«Большой фестиваль» по Хармелину
07.12.2010
«В следующем году нужно будет пригласить и плохих критиков, чтобы нам было о чем спорить», - в этом с Сергеем Ковалевым (Люблин, Польша) вроде бы согласились. На самом деле, «цензоры» были подозрительно единодушны. Пылких дискуссий по утрам не возникало. Общий тон был литературно-метафоричным и включал затейливые конструкции, «как то» (как любил говорить Лесь Танюк, критик, председатель союза театральных деятелей Украины): «во тьме мерцали смыслы и состояния», «треугольное построение мизансцен» или «генезис тварного начала в человеческом духе». В то же время, у каждого критика был свой стиль. Например, Ильмира Болотян (Москва, Россия) и Нина Мазур (Ганновер, Германия) всегда выступали кратко и давали конкретные рекомендации. Олег Лоевский (Москва, Россия) неоднократно оценивал свои взаимоотношения со спектаклями: «Глубины не возникло, но меня ничем не оскорбили». Сергей Ковалев упрекал в излишней феминизации современных пьес и очень переживал за «женский театральный сегмент», хотя в том, что у женщины есть душа, к счастью, не сомневался. А Татьяна Котович (Витебск, Белоруссия) выявляла в каждом спектакле «геометрический план» движения актеров, их энергетических потоков по сцене и зависящие от этого особенности зрительского восприятия.
«Я, слава Богу, спектакль не видел – останемся друзьями», - сказал Олег Лоевский о «Загадочных вариациях» по Э.Шмитту театра Ланжерон (Одесса-Харьков). Думаю, никто бы и не поссорился, так как спектакль хвалили единогласно. «Либо вы мой гость, либо труп – такова альтернатива», - звучит одна из первых реплик. Журналист приходит на интервью к популярному писателю с вопросом, реальна ли Э.М., героиня последнего романа. Развязки следовали одна за другой. Благодаря первой, мы выяснили, что – да, реальна, второй – что у них с писателем был десятилетний роман по переписке, затем, что Э.М. – жена этого самого журналиста, чуть позже – что она уже мертва, еще позже – что она мертва почти десять лет, и письма писал сам журналист, который, на самом деле, музыкант. «Любовь пола не имеет», - заключают персонажи пьесы.
«У вас спросят: О чем был спектакль? – О бабе, - ответите вы. – А что она делала? – Жгла спички. – Красивая была баба? – Не знаю. Было темно». Точнее передать фабулу, чем это сделала сама героиня, наверное, не получится. «Девочка и спички» театральной мастерской АСБ (Санкт-Петербург – Рига) произвел фурор. Спектакль прошел в абсолютной темноте. Все внимание было сосредоточено на голосе, которым актриса, Татьяна Бондарева, монотонно и с надрывом декламировала историю своей жизни. Хотя мы в этом не уверены. Форма «прозы потока сознания» вычленить «полноценную» историю не позволяла. Время от времени актриса зажигала спичку, и только таким образом мы могли увидеть ее. Или курила. И тогда зритель не только прислушивался к голосу, но и следил за движениями сигареты и вдыхал запах дыма. После антракта актриса заявила: «В глубине души я надеялась, что вы не придете, и тогда я буду одна сидеть на сцене». Зрители вернулись. Критики назвали драматурга, Клима, провокатором. Один журналист провозгласил актрису секс-символом. На том и порешили.
«Жена пытается изменить мужу, но все ей мешают – это занимательно», - заключил Олег Лоевский о «Неприличных историях» израильского театра «Контекст». Спектакль по мотивам средневековых французских фарсов начался песней про «низок» и «передок». Неприличное в постановке сводилось к затейливым аллегориям, вроде «вот, почему ты стал ленив: чужой возделываешь сад» или «входи, любому есть жратва: не на запоре дверца наша». Критики и зрители остались довольны, решив только, что «умному режиссеру и хорошим актерам было тесно в рамках шутки относительно низа».
