История

- Помните стихи Ярослава Смелякова

Гражданин Вертинский вертится спокойно,
Девочки танцуют английский фокстрот;
Я не понимаю, что это такое,
Как это такое за душу берет?

Вы так глубоко погрузились в материал, в чем, на ваш взгляд, заключается загадка Вертинского?

- Знаете, я не отважусь взять на себя смелость и с уверенностью ответить, что я эту тайну разгадал. Но у этого спектакля есть свои фанаты - те, кто приходит на него многократно: по четыре, по пять раз. Люди подходят по окончании и признаются мне, что эти песни, эта музыка их завораживают. Завораживают они и меня. В этом есть что-то мистическое: я перестаю быть самим собой, становлюсь на самом деле этим человеком и оказываюсь в ином времени, ином измерении. Когда спектакль заканчивается, я как будто возвращаюсь. Как это объяснить, я не знаю. Здесь что-то происходит по иным законам, по законам души. Ведь все мы с вами порой стремимся уйти от обыденности, повседневности, бытовых проблем. А такой материал дает возможность понять, что каждый из нас не только то, что он представляет из себя на работе или у себя на кухне. Что, кроме внешних обстоятельств, порой очень неблагоприятных, у нас, слава Создателю, есть еще внутренняя жизнь, где находит приют наша бессмертная душа. Талантливый художник создает свой мир. И, к счастью, мы можем при желании в него войти.

- В отношении Вертинского это абсолютно верно, но каким же долгим и трудным был путь к обретению своего художественного мира! Внебрачный ребенок, оставшийся без матери-отца в трехлетнем возрасте на попечении тетки, сестры матери, он подвергался жестоким наказаниям за малейшую провинность. В ответ Саша забросил занятия в Киевской артистической гимназии и занялся: воровством. "Как из меня не вышел преступник, до сих пор понять не могу. По всем законам логики, я должен был стать преступником",- позже писал Александр Николаевич.

- Спасла любовь к искусству. Он пел в гимназической церкви, участвовал в спектаклях театра на Подоле, писал декадентские стихи, по поводу и без повода цитировал Уайльда. Он рвался на сцену. Переехав в Москву, быстро стал своим в театральных кружках и студиях. Первые шаги на профессиональных подмостках он сделал в Театре миниатюр, владелицей которого была М.А.Арцебушева. И где его первым "жалованьем" были борщ и котлеты: В 22 года он дебютировал в кино, сыграв ангела в фильме, который снимал Илья Толстой по рассказу своего отца "Чем люди живы?". Сам Александр Николаевич впоследствии описал эти события так: "Эту роль никто не хотел играть, потому что ангел должен был по ходу картины упасть в настоящий снег; к тому же совершенно голым. А зима была суровая. Стоял декабрь".

А вскоре пришел и первый сценический успех. Он написал песню-пародию "Танго - танец богов". За первой песней появилась вторая, потом третья. Его заметили, о нем начали писать: "остроумный и жеманный Александр Вертинский". Этот успех дал ему пропуск в мир московской богемы. В этой среде в те годы было очень модным употребление кокаина. Втянулся он очень быстро, возникла зависимость. Однажды утром, выйдя на улицу, Вертинский обнаружил, что бронзовый Пушкин сошел с постамента и вышагивает по направлению к театру. Его накрыла волна ужаса и отчаяния...

Избавиться от наркотического дурмана Вертинскому удалось только благодаря уходу добровольцем на фронт - началась Первая мировая война. Его взяли санитаром 68-го санитарного поезда, курсировавшего между передовой и Москвой. За два года он сделал 35 тысяч перевязок раненым.

Первыми его удивительные, пластичные руки, многократно воспетые поклонниками-современниками, оценили врачи санитарного поезда: "Твои руки, Пьероша, священны. Ты должен их беречь".

Вы в своем спектакле поете вживую, интонационно очень точно, а как было с жестом, ведь жест и Вертинский - неразрывны?

Голос Александра Вертинского был с нами с самого начала репетиций. Вокал исполнителя должен ложиться на психологический жест. Я осваивал этот прием по методу Михаила Чехова. А 17 песен Александра Николаевича блестяще аранжировал композитор В. Ф. Сливинский - это огромная работа, спасибо ему. Для меня важна не столько вокальная техника, исключающая слепое копирование манеры, тембра Вертинского, сколько стремление передать глубинную внутреннюю жизнь моего героя.

