Расследование

 

А спустя двадцать лет, летом 1946 года, в сотнях километров от Керчи, у станицы Спокойная, на юго-востоке Краснодарского края, мальчишки нашли в лесу древнюю золотую пряжку овальной формы и отнесли ее в милицию. Драгоценность позже сдали в отделение Госбанка.

 

Какая связь между этими отдаленными друг от друга событиями? Дело в том, что золотая пряжка, случайно обнаруженная в лесу, была, по всей видимости, из того же знаменитого Марфовского клада! Но как готская реликвия оказалась так далеко? Как она туда попала? Это сложная, запутанная история, которой я занимаюсь много лет.

Приехав однажды в Керчь, в историко-археологическом музее я услышал об исчезновении в годы войны многих музейных сокровищ. Как раз в этот момент в музей поступили ранее неизвестные документы о вывозе в тыл части его экспонатов. С этих бумаг, из которых я впервые узнал о «золотом чемодане», и начался длительный поиск.

Появился «золотой чемодан» в сентябре 1941 года, когда немецкие танки уже пробивались в Крым. Тогда директор музея, видный археолог Юлий Юльевич Марти принес из дома большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином. И туда в 15 коробках уложили бесценное сокровище, входившее в золотой запас страны. В опись чемодан занесли как «место № 15». Его укладывали в присутствии представителей горкома партии и горисполкома. Закрыли на замки, обвязали ремнями и запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП(б).

 

Что находилось в чемодане? Прежде всего предметы Марфовского клада. Затем – 70  серебряных понтийских и боспорских монет II-I веков до нашей эры, золотые бляшки с изображением скифов, пьющих вино из рога, 17 пряжек средневековья, браслеты, серьги, кольца, перстни, подвески, маски, золотые бусы, пояса, монеты червонного золота  греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, древняя иконка… Всего 719 предметов из золота и серебра. Все - неповторимые памятники мировой культуры. Справедливо чемодан именовался «золотым»!

26 сентября Марти и инструктор горкома партии (по другим сведениям, сотрудник горисполкома) Ф.Т.Иваненкова покинули Керчь и отправились с музейными ящиками в тыл. Поездка была крайне тяжелой. При налетах выскакивали из грузовиков и прятались где придется. Добрались до Краснодара. Ящики разместили в местном музее. Что случилось с ними после? Конечно, меня интересовала прежде всего судьба «золотого чемодана». В Краснодаре, где я пытался разобраться в этом, мне лишь говорили, что фашисты, оккупировавшие город, усиленно разыскивали какие-то крымские сокровища. Снаряжена была специальная зондеркоманда, в которую входили прибывшие из Берлина археологи. Но гитлеровцы ничего не нашли, ибо эти «несметные богатства» успели отправить из Краснодара. Кажется, в Армавир.

 

Безуспешность поездки в Краснодар, на которую я возлагал большие надежды, огорчала. Но уже то, что я прослышал о какой-то зондеркоманде с берлинскими археологами - сведения, явно достойные внимания.

 

Вернулся в Москву. Засел в архивы. И мне повезло! В Государственном архиве РСФСР попалось вначале упоминание о том, что керченские экспонаты действительно были перевезены в Армавир. А затем и то, что «золотой чемодан» доставила в Армавир Иваненкова. Марти же, человек пожилой и больной, слег в краснодарскую больницу.

Усилия что-либо выяснить об Иваненковой оказались тщетными. Так, первый секретарь Керченского горкома партии в 1941 году Наум Абрамович Сирота, к которому я обратился, ответил, что не помнит такого инструктора. Списки довоенных сотрудников горисполкома не сохранились. А ведь Иваненкова столько бы рассказала о приключениях «золотого чемодана»...

 

Ценности Иваненкова сдала в Армавирский горисполком. Участь же остальных 18  ящиков с керченскими экспонатами сложилась трагически. Когда Армавир стали бомбить, фугаска попала в здание, где они находились, и все погибло под руинами, в огне пожара.

 

Уцелел лишь «золотой чемодан». О дальнейших его превратностях могли бы знать в Армавире первый секретарь горкома партии Л.М.Кривенко и председатель горисполкома В.П.Малых. Они же руководили и партизанским движением в районе. Посылаю запрос в Армавир. И получаю неутешительную справку: Кривенко и Малых давно умерли. Похоже, следы керченских сокровищ безнадежно терялись...