«Это был постмодернистский стеб», - так охарактеризовала Нелли Корниенко (критик, Киев) спектакль Каунасского камерного театра «Горячий шоколад» (Каунас, Литва). По задумке режиссера зрители должны сидеть за столиками и пить горячий шоколад, что и было сделано в зале арт-клуба «Кабаре». Только зрителей там поместилось еще меньше, чем в тесном театре «С улицы Роз». Почти клоунские костюмы, музыка ABBA, любовный четырехугольник, состоящий из «персонажа», его жены, его любовницы и его любовника. Хотя, как выяснилось в финале, вовсе даже и не любовника, что, впрочем, неважно. «Я стал актером не из потребности к эксгибиционизму!» - заявил публике «персонаж». Вообще он со зрителями много общался. Фотографии детей своих раздавал, делал замечания, давал советы: «Если монолог длится более часа, зритель обязан уйти, если три часа – обязан убить драматурга». Как выяснилось, за 10 лет жизни спектакля, никто никого не убивал. Немного дольше, чем «Горячий шоколад» каунасский театр играет только «Гаргантюа и Пантагрюэль», который показали уже 700 раз. Артисты работают только на литовском языке, а русскую версию готовят для фестивалей.
«Мы так часто видим на сцене инфантильных мужчин! Наконец-то мы увидели инфантильную женщину», - сказал Сергей Ковалев о моноспектакле «Homo Fortunatus» московского театра «КомедиантЪ». Актриса, Ирина Егорова, рассказывала о жизни своей героини, иногда стихами. Как решил Олег Лоевский, женская тема в современной драматургии популярна, особенно в России: «А все потому, что на 10 женщин приходится 7,5 мужчин, при этом 2,5 из них не слишком трезвы». - «А двое сидят», - уточнила Ильмира Болотян – «И один гей!» - добавила из зала Алина Шишкина (преподаватель кишиневского театрального лицея).
«Чудовищная архаика. Художнику вырвать глаза за то, как актрисы были одеты», - отозвался Олег Лоевский о спектакле нашего государственного драматического театра им. А.П.Чехова «Хищницы». И добавил: «Я даже не понял, хороши ли актрисы. Они были закрыты неистребимым женским желанием одеваясь раздеться». Помимо внешнего облика, критика возмутили «мизансцены с закатыванием глаз, поднятием рук на двери, паданием так, чтобы волосы свешивались». «Это все ужасно, это невыносимо, этого не должно быть – это уже уголовно», – добавил он. В то же время, критики решили отнестись к спектаклю лояльно, как к типичной пьесе «репертуарного театра», основной аудиторией которого являются «девушки в добрачном периоде и женщины после развода». «Абсолютно совковый театр», - заключила, было, Нелли Корнеенко, как вдруг из зала поднялся драматург, Александр Мардань, эту пьесу сочинивший, и сказал, что 20% текста изменили без его ведома, в том числе и финал. Чтобы противостоять явлению «пьесоборчества», он обратился к аудитории и критикам: «Ребята, очень сложно спорить о вкусе устриц с теми, кто их никогда не ел. От имени всех современных драматургов, прошу вас, если вы хотите судить драматургию, то судите ее по пьесам, а не по увиденным спектаклям. У нас господствует мнение, что пьеса – это лишь повод для спектакля. Шекспир ли, Чехов ли, Мардань ли это!…»
«Актриса работает только задней частью и грудями, а молодой человек ищет в своих штанах достоинство», - выразила свое возмущение Елена Хобышеску, кишиневский театральный критик, о постановке румынского театра «Auleu» по Хармсу «Мы лежали на кровати». Предположив, что подобные действия могли бы быть названы гротеском, она добавила, что никакого художественного объяснения им нет: «Не было Хармса. Было сплошное неприличие». На сцене было всего два актера, чей дуэт другой наш критик, Ольга Гарусова, нашла превосходным. Уточнив, что вовсе не секс, а «определенный социальный момент в отношениях «Он и Она» увидело в Хармсе молодое поколение».
