Иван Дьяков: «Я горжусь своим именем»
28.01.2011
- Иван Георгиевич, 10 лет назад ваш перевод на другую работу для многих стал неожиданностью. Как складывалась ваша карьера на протяжении этого времени?
- В 2001 г., когда к власти пришли коммунисты, меня отстранили от должности. До сих пор никто не объяснил, по какой причине было принято такое решение. Полагаю, что властям нужен был «свой человек» в прокуратуре Кишинева. Меня же перевели на более высокую должность – начальника отдела Генпрокуратуры, который курирует специализированные и территориальные прокуратуры страны, включая городскую. Однако и в этом качестве я вскоре стал неудобен властям. В 2004 г., когда я ушел в отпуск, стало известно, что под предлогом реорганизации прокуратуры на мою должность назначен другой человек.
Так называемый «отпуск» продлился восемь месяцев, за это время меня неоднократно вызывали в Генпрокуратуру. Я наотрез отказался от должности директора исследовательского института при прокуратуре, который создали специально «под меня». Сидеть в кресле и перекладывать с места на место бумажки – это не мое, меня всегда больше интересовала практическая прокурорская работа.
Спустя восемь месяцев меня назначили начальником отдела высшего контроля и методической помощи Генпрокуратуры. В мои обязанности входил контроль двух следственных управлений и изучение всех жалоб, которые поступали из президентуры, парламента и правительства. Круг полномочий достаточно широкий, но те документы, которые я не должен был видеть, ко мне не попадали.
- Как вы относитесь к слухам о том, что ваш брат, почетный председатель Демократической партии Дмитрий Дьяков имеет непосредственное отношение к вашей карьере?
- Для этих слухов нет абсолютно никаких оснований. В 1998 г., когда я первый раз был назначен прокурором города, должность генерального прокурора занимал Валерий Катанэ. Мы вместе начинали работать в этой системе и до сих пор дружим. До назначения на данный пост он возглавлял столичную прокуратуру. Я же на протяжении пяти лет был заместителем прокурора города по следственной работе, и когда Валерий Катанэ получил повышение, я стал единственным реальным кандидатом на освободившуюся должность.
В тот период главный прокурор страны назначался парламентом, а другие прокуроры – приказом генерального прокурора. Меня вызвал к себе тогдашний президент Лучинский, он настаивал на отзыве моей кандидатуры, чтобы не «наводить тень» на брата, который тогда стал спикером парламента. Воронин, который тогда был в оппозиции, тоже был против моего назначения. У каждого из них были свои виды на это кресло.
Я не пошел на поводу у этих советчиков. Ведь как прокурор я сформировался еще тогда, когда моего брата не было в республике. Поскольку в тот период генеральный прокурор подчинялся только Конституции и Закону о прокуратуре, я был назначен на новый пост. В последние годы эти принципы не соблюдались, и прокуроры получали должности исходя из личного желания главы государства.
После изменений, внесенных в профильное законодательство, на общем собрании всех прокуроров республики был сформирован Высший совет прокуроров. К компетенции этого коллегиального органа были отнесены все кадровые вопросы, а продвижение по службе стало возможно только по результатам публичного конкурса. В июле 2010 г. все работники прокуратуры были выведены за штат, одновременно был объявлен конкурс на вакантные должности. Я решил баллотироваться на пост прокурора Кишинева, подал документы, два месяца готовился к собеседованию и письменному экзамену. По их итогам, кстати, получил один из самых высоких баллов.
Так что, как видите, мое назначение не зависело ни от генерального прокурора, ни от брата, ни от других политиков, ни от кого бы то ни было. Я был назначен Высшим советом прокуроров РМ на должность в соответствии со своей квалификацией и опытом, и могу смело смотреть в глаза любому гражданину Молдовы.
- И все же, почему вы решили вернуться в столичную прокуратуру?
- Я считаю, что обязан поделиться своим опытом с новым поколением прокуроров. За минувшие 10 лет прокуратура города во всех отношениях сильно деградировала. В 2001 г. я оставил здесь шесть автомобилей, 29 компьютеров, не говоря уже об очень сплоченном и высококвалифицированном коллективе из 65 человек. Сегодня прокуратура располагает всего одним автомобилем, который появился еще при мне, состояние компьютерной и другой техники весьма плачевное. Число сотрудников уменьшилось практически вдвое, в то время как преступность в столице выросла на 63%. В профессиональном плане коллектив также далек от того, что был 10 лет назад.
Очень многие из моих тогдашних подчиненных сделали блестящую карьеру, занимали или занимают самые высокие должности. Это председатель Высшего совета прокуроров Юрий Гараба, первый заместитель генпрокурора Андрей Пынтя, бывший генпрокурор Валерий Гурбуля, бывший начальник Управления уголовного преследования ЦБЭПК, декан одного из юридических факультетов Анатолий Дончу, прокурор сектора Центр Кишинева Николай Жеру, начальник службы внутренней безопасности Генпрокуратуры Виктор Абабий и многие другие. Они до сих пор составляют костяк прокуратуры, очень добротный отряд профессионалов-юристов, которыми я очень горжусь. Это был золотой век прокуратуры, пик моей карьеры в этой системе.