После публикации в газете «Советская культура» мне удалось продвинуться в своем поиске. История пропавшего керченского золота привлекла внимание  краснодарских краеведов, историков, журналистов. Однажды пришло письмо от человека, в биографию которого «золотой чемодан» вошел событием драматическим. Анна Моисеевна Авдейкина в 1941-1942 годах работала в Армавирском горисполкоме. Именно она приняла от Иваненковой ее секретный груз.

 

Незамедлительно пишу ей. Получаю обстоятельный ответ... Вскоре приезжаю в Армавир, встречаюсь с Авдейкиной в ее крохотном домике.

— «Золотой чемодан» привезли незнакомая мне женщина и, насколько я помню, немолодой мужчина,— рассказывает Авдейкина.—  Председатель горисполкома Василий Петрович Малых распорядился сверить содержимое чемодана с описью. Открывали его в присутствии специальной комиссии, все сошлось. Чемодан закрыли, поставили сургучную печать Армавирского горисполкома. Отнесли в мою комнату на четвертом этаже дома советов. В нее вход посторонним был воспрещен. О существовании «золотого чемодана» знал лишь узкий круг ответственных работников.

Летом 1942 года я серьезно заболела — сыпной тиф и воспаление легких. Долго лежала в беспамятстве, что происходило вне моей комнаты, представляла смутно. Но 3 августа мама сказала мне, что немцы совсем близко и город эвакуировался. Поднялась я, слабая-слабая. Вышла на улицу и поразилась непривычной, зловещей безлюдности. Шатаясь, побрела в горисполком. Тот эвакуировался. С трудом поднялась на четвертый этаж. Заглянула в свою комнату. И сразу увидела этот черный чемодан! Как же его оставили?! Очевидно, в суматохе не обратили внимания на обшарпанный чемодан. Ведь о его содержимом знали два-три человека...

 

Что же делать? Одной мне чемодан не унести. Бегу домой. Зову племянника Шурика, ему и 14-ти не было. Вытаскиваем чемодан на улицу. Несем вдвоем, отдыхаем через каждые 15-20 шагов. Во мне тогда оставалось килограммов 40, а в этом чемодане, наверное, все 80 кило было!

 

Наконец-то наш дом на улице Лермонтова.  Тяжкую свою поклажу оставляем во дворе, и я иду искать сборный пункт. Вижу там Малых. Выпаливаю ему про чемодан, прошу машину. Он обещает. Город нещадно бомбят. Земля дрожит, все кругом погрузилось в какой-то пыльный сумрак, солнца не видно. Малых где-то достает грузовик и приказывает шоферу гнать в станицу Спокойная. Другие дороги из города перерезаны. Кое-как добрались на скатах, и чемодан я сдала директору отделения Госбанка.

Дальше пристроилась я к беженцам. Нас задержали немецкие автоматчики.  Успела избавиться от акта сдачи «золотого чемодана», разорвала и клочки зарыла в землю. Ночью бежала из лагеря... Перешла линию фронта.

 

...4 февраля 1943 года, через несколько дней после освобождения Армавира советскими войсками, Авдейкина возвратилась домой. Родные не сразу признали ее в худой, желтой, изможденной женщине с седыми волосами, разбитыми в кровь ногами, в рваном платье. Из новостей, которые ей выложили, главная относилась к «золотому чемодану».

 

Как только немцы заняли Армавир, за Авдейкиной пришли гестаповцы. Обыскали дом, допытывались, когда и на чем она уехала из города, кто ее сопровождал, что взяла с собой. Требовали сказать, где она укрыла черный чемодан, который унесла из горисполкома. Быстро фашисты прознали о нем! Вероятно, кто-то из предателей видел Авдейкину...

 

Итак, станица Спокойная — последнее известное нам место пребывания керченских сокровищ.

 

— 6 августа директор нашего Госбанка Яков Маркович Лобода погрузил банковские ценности и этот чемодан на бричку,— сообщает бывший бухгалтер Госбанка Екатерина Васильевна Васильченко.— И попытался было эвакуировать их в тыл...

Однако вскоре, по ее словам, был остановлен немцами. Но, к счастью, проверять, что вез испуганный и усталый мужик, они не стали, а направили беженцев обратно. В станицу Лобода не вернулся, а свернул в лес и доставил банковское имущество в партизанский отряд.

 

В начале декабря 1942 года отряд попал в крайне тяжелое положение: продовольственные базы были разгромлены, кончались боеприпасы. Бойцы голодали, страдали от болезней и морозов. Командование решило пробираться из окружения небольшими группами, частью рассеяться по родным селам. Снаряжение, лишнее оружие, документы, ценности закопали в разных местах. О каждом таком тайнике знали лишь два-три человека. Кто прятал «золотой чемодан»? Неизвестно. Быть может, среди них был и Яков Лобода. Вероятнее всего, эти люди погибли, как погиб и Лобода. При выходе из окружения он и несколько его товарищей были схвачены гитлеровцами. 14 декабря их расстреляли.