«Зрелище нелегкое: оно и притягивает, и отталкивает одновременно», - так отозвалась о спектакле Николая Коляды «Клаустрафобия» Ольга Гарусова. Помимо одесского театра «Ланжерон» на второй фестиваль пригласили только екатеринбургский «Коляда-театр», да еще и с двумя спектаклями. На «Клаустрофобии» был полный аншлаг. Даже при том, что в зале во всех углах стояли стулья, а зрители сидели на ступеньках, на полу перед сценой и чуть ли не за кулисами, многие на спектакль так и не смогли попасть. Перед началом Юрий Аркадьевич Хармелин встал в дверях и сказал: «Спектакль не для слабонервных. Кто сомневается в том, что выдержит, лучше не оставайтесь». Действие происходило в тюрьме. Главные герои – интеллигент-убийца, рецидивист и немой детдомовский мальчик, которого в финале совращают и убивают. Но, как сказала критик Ильмира Болотян, «жалко всех одинаково».
Другой спектакль «Коляда-театра» – «Долорес Клейборн» по Стивену Кингу. Это моноспектакль. Актриса, Вера Цвиткис, перевоплощается в ближних своей героини. Опрокидывая голову резко вперед, так, что виден только затылок, закрытый волосами, она говорит от имени своего мужа-тирана, поднимая лицо к софиту так, чтобы тени ложились неестественным образом, она копирует свою деспотичную хозяйку, а прикладывая ко рту жестяную банку, иммитирует подавленную речь своей дочери.
Николай Коляда приехал на фестиваль и в качестве драматурга. По его пьесе «Носферату» спектакль показал тюменский молодежный театр «Ангажамент». «У меня поставлено 60-70 спектаклей из тех 100, что я написал. И только об этой постановке я подумал: Господи, меня поняли!»
«Это категорическая неудача», - заключила о спектакле театра им. Евг.Вахтангова «Записки сумасшедшего» Нелли Корниенко. Критики были настолько разочарованы, что до начала обсуждения сошлись во мнении, что аплодировали «товарному бренду Вахтангова». На авансцене работал один актер, Юрий Красков, а за полупрозрачной ширмой эхом безумия его героя раздавалась живая фортепианная музыка. Некоторые зрители мирно дремали. «Для нас приезд театра Вахтангова – это событие. И когда нам показывают несовершенный спектакль, мы склонны судить о московских театрах в целом», - добавила Ольга Гарусова. Нина Мазур сделала вывод, что большая сцена Национальной филармонии, видимо, совершенно не соответствовала замыслу и энерегетике постановки.
Любопытно, что на спектакль со своей супругой пришел министр культуры, Борис Фокша (ни один другой фестивальный спектакль он не посетил). Через десять минут после начала они вышли, хотя им пришлось выбираться из середины ряда.
«Действие происходит в Японии, костюмы – этнический шаманизм, а зритель - русский», - так определил Сергей Ковалев многонациональный колорит спектакля «Суд» Хакасского музыкально-драматического театра «Читиген». Спектакль шел на хакасском языке, зрители слушали перевод на русский через наушники. Фабула проста. Произошло убийство: в ходе расследования мы видим три версии произошедшего. Последнюю демонстрирует сам призрак убитого, вызванный шаманом. «Неруси!» - отчетливо звучал во мне голос предков, настолько все было реалистично. И экзотично.
Кстати, труппа из 19 человек добиралась к нам на поезде почти неделю и столько же времени будет ехать обратно!
«Я сосиску сегодня за завтраком отложила», - сказала Нелли Корниенко. – «А Нина Мазур свою не отдала! - добавил Сергей Ковалев. – Представляете, приходит вам открытка из ресторана: кролик под соусом, которого вы вчера съели, находится в раю». Гастрономический диалог вызвал спектакль «Очень простая история» театра «С улицы Роз», поставленный Ю. Хармелиным, организатором фестиваля. В пьесе вместе существуют животные и люди. Животные, умирая, попадают в рай. А вот люди – не все. «У нас мало добрых пьес», - согласились критики и – поздравили друг друга с завершением фестиваля на «доброй ноте».