- А вы у кого учились прокурорскому ремеслу?
- Я прошёл великолепную школу прокуроров в Сороках. Там работали такие гранды прокуратуры, как Владислав Краевский (впоследствии он 10 лет был прокурором Кишинёва), Михаил Заречный и Иван Зоставнецкий - оба работали потом заместителями генпрокурора Молдовы, Валерий Катанэ работал после прокурором Кишинева и генпрокурором республики, Михай Чекану и Петру Бобу – работали прокурорами столицы. Все в звании генерала. Таких успехов не было даже у муниципия Кишинев.
Руководили прокуратурой Молдовы в 80-е годы такие титаны, как Иван Чебан, Георгий Житарь, Дальтон Квашнин, Владимир Котляров.
- Какими были ваши первые действия после назначения на пост прокурора города?
- Изучив ситуацию, я выяснил, что из 266 уголовных дел, принятых к производству кишиневскими прокурорами, к их прямой компетенции относится лишь восемь или девять. Сейчас прокуроры расследуют очень узкий сегмент преступлений – в основном, в которых фигурируют министры, депутаты, следователи, а также несовершеннолетние. Несмотря на сужение полномочий, в производственном цикле есть очень большие трудности. В настоящее время в прокуратуре города проводится ревизия всех уголовных дел, часть из них уже направлена по компетенции в другие органы. На каждого прокурора останутся не более двух-трех уголовных дел для расследования, чтобы они не теряли профессионализм.
Перераспределение нагрузки позволит прокурорам сосредоточиться на непосредственных обязанностях, в том числе проверке законности возбуждения уголовных дел, контроле и руководстве уголовным преследованием. Ведь если прокурор чувствует, что расследование идет не по тому пути, он обязан лично проводить следственные действия, будь то обыск или очная ставка. Новый подход позволит также более внимательно проверять материалы дел перед предъявлением обвинения и передачей в суд.
- Как у вас складываются взаимоотношения с действующим генеральным прокурором? Правы ли те, кто утверждает, что вы желаете занять этот пост?
- Я абсолютно не заинтересован в том, чтобы стать генеральным прокурором. Кроме как в прессе, моя кандидатура никогда и нигде не обсуждалась. Во-первых, это было бы неоднозначно воспринято обществом, принесло бы вред и мне, и брату, который является активным политиком. Кроме того, эта работа меня не привлекает, поскольку генпрокурор отвечает за всю республику, а в таких условиях очень сложно получить удовлетворение от работы.
Я – человек действия, «следственник», и в этом плане должность прокурора города меня вполне устраивает. На мой взгляд, надо делать именно ту работу, которая тебя устраивает, и получать от этого удовольствие.
С господином Зубко у меня чисто служебные отношения. Мы с ним встречались лишь несколько раз по рабочим вопросам.
- В некоторых странах кресло генерального прокурора является предметом политического торга. Насколько это правило характерно для Молдовы?
- Последним генпрокурором, которого нельзя считать политической фигурой, был Валерий Катанэ. Его неприятности начались из-за того, что он отказывался выполнять указания президента Лучинского. Возможно, в какой-то степени критериям аполитичности отвечал Мирча Юга. Остальные генеральные прокуроры в большей или меньшей степени были представителями политической элиты. Однако прокуратура, как правоохранительный орган, не должна идти на поводу у политиков. По крайней мере, уверяю вас, что в прокуратуре Кишинева в настоящее время нет ни одного дела с политической подоплекой.
- И все-таки, вы Ион или Иван?
- Мои родители были сосланы сталинским режимом в Сибирь, где я и родился. Дать имя ребёнку прерогатива матери. Меня мать назвала Иваном, Ваней в честь дедушки. Мать умерла рано, в 38 лет. Хотя мне очень нравится румынское имя, я не могу менять своё имя, не могу получить разрешение матери на это. Кроме того, я люблю и горжусь своим русским именем Иван.
Новости по теме
- Сегодня, 17:10
- Вчера, 18:30
- Вчера, 16:24
- Вчера, 15:00
- Вчера, 14:15
- Вчера, 12:53
- Вчера, 09:40
- Вчера, 06:15
- Вчера, 06:00
- 20.11, 18:39
Комментарии (3) Добавить комментарии
Новости по теме
- Сегодня, 17:10
- Вчера, 18:30
- Вчера, 16:24
- Вчера, 15:00
- Вчера, 14:15
- Вчера, 12:53
- Вчера, 09:40
- Вчера, 06:15
- Вчера, 06:00
- 20.11, 18:39
дьяков взяточник
Ivan, MOLODET По крайней мере - откровенноНу, а если с братом не очень повезло - что поделаешь Судьба ...
По-моему, дядя Иван несколько лукавит, когда отменяет полностью причастность своего высокопоставленного и скандального братца в деле своего нынешнего назначения. Кстати, они очень похожи... внешне.