Закон

Ситуация повторяется из года в год. Часто, вернувшись из зоны, татуированные граждане обчищают наши жилища, приставляют нож к горлу в лифте и продают "травку" нашим детям. После всего воровская канитель для них вновь заканчивается тюрьмой, где круглосуточно работает воровской "университет". К сожалению, у многих нарушителей закона выработался особый неформальный тип поведения, а их профессиональная деятельность "заточена" под преступный менталитет.

Отношение к таким "неправильным" членам общества у нас резко негативное и боязливое. Оно и понятно, и справедливо. Потерпевший жаждет испытать удовольствие от праведного возмездия. "Там ему и место!", - имея в виду тюрьму, говорит он. Однако через какое-то время ситуация может повториться. Почему преступник, выйдя на свободу, снова принимается за поиск жертв, вместо того чтобы стать законопослушным гражданином? Виной ли тому влияние преступной субкультуры, существующей в каждой тюрьме? Эти вопросы мы задали психологу Василию Кирману. Молдавская секция Международного общества прав человека, в котором работает Василий Кирман, впервые в Молдове проводит программу групповых занятий с заключенными по подготовке к освобождению и снижению риска рецидива под названием "Развитие навыков решения проблем без преступления и насилия". Удивительно то, что программа действует уже несколько лет и ни один из участников занятий (а это больше 150 человек) не совершал рецидива.

"Неформальные отношения среди заключенных в молдавских тюрьмах существуют уже длительное время. Они имеют историческую подоплеку и сохраняются как наследие советского времени. Надо заметить, что явление это не является чем-то особенным именно для нашего государства. Преступная субкультура в том или ином виде существует практически в любой стране. В тюрьме, как и в обществе, человек стремится к самореализации, поэтому пытается занять какое-то определенное место. Естественно, там, где большая группа людей живет в замкнутом пространстве долгое время, появляется необходимость в наборе определенных правил. Так как в тюрьме мини-сообщество состоит из преступников, соответственно эти правила основаны на криминальных понятиях. Стремление к самоорганизации, тем более в непростых условиях тюрьмы, присуще любой социальной группе, поэтому до конца искоренить такое явление как преступная субкультура, по-видимому, не удастся".

- Получается, что человек в тюрьме изначально не может исправиться. Неформальные отношения не способствуют этому?

- Действие так называемых воровских понятий и наличие тюремной иерархии двояко. С одной стороны, воровские "авторитеты", выступая в качестве обязательного посредника в конфликтах, помогают разрешать споры между заключенными. С другой, в тюремных обычаях есть большие перегибы, из-за которых часто грубо нарушаются права человека. Например, в моей практике был случай, когда я работал с иностранным гражданином, которого в тюрьме хотели причислить к разряду "обиженных" только за то, что в ухе у него был след от прокола. Конфликты часто приводят к самоизоляции заключенных. С этим явлением, естественно, пытаются бороться. В любом случае, заключенный должен к тюремным условиям адаптироваться.

- Исправляет ли тюрьма осужденных?

- У человека, воспитанного улицей и росшего в не совсем благополучной семье, отсутствует положительный пример поведения. Проведя 10 лет в тюрьме, таких моделей поведения у него не прибавляется. Наоборот, чем выше срок лишения свободы, тем ниже возможность социальной реабилитации. Нет никаких сомнений, что чем дольше человек сидит в тюрьме, тем больше он ожесточается. Примеры, подаваемые психологами и социальными работниками, ничтожны, ведь все остальное время заключенные варятся в собственной каше и у них перед глазами только преступные типы поведения его сокамерников. К тому же речь идет о взрослых людях, и психологам уже почти невозможно их перевоспитать. Мы применяем другое понятие - коррекция поведения, ведь перевоспитать можно лишь подростков. Освободившись, не все сразу могут изменить свое отношение к действительности. За долгие тюремные годы может выработаться своеобразная психология потребителя. Некоторым очень сложно перестроиться и осознать, что ему никто ничего не должен и что жизнь на свободе и жизнь на зоне - это не одно и то же.

- Из-за чего, на ваш взгляд, появляется рецидив преступлений? Виной тому тюремное окружение, которое слепило из человека рецидивиста?

- Не менее 90 процентов вышедших на свободу, первое время даже не помышляют о совершении новых преступлений и не хотят снова попасть в тюрьму, пытаясь устроиться на работу. Это касается даже многих "блатных". Проблема в том, что чрезвычайно сложно сделать первые шаги после освобождения. Как правило, через 4-5 лет заключенный теряет большинство социальных связей с "внешним" миром. У вышедшего на свободу часто уже нет семьи, нужно искать законный источник заработка, освоив перед этим какую-то рабочую специальность. Вот тут возникает первый барьер. Агентство занятости дает возможность совершенно бесплатно освоить одну из специальностей, после чего можно встать на учет на бирже труда. Но только для этого необходимо предоставлять хотя бы временную регистрацию по месту жительства. 70 процентов освободившихся из мест лишения свободы такой регистрации не имеют, ведь за долгие годы по разным причинам многие теряют право на свою недвижимость. Некоторые, выйдя на волю, начинают жить у родственников и знакомых, но проходит определенное время, прежде чем им удается получить регистрацию. В результате первые шаги по социальной реабилитации им пройти не удается. Начинается поиск альтернативных источников к существованию и перед бывшими заключенными часто вырисовывается только один путь - преступная деятельность. О какой реабилитации может идти речь, если бывший заключенный не может реализовать свой шанс устроиться на работу? Не найдя себе места в обыкновенной жизни, он идет туда, где его роль более востребована, то есть выбирает путь рецидивиста и находит себе место в неформальной воровской среде. Работая с осужденными, я часто прибегаю к такому приему - мы вместе начинаем считать примерное количество денег, которые можно заработать честным способом, к примеру, за 4 года, соответствующие нахождению за решеткой. У нас получалось около 150 тысяч леев. Тогда я предлагаю вспомнить - какой доход может быть получен при краже, за которую преступник был осужден на эти 4 года. Полученная разница явно не в пользу дохода от украденных вещей.

