История

Гоголь вдохновил и театр Еминеску, представивший любопытную сценическую версию "Мертвых душ", осовремененную, социально острую, но слишком символичную, далекую от гоголевской природы. Русскому театру Гоголь роднее, ближе и это проявилось в игре чеховских актеров: острой, свежей, яркой, фонтанирующей нюансами импровизации и фантазии. Надо отдать должное режиссеру спектакля Илье Шацу, сумевшему понять самую суть "Ревизора", осовремененную более тактично и тонко, нежели в театре Еминеску.

"Ревизор" получился четкий, драматургически выверенный, структурно оправданный и в то же время хлесткий, смелый, пронизанный творческой свободой и радостью, что явно одобрили и критики, и зрители. Такую пьесу и ставить, и играть - одно удовольствие, и зритель в ней становится непременным участником действия в силу узнаваемости гротесковых моментов, актуальных во все времена.

Минимум декораций, костюмы без особых излишеств, на чем же основан успех спектакля? На самом главном - точном режиссерском решении и качественной игре актеров, не прикрытыми блеском сценической мишуры. Этот "Ревизор" не привычен для чеховцев, и совсем не похож на то, что Илья Шац ставил ранее - это новое слово в нашем русском театре, умное, тонкое, важное русское слово. Илья решился на полноценное соавторство с Гоголем, он играет, импровизирует, шокирует, пугает зрителя. Где жизнь, где театр - все переплелось, перепуталось и понеслось в вихре сценического гротеска. "Ревизор" Шаца - это сам театр, с его эфемерностью, непредсказуемостью. "Ревизор" - это великий театр жизни, выворачивающий человеческую изнанку, что и не ухватишь, где стержень, а где фантом, где человек и где миф.

А в чем новизна? В постоянных вывертах, хамелеоновских штучках, и такой острой неоднозначности давно знакомых персонажей. Ну и это не главное, важнее умение развернуть действие в иную сторону точным приемом, ходом, поворотом.

Взять хоть начало спектакля - оно активно демонстрирует эротичных служанок, развлекающих власть предержащих гостей городничего. И все достоверно, смело, как в современном "борделе жизни". Особо хороша Марианна Дроздова, пластически смелая, достоверная, красивая.

А как точно поданы фразы: "много ума хуже, нежели, если бы его совсем не было" и насчет "умного человека, который рожу такую состроит, хоть святых выноси". Вот и формула. Зачем в провинции умные, дураки лучше, а значит, и сами попадем в дураки.

Затем возникает Хлестаков, немудреный монолог которого заканчивается странной примеркой головных уборов, небрежно вдруг извлеченных из дорожной сумки: серебристая треуголка, корона и... красненькие рожки. Хлоп, вот и ключ ко всей пьесе - Хлестаков-то фигура непростая, бесовская, и тут очень забавен Константин Харет со взором Мефистофеля в мимике Хлестакова.

На первом визите к Хлестакову Бобчинсикй и Добчинский активно изживают клопов в гостиничном номере, ну и что? А то, что клоповник - это весь городок, в который удачно попал никчемный Хлестаков, разросшийся до монстра-фантома, благодаря клоповьей дурости горожан.

И к чему тут птица, больше похожая на ворону, а поющая соловьем. Да что птица, "Соловья" Алябьева выдает и супруга городничего - колоритная актриса Любовь Рыбалко. Затем "Соловья-пташечку" мужским хором зарядил Хлестаков. Бред, но как спелись аферист Хлестаков и помутневшие разумом горожане - по-соловьиному, словно под гипнозом.

А охрана, так похожа на нашу современную, оцепившая зрительный зал при входе Хлестакова и Городничего со свитой. А бездомные собаки, об отсутствии которых так гордо восклицает Городничий в убедительной трактовке актера Геннадия Зуева. Ой, какая бесовщина - очаровательно, и как похоже на нас. И каков черт-Гоголь, как "в воду смотрел", все предвидел! Как он заряжает, чудит, провоцирует - не видела чеховцев ранее такими свободными, выразительными, современными, мо-ло-дцы! И спектакль как-то плавно сместился с гоголевских времен в наши, действие корректно подвисало то на сцене, то в зале, словно и театра нет, и два века нас от Гоголя не отделяет.