 

В тюрьме Якова Марковича избивали, допытывались о каких-то ценностях. Не тайну ли «золотого чемодана» пытались выведать фашисты? Ничего от него не добились. И то, что он скрыл от врага, не хотел ли открыть жене, когда ее допустили с ним проститься? Что-то очень важное он порывался ей сказать. «Но нам дали три минуты,— пишет мне его вдова Елена Павловна.— Полицай тут же стоял. Какой уж здесь разговор!» Сумела лишь понять, что «в отряде он сдал ценности Ирине Андреевне Гульницкой...».

Гульницкой?! Я уже слышал эту фамилию от бывших партизан, говорили они, что Ирина Андреевна была у них вроде кассира. И вполне могла быть причастной к сохранности керченского золота. Поэтому не потянется ли от нее ниточка поиска? Так и получилось, но много-много позже...

 

А пока я искал тех немногих уцелевших партизан, которым известна была трагедия керченских сокровищ. Снова расспросы, обращения, переписка... Среди противоречивых рассказов и домыслов отобрал я наиболее достоверные факты.

В отряде о чемодане осведомлено было всего человек пять. Знал о них комиссар Иван Андреевич Мальков. Его сын Виктор Иванович, попавший подростком в отряд, вспоминает «о каком-то большом черном чемодане. Что находилось в нем, мы не догадывались. Но берегли его пуще патронов...».

 

Уже нет в живых сведущих очевидцев, умерла и Гульницкая. Но ниточка, которую я связал с ее именем, привела к дочери Гульницкой. Лариса Александровна Молчанова 14-летней девочкой находилась с матерью в партизанском отряде. Она и сообщила, что действительно ее мать имела какое-то отношение к «золотому чемодану», который «принес ей много горя и страданий». Но об этом она даже после войны дочери не рассказывала. Еще, наверное, знал о сокровищах начальник штаба отряда Комов. «Но его, наверное, давно нет в живых». Стал наводить справки о его родственниках и... отыскал самого здравствующего 76-летнего Михаила Ивановича. Комов написал о том, что он с двумя ныне покойными партизанами закапывал ящики с патронами. Среди них,  «видимо, был и ваш чемодан...». Точного места, где он схоронен, Комов не помнит — «где-то у станицы Бесстрашная». Но у командира отряда Соколова оно было отмечено на карте.

 

Где теперь эта карта? Без сомнения, погибла?!  Командир Спокойненского отряда Петр Николаевич Соколов был убит в бою, я не сомневался, что никаких его документов не сохранилось. Но однажды получил я письмо, которое круто изменило направление поиска. Житель Армавира А.Т.Буряковский извещал он о том, что его недавно умершая родственница Александра Григорьевна Сердюкова воевала в Спокойненском отряде. После того как он распался, она с сыном Малькова Виктором ночью пробралась к своей сестре Прасковье на хутор близ станицы Бесстрашная. И главное — принесла документы погибшего командира и его оперативную карту. После войны передала вещи и бумаги Соколова его жене, приехавшей из Ленинграда.

 

Адрес вдовы Соколова никто мне назвать не смог. А ведь она владела, быть может, единственным ключом к разгадке тайны «золотого чемодана» — картой, на которой ее муж указал партизанские тайники, в том числе и место укрытия керченских драгоценностей. Сохранилась ли бесценная карта? Как она необходима! Если, конечно, сокровища - остаются в партизанском тайнике... Напомню о случайной находке древней пряжки предположительно из Марфовского клада. Но что совершенно точно — фашистам сокровища не достались!

 

Убежден в том, что та давнишняя находка привела бы еще в 1946 году к раскрытию тайны исчезнувших ценностей, если бы за это дело всерьез взялись специалисты. Правда, в милиции связали найденную в лесу золотую пряжку с пропавшим «золотым чемоданом». Но совершенно авторитетно мог определить памятник лишь один человек —Марти, время же было послевоенное, трудное, иные заботы одолевали людей... И разыскивать бывшего директора музея, понятно, никто не стал. Сам же Марти больше горевал о гибели архива и материалов научных исследований.

 

Документы, сгоревшие в огне войны, уже не вернуть. А вот поиск керченских реликвий необходимо продолжить.