Закон

Что происходит в генеральной прокуратуре? Оказывают ли на прокуроров давление политики и высокопоставленные чиновники? Как складываются отношения с депутатами и руководителями страны? Почему медленно продвигается расследование резонансных дел, в том числе по краже миллиарда? На эти и другие вопросы генеральный прокурор Александр Стояногло ответил в эфире передачи «Пятница с Анатолием Голя» на телеканале РТР Молдова.

Политики перестали давить на прокуроров…

Разговор начался с обсуждения проблемы политической ангажированности прокуроров. «Я еще год назад обещал, что прокуратура не будет вмешиваться в политику, - напомнил Стояногло. - И не потому, что прокуратуре нет места в политике, а потому, что практика последних десяти лет показала: политики использовали прокуратуру. Я понимал, что, как только это вновь произойдет, прокуратура потеряет процессуальную независимость, свое лицо, и мы опять будем в центре скандалов. Впервые за много лет политики не вмешиваются в деятельность прокуратуры, а мы - в политику. За весь последний год никто не пытался оказывать на меня давление».

… Вместо них это делает гражданское общество

Однако генпрокурор отметил беспрецедентное давление со стороны гражданского общества. «Я это также связываю с определенными политическими процессами и с оппозицией, которая почему-то обвиняет нас в каких-то связях с прежней властью и Додоном, - пояснил он. – Неоднократно говорил и повторю: я не встречался с бывшим главой государства на других площадках, кроме оговоренных законом, ни разу не говорил с ним даже по телефону. Со всеми руководителями  взаимоотношения строились исключительно в рамках закона. Уверен, что так будет и дальше».

Стояногло сообщил, что ежедневно получает из парламента до десяти жалоб: «Депутаты пытаются нас учить, как квалифицировать действия тех или иных лиц. Нас приглашают на заседания парламентских комиссий, многие из которых, созданы только для того, чтобы приглашать прокуроров. Мы сотрудничаем с ними – не более того».

Президент и генпрокурор 

В начале года Стояногло выступил с достаточно резким заявлением, попросив политиков не давить на прокуратуру. Связано ли это с тем, что генпрокурор получил от президента Майи Санду приглашение встретиться?

«Смена власти всегда влечет за собой новые процессы, - говорит генпрокурор. - Все говорили о досрочных парламентских выборах, о смене правительства, это нас не касалось, но все почему-то касались генпрокуратуры и меня персонально... Да, у меня состоялась достаточно натянутая первая встреча с г-жой Санду. Я не совсем понял предмет нашей встречи. После этого у нас были встречи другого характера и содержания. Во второй половине февраля президент интересовалась ситуацией в прокуратуре, итогами года. Мы говорили о реформе юстиции, о борьбе с коррупцией детально и конструктивно».       

Как раз в те дни потокм шли заявления политиков, в основном оппозиционных, которые начали приглашать генпрокурора на заседания комиссий, давать задания, пугать административной ответственностью. Это был апогей косвенного давления на генпрокуратуру.         

Каждую неделю «друзья» Стояногло увольняют его

Насколько реальны слухи о том, что над генпрокурором сгущаются тучи, а в политических кругах Кишинева обсуждается его отставка?

«Почти каждую неделю мои оппоненты-«друзья» заверяют, что меня через месяц-два обязательно сместят. Я абсолютно не боюсь. Я пришел в прокуратуру не для решения своих проблем. Я – государственный человек, и все, чем я занимаюсь, связано только с деятельностью прокуратуры. Меня отставками не напугать».

Почему забеспокоились депутаты Шора и Плахотнюка

За всеми угрозами, по мнению Стояногло, «стоят бандиты, которые очень встревожены активизацией деятельности прокуратуры по ряду резонансных дел, в первую очередь расследованием кражи миллиарда».

«Пока не было активных действий прокуратуры против людей из окружения Шора и Плахотнюка, против ряда банкиров, которые пять лет оставались вне сферы уголовного преследования, против представителей НБМ и компаний, получивших колоссальные деньги, все было нормально, - отметил он. - Как только мы начали активную работу в этом направлении, тут же появились фильмы, в которых говорится о том, что генпрокурор возвращает страну в 90-е годы, что моя супруга за ночь стала руководителем каких-то компаний на Украине, которые вообще не работают с 2014 года. За прокурорами началась слежка со стороны людей, которых мы преследуем. Все это я связываю с деятельностью группировок и корпораций, интересы которых мы очень серьезно затронули. В парламенте есть люди, вовлеченные в кражу миллиарда, защищающие интересы Шора и Плахотнюка. Они делают все, чтобы дискредитировать меня».

Парламентская комиссия по расследованию дела о «российской прачечной» была создана по инициативе депутатов Шора, чтобы поставить под угрозу эффективную деятельность прокуратуры, считает Стояногло: «Я убежден, что целью было атаковать прокуратуру. Работа этой комиссии парализовала часть работы, они постоянно требуют моего прихода. О чем мне с ними говорить?! Я не имею никакого отношения к этой ситуации. Я написал им об этом, но они продолжают ежедневно забрасывать нас запросами, чтобы ответить, сотрудники теряют по полдня. Это делается для того, чтобы увести общественное мнение в другую сторону и отвлечь нас от работы».