Вневременную сущность "Ревизора" хорошо подчеркивают две двери - перекошенная нарисованная на стене, символизирующая смещение во времени и в головах горожан, и вполне реальная по центральной линии сцены. У двери есть свой оборотень - забор с обратной стороны, сквозь который "просачиваются" все герои и дьявольские штучки.

Своеобразна находка с дочерью и женой городничего, держащих друг друга на привязи, словно близняшки. Смешны их споры о разных платьях, и бац, появление в одинаковых нарядах. В спектакле много неожиданностей, казусов, штучек. И надо похвалить за это не только режиссера Илью Шаца, который умно все это спровоцировал, но и художника Виталия Василаки, и консультанта по пластике Николая Казмина. Ловко! Умно! Свежо! Вполне, по-московски, минимум средств и максимум выразительности. Все как-то тонко сцеплено и подвижно, как звенья невидимой цепи, которой все герои повязаны.

В центре внимания Хлестаков, неожиданно правящий бал. "Хлестаков является фигурой дьявольской, энергия которого способна приводить в движение человеческие массы и менять взгляды на порядок вещей в сознании обитателей не только маленького городка, но и целой страны,- комментирует Илья Шац. - В этом пространстве лукавых, вороватых, лицемерных чиновников, с их перевернутыми представлениями о порядочности, добре, любви, дружбе, семье, герой пьесы разрастается в фигуру, управляющую миропорядком. Хлестаковы заявляют о себе как явление, способное зарождаться в ущербном сознании окружающих. В этом их непреходящая живучесть, потому что Хлестаков не просто фантом, но и зеркальное воплощение иллюзий и страхов, коими забиты головы большинства.

Оказавшись в центре внимания, Хлестаковы легко вписываются в уродливую череду персонажей трагикомедии, именуемой - жизнь. Их фантастическая лживость, фанаберия, авантюризм, пошлость, сомнительный интеллект, способность к мимикрии мгновенно оживляют беспросветную скуку повседневности. Дамы готовы пуститься во все тяжкие, чиновники изощряются в лицемерной преданности, градоначальники теряются в фантазиях от внезапно открывающихся перспектив, и все, как завороженные, платят Хлестаковым взятки, опьяненные собственной глупостью. Это психоз, при котором пустота управляет пустотой - эффект коллективного помешательства в духе современных политических и медиа-технологий. Игра перевертышей и обнаружение истинного лица зазеркального мира - в этом я вижу современность звучания гоголевского "Ревизора".

Весьма удачно проявил себя Хлестаковым Костя Харет, это явно его типаж - такой переливчато-глуповатый, легкий, милый и не совсем реальный - а был ли Ревизор? Вроде и не был, истаял как призрак, фантом, всех обобрав.

"Ревизор" - какая галерея персонажей, верно, самая яркая в русской комедии. Дочь Городничего - Марина Сташок, спелая барышня - глупая и хорошенькая. Судья Ляпкин-Тяпкин - Петр Пейчев, любое дело состряпает так, что и сам в это поверит. Почтмейстер, ярко исполненный актером Владимиром Кирюханцевым - лакмусовая бумажка, проявившая аферизм Хлестакова. Бобчинский-Добчинский - актеры Перев и Бояркин, путающиеся под ногами и запустившие всю интригу. Все актеры хороши, словно проснулись от долгого сна и себя вживую почувствовали.

Таков волшебник Гоголь, мастер фантасмагорий и сюжетов-оборотней, великий провидец и сатирик пороков человеческих, только он смог так пробудить фантазию режиссера Ильи Шаца, решившегося на полноценное соавторство с классиком, и актеров Русского театра имени Чехова. Только Гоголь мог так прочувствовать природу человека, разновеликую, порочную, жаждущую власти и удовольствий, глупую, не ценящую ум и талант, истинную красоту вещей. Гоголь так велик и тонок, многообразен и многоплановый, непредсказуем и провокационен, что во веки веков будет умы пробуждать и душу радовать проницательностью своей, насмешкой и великой любовью к Человеку и его слабостям.

Елена УЗУН