«Я влюбился здесь в Нугзара Лордкипанидзе. Мужчине такое не говорят. Но это же театр!» - сказал на закрытии фестиваля режиссер Алексей Янковский (Санкт-Петербург). Выступали все по очереди. Слова восторга, благодарности всем участникам и лично Юрию Хармелину. На сцене заседали полукругом критики и представители каждого театра. А зал снова был полон, почти как на спектаклях: актеры, преподаватели, лицеисты, студенты и немного журналистов. «У меня есть такая особенность: то, что я был счастлив, я понимаю только через некоторое время. Так вот, с вами я счастлив сейчас! – сказал режиссер Нугзар Лордкипанидзе (Тбилиси, Грузия).
Восторг в речах сменялся негодованием в адрес властей: почему такой большой фестиваль вынужден выживать в настолько тесных условиях? Тем более, что новое здание готово на 70%, и не хватает 500 000$ (что в масштабах государства несущественно):
- Губернатор нам тоже обещал построить здание, - сказал Николай Коляда.
- Дай Бог вам другой участи, - ответил Юрий Хармелин
- Я более «вонючий», Юрий Аркадьевич.
- Не волнуйтесь, я тоже.
- Ну, у нас холоднее – есть другие методы: забастовка, голодовка…
«Что хочу сказать насчет министерства (все смеются), – продолжил тему Виталий Канзычаков, директор театра «Читиген». – Вот у вас это слово смех вызывает… А у нашего театра спонсор один – министерство культуры Хакасии. Просто бывает хороший барин, бывает барин плохой».
«Кроме ураинского и русского посла, никого из местных воротил фестиваль не совратил, – взял слово Лесь Танюк. – Выборы приходят и уходят, а люди остаются. Хочу, чтобы наш вопрос (о безучастности властей – прим. «МВ») передали. Существует же здесь какое-то министерство культуры?! У нас была на Украине ситуация, когда надо было бояться не министра культуры, а культуры министра. Я бы хотел видеть на фестивале молдавскую интеллигенцию, которая борется за независимость страны. От культуры надо быть зависимыми!»
И тогда решили составить письмо. Министерству? Правительству? Президенту? Все оживились. Через десять минут Юлия Семенова, главный редактор «Вестника фестиваля», принесла черновик. «Пока культура не будет доминировать в обществе, оно останется провинциальным», - строчка из письма. Листок пошел по кругу. Все продолжали говорить, давать Юрию Аркадьевичу советы, восторгаться и возмущаться. Сцена – словно из мемуаров Одоевцевой: Санкт-Петербург начала 20 века, энтузиасты составляют манифест, вершат культуру!..
Новости по теме
- Сегодня, 13:24
- Сегодня, 12:45
- Вчера, 10:35
- Вчера, 07:00
- 26.09, 08:02
- 22.09, 13:19
- 22.09, 13:09
- 22.09, 12:37
- 21.09, 09:16
- 20.09, 08:00
Комментарии (5) Добавить комментарии
Новости по теме
- Сегодня, 13:24
- Сегодня, 12:45
- Вчера, 10:35
- Вчера, 07:00
- 26.09, 08:02
- 22.09, 13:19
- 22.09, 13:09
- 22.09, 12:37
- 21.09, 09:16
- 20.09, 08:00
Лично мне удалось посмотреть только "Носферату", "Записки сумасшедшего" и хакасов. Очень доволен увиденным. Дай-то Бог, чтобы в будущем году фестиваль прошел не с меньшим размахом И спектакли показывали в новом достроенном помещении с гораздо более обширным залом.
а где же обещаныи театр из тирасполя, или они отказались выступить у нас в кишиневе,,
Тимофей, таких "жаль" было очень много, не только "Носферату".
жаль, что ничего о спектакле "Носферату"...
Фото Екатерины Корнеевой.