«Я приду в парламент не с пафосными заявлениями, а с доказательствами»

Если известно, что среди депутатов есть лица, причастные к краже миллиарда, почему генпрокурор не приходит в парламент с требованием лишить подозреваемых иммунитета?

«Не всегда до общественности доводится корректная информация, - ответил Стояногло. – Генпрокурор не приходит в парламент, когда этого кто-то хочет. Я приду в парламент, когда у меня будет достаточно доказательств для привлечения того или иного депутата к уголовной ответственности. Это будет. У нас уже есть материалы на нескольких депутатов. Но, в отличие от своих предшественников, я не хочу приходить с пафосными заявлениями. Мы должны соблюдать процедуры. Понимаю ожидание общества, однако необходимо учитывать и санитарную ситуацию: мы месяцами ждем, когда либо подозреваемый выйдет из карантина, либо его родственники, либо адвокаты».

Судьи дают указания прокурорам

В марте будет завершено расследование по меньшей мере пяти уголовных дел, материалы направят в суд, в роли обвиняемых будут руководители банков, вовлеченных в кражу. По словам генпрокурора, на финальной стадии и расследование ряда уголовных дел против руководства НБМ.

«У нас есть конкретный план действий, - заверил Стояногло. – Единственное, что может помешать, различные уловки судей и адвокатов. Есть много феноменов в сфере юстиции, которые мы не можем объяснить. К примеру, дело против бывшего руководителя банка, вовлеченного в кражу, мы завершили еще в октябре, но сих пор не направили в суд, поскольку нас втянули в тяжбы, чего никогда ранее было. Четыре месяца мы доказываем в суде, что выделение дел в отдельные производства, а не в одно скопом, как требуют судьи, - прерогатива исключительно прокуроров».

Разное понимание справедливости

Говоря о перспективе наказания Влада Плахотнюка, глава ГП отметил, что в прошлом году выдан ордер на арест беглого олигарха и арестованы все его акции и имущество в стране. «Проблема в том, что у нас отсутствует законодательная база для передачи этой собственности в государственное администрирование, - сказал Стояногло. - Мы три-четыре месяца бьемся над тем, чтобы она была создана».

Комментируя заявления Илана Шора о несправедливой молдавской юстиции, вследствие чего он опасается приехать в страну и предстать перед судом, Стояногло отметил: «В понимании Шора спраедливость – это бесконечное рассмотрение в судах его дел. В моем понимании это истина, возврат денег и привлечение к ответственности. У нас есть, наверное, проблемы процессуального характера, тем не менее, в деле достаточно доказательств, подтверждающих вину Шора».               
Утечка информации тормозит расследование

«Информация из генпрокуратуры и других структур правоохранительной системы очень легко выходит за стены этих учреждений, - пожаловался Стояногло. - Там, вероятно, еще много людей, у которых есть обязательства перед Плахотнюком и Шором, они не заинтересованы в эффективной деятельности прокуратуры».

Генпрокурор знает и о продаже информации: «Я иногда не успеваю дать санкции на какое-либо действие, как через час-два об этом знают все, в том числе в других структурах уголовного преследования, с которыми мы сотрудничаем в рамках того или иного дела».

Стояногло привел один из примеров: «В шесть часов утра я санкционировал уголовное преследование руководителей НБМ, а спустя несколько часов они все дружно вылетели за границу – одни в Турцию, другие в Прагу. Кто-то же слил им эту информацию».

Не заинтересованы в раскрытии кражи миллиарда, по мнению прокурора, и некоторые нынешние руководители НБМ, поскольку работали там в период кражи и не могли не знать о ней.                   

За год прокуратура стала иной

Что удалось изменить в работе прокуратуры?

«Однозначно через год мы имеем совершенно иную прокуратуру, - сказал Стояногло. – Я с самого начала хотел видеть ее с человеческим лицом. Хотел, чтобы прокуроры неформально смотрели на процессы уголовного преследования, чтобы они в первую очередь боролись с тем, что создает угрозу национальной безопасности. К сожалению, в предыдущие годы не только прокуратура, но также правоохранительная и судебная системы работали только ради статистики, в которой доминировали определенные показатели».

Другой позитивный фактор - предприниматели перестали бояться за свой бизнес: «Нам удалось добиться того, что прокуроры не вмешиваются, мы настаиваем на том, чтобы этого не делали другие правоохранительные, силовые и судебные структуры. У нас не заведено ни одного дела по команде».   

Тюрьмы как криминальные центры  

Александр Стояногло сожалеет о том, что не удалось изменить государственную политику в области уголовного преследования: «Треть из 6,5 тысячи граждан, находящихся в пенитенциарах, не представляют общественной опасности. Мы напрасно тратим огромные деньги на их содержание и заблуждаемся, считая, что там эти люди исправляются. Тюрьмы превратились в криминальные центры, где совершают в десятки раз больше преступлений, чем в среднем по стране: чего стоит недавняя кража с личных счетов огромных сумм через мобильные телефоны. Мы должны перейти к декриминализации УК, уйдя от возведения формальных нарушений в ранг преступлений, за которые людей преследуют годами. Одновременно необходимо усилить работу по тем направлениям, которые представляют действительно серьезные угрозы».

Подготовил Николай МЕНЮК