Закон

 

На прошлой неделе в редакцию «МВ» обратилась собственница квартиры N2 дома N23 с улицы Бэнулеску-Бодони. Зоя Бессонова рассказала, что принадлежащее ее матери одноэтажное жилье находится в плачевном состоянии «из-за 4-х этажного дома, который построен в соседнем дворе с нарушением строительных норм».

 

В подтверждение своих слов З. Бессонова представила корреспонденту «МВ» ответ Государственной инспекции в строительстве от 22 сентября 2006 года, в котором написано: «В результате проведенного контроля выяснилось, что здание по адресу Бэнулеску-Бодони, 25 спроектировано в соответствии с сертификатом № 1201105 и построено в соответствии с авторизацией на строительство № 622 от 03.08.05, выданными примэрией мун. Кишинев, несмотря на то, что в проектной документации нарушены требования п. 2.12 СНИП 2.07.01-89 «Планировка и застройка городских и сельских поселений» в отношении нормативов естественного освещения. Поскольку строительство дома уже практически завершено, проблема может быть решена в суде, куда Вы имеете право обратиться».  

 

Также Зоя Бессонова рассказала, что этой зимой крыша ее квартиры была насквозь пробита обледеневшим снегом, упавшим с кровли близ построенного 4-х этажного дома. Согласно статье 386 Гражданского кодекса РМ, «крыша должна быть устроена таким образом, чтобы вода, снег или лед стекали и падали исключительно на земельный участок собственника». По словам З. Бессоновой, она позвонила владельцу здания, чтобы попросить его помочь отремонтировать крышу, потому что внутрь квартиры попала вода, мебель сгнила, стены промокли, завелись плесень и грибок». Но крышу пришлось ремонтировать на свои деньги. «Я не хочу судиться, - говорит З. Бессонова, - я просто хочу обезопасить свою собственность, чтобы аналогичное не произошло следующей зимой. Хочу просто, чтобы они установили улавливатели, и обеспечили этим сохранность моей крыши в грядущие холода».

 

Сложившаяся ситуация, по словам Зои Бессоновой, осложняется еще и тем, что последние годы и она, и ее мать живут и работают за границей. Сама она приезжает в Кишинев раз в год, а за квартирой следят другие люди.

 

Есть проблемы и у другой соседки 4-х этажного здания Марины Платоновой, которая постоянно проживает в Вене. За домом следит ее мать Валентина Платонова, которая рассказала для «МВ», что «с соседней квартирой у нас общая стена, и когда там пробило крышу, эта стена намокла так, что вода начинала течь, стоило только ткнуть пальцем. Конечно нам пришлось менять проводку и принимать другие меры, потому что такая ситуация совершенно недопустима».

«Точно такая же ситуация зимой могла произойти и с нашей квартирой, - говорит Валентина Платонова, - ведь дом очень высокий и стоит слишком близко. Вообще, когда его строили, по стенам наших квартир пошли большие трещины, внутри все начало портиться и обваливаться. Тогда владелец строения отремонтировал наши квартиры, заделав трещины в стенах, побелив и наклеив обои. Но потом все равно пришлось все переделывать», - говорит В. Платонова. Кроме того, она рассказала, что в проекте, который ей показали в начале строительства, окна не выходили во двор дома № 23, а в итоге они появились. «Там находятся офисы, оттуда в наш двор кидали окурки, мусорили. Пока я не устроила скандал, это не прекратилось».

 

Владелица третьей квартиры от комментариев отказалась, сказав, что «опасается обсуждать эту тему». Известно лишь, что несколько лет назад она съехала из своей квартиры, которая сейчас частично разрушена, и живет у родителей за городом.             

 

 

Диаметрально противоположная точка зрения у владельца здания по ул. Бэнулеску-Бодони, 25 Александра Жереги.

 

«Для того чтобы досконально разобраться в этой ситуации, нужно учитывать несколько факторов, - сказал он корреспонденту «МВ». - Во-первых, наше здание построено согласно утвержденной компетентными органами документации. Я совершенно легально сдаю его под офисы, платя при этом все налоги в госказну. Во-вторых, дом с тремя квартирами, о которых идет речь, саманный и построен около ста лет назад. Естественно, он разрушается. Да, в стенах были трещины, но мы все отремонтировали и укрепили их, также сделав ремонт внутри помещений. Всему этому есть документальное подтверждение и фотографии. Но, согласитесь, я же не могу бесконечно их ремонтировать… О крыше Бессонова мне сказала уже сейчас, в свой приезд, и потребовала денег за ремонт, который они уже сделали. Но ведь шифер там был уже старый, и я не знаю, поломался он из-за льда или по другой причине. Доказательств нет. А снегоулавливатели у нас установлены, и до зимы я планирую их усилить. Никто не ожидал таких холодов, которые были прошлой зимой…»   

 

К тому же Александр Жереги сообщил, что за неудобства, причиненные отсутствием света в кухне квартиры №2, он по собственной инициативе «выплатил З. Бессоновой компенсацию, о чем имеется соответствующая расписка».

 

 

Жители квартир дома №23 в один голос говорят, что «их хотят оттуда выжить». Марина Платонова квартиру продавать не хочет, планируя вернуться из Вены и жить там. Зоя Бессонова говорит, что «мама квартиру продала бы, но в случае, если бы предложили разумную цену или другую квартиру в центре Кишинева». По их словам, последние предложения о продаже поступали несколько лет назад и суммы не соответствовали их ожиданиям.    

 

Александр Жереги говорит, что «раньше у него была идея приобрести эти квартиры, но на сегодняшний день планов покупать их нет. И, в первую очередь, потому что это требует очень серьезных вложений: помимо собственно квартир, придется приватизировать землю в этом дворе, ведь она не приватизирована, а это огромные затраты. С учетом такого обстоятельства требовать большие деньги за эти квартиры нелогично».

 

Безусловно, цена квартир, которую хотят получить или заплатить участники конфликта – их личное дело. Гораздо важнее, что затяжное разбирательство углубляется, и, несмотря на обоюдное желание уладить дело миром, грозит переместиться в зал суда.

 

«Наверное, я подам на Бессонову в суд, - говорит А. Жереги, - потому что есть у этой истории с крышей еще и другая сторона. Ее форму изменили без необходимого в таких случаях проекта, и в итоге почти закрыли три окна офисного помещения, которое у меня снимает одна неправительственная организация. Теперь они расторгают со мной договор аренды, и я несу убытки».

 

Сложно сказать, во что может вылиться судебное разбирательство для временно отсутствующих в стране владельцев квартиры №2. «МВ» планирует дальше следить за развитием этого дела и информировать о ситуации своих читателей.