- Кстати, изменилась ли неформальная тюремная среда за последние годы?

- Да, изменилась под воздействием очень важного исправительного фактора - труда. Объясню. Как известно, за решеткой у заключенных есть несколько основных "каст": "блатные", "мужики" и "обиженные". Если раньше "блатным" по воровским понятиям работать было нельзя или, как они говорят, "западло", то сейчас все больше таких заключенных предпочитают частично отказаться от своего статуса и начинают трудиться, "переехав" в промежуточную категорию (мы условно называем их "приблатненными"). Дело в том, что статья 79 Уголовно-исполнительного кодекса предусматривает условия зачета рабочих дней в счет срока наказания. Например, к осужденным, занятым на подземных работах и работах, связанных с тяжелыми и вредными условиями труда, один день работы засчитывается за три дня срока наказания. Это предоставляет заключенному прекрасную возможность выйти раньше срока, заработав при этом, пускай и небольшие, но все же деньги. К такому труду согласно этой же статье можно привлечь только тех осужденных, кто не нарушает режим содержания и добросовестно исполняет производственные задания. Труд же, на мой взгляд, это лучшая возможность не потерять социальные связи. Многие заключенные понимают это и с охотой принимаются за работу. Ко всему прочему, многие надеются на условно-досрочное освобождение. Благодаря этому, вместо, к примеру, 10 лет преступник может отбыть только 6 лет. Однако и здесь есть своя сложность, вызванная противоречием двух законов. Дело в том, что в части 4 статьи 91 Уголовного кодекса сказано, что условно-досрочное освобождение от наказания может быть применено только после фактического отбытия осужденным не менее какой-то части срока наказания в зависимости от степени тяжести совершенного преступления. Ключевое слово в этом предложении - "фактического". Благодаря этому нивелируется значение указанной статьи Уголовно-исполнительного кодекса по поводу зачета трудовых дней. Интерпретировать эту норму, однако, можно и в пользу осужденного, используя одновременно как возможность освободиться условно-досрочно, так и зачет трудовых дней. Иначе же мотив трудиться у заключенного пропадает. В этом случае ему гораздо проще выполнять требования, необходимые для условно-досрочного освобождения, не утруждая себя напрасной работой за малые деньги.

- Неформальную культуру заключенных можно искоренить?

- Полностью уничтожить это явление, думаю, не удастся никогда. Необходимо бороться с крайними ее проявлениями, предотвращать острые конфликты. Есть еще один немаловажный фактор, который формирует субкультуру в тюрьме - это условия содержания заключенных. Несколько лет назад мы проводили мониторинг условий содержания в женской колонии в селе Руска. Результат тогда нас удручил. Например, простите за подробность, туалет для заключенных располагался на улице, женщины проживали по 40-60 человек в одном помещении. Естественно, что при таких условиях заключенные женщины зачастую были ожесточены, между ними нередко возникали конфликты. О каком исправлении в этом случае может идти речь? Выяснилось, что происхождение большинства бед - банальный недостаток материальных средств. После того, как деньги на модернизацию помещений были найдены, неформальные отношения значительно смягчились. Если бы вы сейчас посетили пенитенциар для женщин в Руске, то поразались бы той перемене в условиях содержания заключенных. Негативно на взаимоотношения между заключенными оказывает влияние совместное нахождение в помещении барачного типа, в отличие от благоустроенных помещений, где люди ведут себя совершенно иначе. Несколько лет назад, если вы помните, в Криковской тюрьме произошел бунт. Когда его пиковая фаза прошла, я находился в числе переговорщиков с "восставшими". Условия содержания в этом пенитенциаре позволяли заключенным из разных локальных участков свободно общаться друг с другом. Возникли разборки между воровскими группировками, которые курировались двумя соперничающими ворами в законе. В результате внутренний конфликт аккумулировался на администрацию пенитенциара, и произошли беспорядки. Брожения масс, тем не менее, могло бы и не быть, если бы заключенные тогда содержались не в помещениях барачного типа. Для того, чтобы не плодить рецидивистов и избежать внутретюремного насилия, социальные отношения в тюрьмах должны быть максимально приближены к тем, что существуют на воле, тогда необходимость поиска своего места в воровской субкультуре значительно уменьшается. Преступнику необходимо предоставлять как можно больше компромиссов. Лишение свободы, думаю, это крайняя мера. Чем больше альтернативных видов наказания, тем лучше. Временная изоляция не может до конца решить проблему наказания.


Станислав ЛУЖАНСКИЙ