- Мне кажется бесконечно важным, что, несмотря на эмиграцию - отъезд в 1920 году из Крыма, где его застала гражданская война, с остатками белой армии в Константинополь, на долгую жизнь в Париже, то, что Александр Николаевич внутренне никогда не порывал с Россией, хранил ее в своем сердце. У него не было конфликта с родиной, не было к ней претензий.

- И это нашло отражение в творчестве. Ностальгия по всему русскому началась весьма скоро - это видно уже по названиям песен: "О нас и о Родине", "Чужие города", "Рождество", "Китеж". А еще Вертинский пишет песни на стихи советских поэтов: Маяковского, Симонова, Никулина. Он публикует свои мемуары в просоветской шанхайской газете "Новая жизнь", выступает в "Клубе граждан СССР в Шанхае". В белоэмигрантских кругах кричали, что он продался красным, пытались срывать его выступления. Но куда бы ни забросила его кочевая жизнь - от Америки до Китая - он везде, пренебрегая сгущавшейся над его головой опасностью, продолжал петь свои, как он их называл иные песни, и не переставал рваться домой.

- Он имел настоящий успех и в Европе, и в Америке, но отдавал себе отчет, что его слушатель только на Родине. "Чтобы понимать нюансы моих песен и переживать их, - сказал он в одном из интервью - необходимо знание русского языка: Я буквально ощущаю каждое слово на вкус, и когда пою его, то беру все, что можно от него взять. В этом основа и исток моего искусства".

- Когда началась Великая Отечественная война, Вертинский воспринял ее как личную трагедию. В 1943 году, после письма наркому иностранных дел Молотову, виза на въезд в СССР была получена. На Родину он возвращался с женой и старшей дочерью, родившейся в Шанхае. "Бродяга и артист" с "душою цыганской" обрел, наконец, семейное счастье. Ему исполнилось 50 лет, почти половину из которых он провел в одиноких скитаниях на чужбине.

Закончились годы бесприютности и бездомности. В Москве его приняли радушно. Он дает по 20 концертов в месяц, поет для фронтовиков и раненых, сборы от концертов часто передаются в Фонд обороны и Фонд помощи детям погибших воинов. Начинает сниматься в кино. Вертинский, с его аристократической внешностью и изысканными манерами, оказывается востребованным. За роль католического кардинала в фильме "Заговор обреченных" в 1951 году он был удостоен Сталинской премии. С концертами Александр Николаевич объездил Сибирь и Урал, Среднюю Азию и Заполярье, побывал даже на Сахалине. И везде его принимали тепло и сердечно. Залы переполнены. Он, как всегда, выходит на сцену в неизменном черном фраке, с белой гвоздикой в петлице. А после концерта слушатели взволнованно признаются ему, что он открыл им форточку в какой-то иной мир - мир романтики, поэзии, мир, может быть снов и иллюзий, но это мир, в который стремится душа каждого человека.

Последние 14 лет, которые Александр Николаевич провел на родине, были счастливыми, хотя и не безоблачными. Его огорчало, что о нем не писала официальная пресса, не выпускались пластинки, ему не разрешалось выступать на радио. И это несмотря на огромный успех его концертных выступлений! Сам Вертинский шутил по этому поводу так: "Я существую на правах публичного дома: все ходят, но в обществе говорить об этом непринято: Газетчики и журналисты говорят "нет сигнала". Вероятно, его и не будет. А между тем я есть! И очень есть!"

На протяжении многих лет Вертинский ощущал индифферентность власти к проблемам художника. Извечный конфликт: Ему было невыносимо больно ходить и напоминать о себе. Поразительно, притом, что эта тема отчетливо звучит в вашем спектакле, в нем нет сентиментальности. У Андрющенко - Вертинского нет и намека на самосожаление. Это спектакль о сильной творческой личности, осознавшей степень ответственности за свой дар.

Многие современники Вертинского выразили свои впечатления от его творчества, но лучше всех, по-моему, постиг феномен этого удивительного художника писатель Юрий Олеша: "Я долго равнял свою жизнь по жизни Вертинского. Он казался мне образцом личности, действующий в искусстве. Поэт, странно поющий свои стихи, весь в словах и образах горькой любви, ни на кого не похожей, небывалый, вызывающий зависть: Он был для меня явлением искусства, характер которого я не могу определить, но которое для меня милее других, - искусства странного, фантастического: Вертинский, кажется мне, несмотря на свои, как говорится срывы, был крупной фигурой русского искусства и, кроме того, неповторимой".

Валентина СКЛЯРОВА