европейской интеграции соответствует этой цели.

Но было бы весьма наивно полагать, что партнёрство трёх партий – ДПМ, ЛП и ЕНПМ, первую из которых обвиняют в монополизации власти и подчинении себе госучреждений, с группой неприсоединившихся депутатов способно изменить общее восприятие властей, которое является чрезвычайно негативным.

Так же невозможно, чтобы другие парламентские и оппозиционные партии (ЛДПМ, ПДС, Гражданская платформа DA, Правая партия и др.), ориентирующиеся на Запад, вошли бы в партнёрские отношения с властью, которую они называют „коррумпированной” или даже „преступной”. Такое же нежелание  характерно и для представителей гражданского общества.

Об отрыве от реальности

Положения Национального партнёрства демонстрируют очень слабую связь с реальностью. Во-первых, правящие и оппозиционные политические партии не готовы идти на подписание соглашений ради европейского будущего страны. Правящие партии утратили свой авторитет, хотя и прилагают усилия для того, чтобы его восстановить. В то же время, парламентская оппозиция носит смешанный характер: в неё входят пророссийские, антиевропейские партии, то же касается и непарламентской оппозиции.

Во-вторых, никто в Брюсселе не говорит о каких-либо будущих расширениях. Серия кризисов, которые переживает Евросоюз, выводит на первый план выживание европейского проекта, а не его расширение. Поэтому и призыв к разработке графика вступления Молдовы в ЕС выглядит несерьёзным.

Наконец, пункт соглашения о Национальном партнёрстве, предусматривающий создание Миссии EU-Just для реформирования судебной системы в Молдове, указывает на неверное понимание европейской политики. Первая EU-Just была учреждена по просьбе Грузии в 2004 году и завершила свою работу спустя год, сразу после того, как внесла свой вклад в разработку стратегии реформирования грузинского уголовного законодательства. Таким образом, как правило, у миссии EU-Just имеются очень чёткие цели, и она не может быть продолжительной, подобно EUBAM, которая работает с 2005 года (продлена четырежды, последний раз – до 2017 года). Более того, ЕС уже оказывает Молдове достаточную техническую поддержку посредством своих консультантов и экспертов, в частности, в сфере судебной системы. В то же время, никто иной, как правящие партии не располагают политическими и институциональными инструментами, чтобы завершить реформирование судебной системы или побороть коррупцию, тем более, что у них имеется доступ к европейской финансовой помощи.

ЕС не может и ни в коем случае не должен подменять собой суверенные власти страны, отвечающие перед избирателями. Отступление от этого правила несёт в себе риски для имиджа ЕС, для устойчивости проевропейских взглядов и ценностей в Молдове. Тем не менее, ЕС обязан строго проверять расходование в Молдове европейских денег, ставя жёсткие условия и грозя немедленно блокировать оказание помощи в случае злоупотреблений.

Вместо заключения

Судя по тому, каким образом было создано Партнёрство во имя европейской интеграции, можно заключить, что ЕНПМ и парламентское большинство не ставили цели привлечь на свою сторону как можно больше политических сил. Ведь ты не можешь утверждать, что речь идёт об общенациональном партнёрстве, если привлекаешь к участию в нём лишь несколько политических партий (три), которые, судя по соцопросам, имеют порядка 10% общественной поддержки. Таким образом, без других проевропейских партий, оппозиционных, в том числе непарламентских, а также в отсутствие поддержки со стороны сектора НПО, партнёрство во имя европейской интеграции сводится к тому, что носит политико-миноритарный, а никак не общенациональный характер.

Конечно, проевропейская риторика необходима стране, подписавшей Соглашение об ассоциации/УВЗСТ. Но заявления в поддержку вступления в ЕС преждевременны, когда руководство страны не в состоянии проводить заслуживающие доверия реформы в сфере правосудия, хотя и контролирует все властные структуры и все госучреждения.

Призывы к европейской интеграции должны в обязательном порядке исходить от политических сил, пользующихся неоспоримым моральным и политическим авторитетом. В противном случае проевропейские симпатии будут снижаться вместо того, чтобы расти. По этим причинам Национальное партнёрство во имя европейской интеграции выглядит бесполезной политической формальностью, а не логичным, ответственным и реалистичным политическим шагом.

И, наконец, чем больше дискредитировавшие себя политические партии будут говорить о европейской интеграции, тем большее отвращение к ЕС будет рождаться в обществе, в том числе и среди граждан, традиционно выступающих против российско-евразийского вектора.

Дионис Ченуша

IPN