История

Екатерина Яковлевна, несомненно, была личностью уникальной: мудрая и страстная, отчаянная и нежная, непримиримая и смиренная, она поражала диапазоном своих человеческих проявлений – такие полюсы и контрасты включала в себя ее многогранная натура. На одном полюсе этой редчайшей индивидуальности, образно говоря, была сестра милосердия, на другом – валькирия, бесстрашная воительница. Она и с будущим мужем, любовью всей своей жизни, познакомилась, будучи самой настоящей медсестрой в Белградском госпитале и врачуя раненых советских солдат не только лекарствами, но и добрым словом, ободряющей искренней улыбкой. На протяжении 30 лет жизни эта бескорыстная женщина являлась почетным донором СССР, отдав за это время 24 литра своей крови для спасения соотечественников, попавших в беду.

 

Человек неукротимой энергии, невероятной самодисциплины, предельной социальной активности, она никогда не была рупором чьих-то идей, «не пела с чужого голоса», не была ангажирована, выступая от собственного лица и полностью отвечая за каждое свое высказывание, поступок. В ней каким-то причудливым образом уживались невероятная доброжелательность, даже жертвенность и неимоверная правдивость. Она могла броситься на помощь первому встречному, несправедливо обиженному и, не рассуждая, вступала в бой с подлостью, безнравственностью, жестокостью. Причем ни с кем никогда не объединяясь: она была бойцом-одиночкой. А полем битвы – реальность, где мирно уживались несправедливость и подлость, моральная нечистота и двойные стандарты. Прослужив верой и правдой детскому зрителю четверть века, создав десятки запоминающихся сценических образов, она была, прежде всего, труженицей, надежным верным товарищем, человеком, на которого коллеги всегда могли положиться.

 

Великолепная, гостеприимная хозяйка, умеющая не только угостить, принять, согреть душевным теплом, она была изобретательна и неутомима, ее дом являл собой образец ухоженности и рачительности. Но не бездействовали, не ленились не только ее хлопотливые, заботливые руки – непрерывно трудилась ее душа.

 

…Когда мы познакомились, мне было около 30-ти, ей – под 60. Несмотря на такую значительную разницу в возрасте (я была моложе ее дочери) это не мешало нашему взаимопониманию. Шли годы. Жизнь то сближала, то разводила нас. Но мы никогда не меняли уважительного отношения друг к другу.

 

К 85-летию супруга Екатерины Яковлевны – maestru în artă, артиста русского театра им. А.П.Чехова Михаила Денисовича Геженко и 60-летию их семейного союза я намеревалась сделать газетный очерк. Очень хотела избавить их от обременительных в таком возрасте приготовлений к моему визиту. Решила: свалюсь как снег на голову, куплю чего-нибудь к чаю, посидим, пообщаемся, переберем страницы их многолетнего фотоархива… Но не тут-то было. По телефону мне самым деликатным образом дали понять – сегодня невозможно (мы, дескать, затеяли генеральную уборку), ждем Вас завтра к обеду. Так я и знала: будут готовиться по высшему разряду…

 

Прихожу к назначенному времени. Михаил Денисович с Бонькой, симпатягой породы болонка, уже встречают меня во дворе, у подъезда. Поднимаемся на третий этаж. Екатерина Яковлевна, красивая, оживленная и приветливая, как всегда, открывает дверь. Проходим на кухню. На плите уже огромная кастрюля с кипятком, а весь стол усеян аппетитными, только что слепленными пельменями. Ну вот: спрашивается, для чего так утруждать себя – ведь можно и магазинными обойтись – нет, в их доме так не принято.

 

Святой закон гостеприимства требует именно таких усилий, такого старания, чтобы пришедшему было уютно, чтобы он почувствовал, как ему рады. Ведь гость в дом – Бог в дом. Так их приучили с детства, а в 85 лет поздно менять привычки, как бы наша унылая, обезличивающая реальность к этому ни склоняла…

 

К чаю у нас домашний хворост, возвышающийся румяной горкой на подносе, рядом с которым меркнут принесенные мной шоколад и импортное печенье…

 

- Валечка, извините, что у нас только одно блюдо…(!)

 

- Но какое, Екатерина Яковлевна! Это же мои любимые пельмешки! И я рассказываю им смешную историю из воспоминаний Рины Зеленой про то, как они с концертной группой побывали на Урале в гостях у писателя Павла Бажова и все едоки, набросившись на многочисленные закуски, не оставили места в желудке для основного блюда. И только Рина Зеленая, выдержав искушение грибочками, рыбками и пирожками, в полной мере оценила главное:  

 

- «Неправильные» все-таки пельмени были у Бажовых, – заключает она свой рассказ. - А у Геженко пельмени правильные – они и должны состоять из «одного только блюда».

 

А второй эпизод вот какой. Как-то по телефону я попросила Екатерину Яковлевну рассказать об актрисе, давно не работающей в театре – у нее была юбилейная дата и меня просили о ней написать. «С лету», как будто только и ждала этого вопроса, с присущим ей воодушевлением Екатерина Яковлевна рассказала мне о том, какая это была замечательная женщина – талантливая, благородная, необычной доброты и притягательности, не упустив ни одной ее хорошей черты или умения. Я исписала под ее диктовку с десяток страниц… Когда же с аналогичной просьбой я обратилась к другому известному человеку, то после долгой, многозначительной паузы последовала буквально одна фраза: – «Она была красивая женщина, но она была так провинциальна»…

 

Мне кажется, я получила не только оживший образ той, кого никогда не видела, но и «автопортреты» тех, кто свои мнения об интересующем меня персонаже высказывал. Ведь недаром говорили древние: заговори – я хочу тебя увидеть! И «автопортрет» Екатерины Яковлевны (о котором она ни сном, ни духом, разумеется, не ведала), мне гораздо симпатичнее…

 

Разве можно допустить мысль, что такие люди приходят в наш мир бесцельно или случайно встречаются на нашем жизненном пути? И уж, конечно, неоспоримо, что не уходят они бесследно, «всей кровью прорастая в нас».