История

Мы встретились с маэстро в уютной кишиневской квартире, где он всякий раз останавливается, приезжая в Молдову.

- Я не принадлежу ни к «крутым», ни к другим, - говорит музыкант. - Наверное, потому, что не терплю экстремальных ситуаций. Вот некоторые вспоминают советское время и говорят, что тогда было хорошо, а сейчас всё иначе. Ничего подобного! Каким я был, таким и остался. Я никогда ни на кого не работал, никого не обслуживал, всегда занимался своим делом, худо-бедно, но своим. Я не осовремениваюсь, не опережаю время, но и не отстаю от него.

- Что вас не устраивает?

- Я многого сегодня не понимаю. Например, почему искусство, литература, вообще академическое искусство, которое является основой духовности общества, сегодня не в почёте? Не то чтобы мало выделяли денег и внимания недостаточно уделяли, а просто не в почёте. Должна быть линия. Вот если вместо шоссе сделать булыжную мостовую, то мы будем просто калечить себя при ходьбе. Так и тут: мы ходим не по асфальту, а по булыжнику и калечим себя.

– Вы думаете, человека можно научить отличать хорошее от плохого?

– А как же! Это нужно воспитывать, с этим не рождаются. Интересно другое: многие учителя знают свои предметы, помнят географию, математику, историю, но ни разу я не встретил учителя, который говорил бы о том, что школа – это период подготовки человека к жизни. Поэтому дети выходят из школы и не знают, куда приткнуться. Они не умеют ни того, ни другого. А тут не надо ничего нового изобретать. Всё это было до революции – учили шить, готовить, играть на инструментах, рисовать. Речь не о том, что всех подряд нужно учить играть на скрипке или рисовать. Надо научить людей разбираться в том, что есть хорошая музыка и есть плохая музыка.

- Как вы ощущаете себя в современном мире?

– Я не чувствую себя абсолютно лишним, потому что прекрасно понимаю, что существует моя музыка. Но сегодня я не могу позволить себе ни одного неосторожного движения. Не потому, что мне страшно, просто не хочу сбивать с толку окружающий мир. Зачем его баламутить? Лучше избегать духовного или физического болота. Я не чувствую себя лишним, я чувствую себя невостребованным. А это куда страшнее. По-моему, жить – это вырабатывать радость. А главная радость – творчество. Это не только написание книги или музыки. Никаких рецептов я не придумываю, но даже кашу каждый день я готовлю по-разному. Вот это и есть творчество.

- В творчестве основной импульс – это вдохновение...

– Вдохновение - как солнце. Стоит появиться облакам, и солнца не видно. Бывает, обстановка рабочая, а солнца нет. Но вдохновение не появляется само по себе. Во всяком случае, я в это не верю. Я считаю, что вдохновение – такая же заказная вещь, как и всё красивое. Это как желание. Желание – как программа: «Я хочу». Но главное: платформа для подхода к творчеству – это собственный мир. Тот, который ты должен построить.

– Евгений Дмитриевич, большинство людей знает вас как молдавского композитора…

– Подождите. Не говорим же мы «австрийский композитор Моцарт»? Просто Моцарт и всё. Что значит «молдавский композитор»? Что имеется в виду – национальность или творчество? Я своей музыкой стараюсь собрать людей, а не разделить их. Вы меня спрашиваете, почему я не в Молдове живу? Но я могу спросить: почему за последние пятьдесят лет Молдова стала бедной страной? Молдаване что, самый ленивый народ? Или в Молдове бедная земля? У нас самая плодородная земля и самый трудолюбивый народ. Так почему мы стали нищими? Значит, нас кто-то объегорил за эти пятьдесят лет. Значит, был не Союз, а площадка для чьих-то интересов.

– Так где же вы настоящий – в музыке или в жизни?

– И там, и там настоящий.

- Вы и время объединяете - прошлое с будущим...

- Для меня нет страны, которой я отдал бы предпочтение. Моя публика и там, и здесь, причем я ее завоевывал десятилетиями. Объездил всю Молдову и всю Россию.

Славу надо долго отрабатывать и музыку хорошую писать мучительно, нелегко. Это каторга, я очень многим пожертвовал, чтобы писать. Талант дает Бог, а вот школа зависит от меня, и я очень благодарен своим учителям.

- А бывает так, что вы предчувствуете идеи фильмов, которые вам предлагают? Космос не подсказывает?

- Космос был у Лотяну. Но Лотяну ушел от нас. Последние 20 лет ему не давали снимать - просто задавили бездушием. Я не претендую на Космос, но моя музыка космополитична. Это и хорошо, и не очень. Такое впечатление, будто то, что есть во мне родное, молдавское, здесь не очень нужно. По крайней мере, обо мне вспоминают, лишь когда я сам напомню, или на юбилеях.

- Но здесь есть и много друзей…

- Я рад, что те люди, с которыми я здесь учился, шестидесятники, до сих пор на хорошем счету, достойно выполняют свою профессиональную миссию. Жизнь держится на таких профессионалах, а в Молдове они живут в нищете. Нет веры в будущее, нет настоящего. Мне запомнились слова Шарля Азнавура: "Не умея интегрироваться, многие так и остаются одноногими". Это о нас. Люди, не имеющие настоящего, тем более будущего, тоскуют о прошлом. Говорят, что раньше было лучше, и получается, что задние фары светят ярче передних. Так быть не должно, это ненормально.

Елена УЗУН