История

В середине 1990 года советское правительство санкционировало переход к частной собственности на средства производства. Начался демонтаж основ социализма. Из всех экономических программ перехода к рыночной экономике наибольшую известность получила программа Григория Явлинского «500 дней», но Горбачев отдал предпочтение более растянутой во времени программе правительства СССР. Ее реализация началась в 1991 году с конфискационной денежной реформы, больно ударившей по населению Молдовы и приведшей к полному обнищанию большинства людей. 

Автор реформы Валентин Павлов, бывший министр финансов СССР по ценам, стал первым и последним премьер-министром СССР 14 января – в канун обмена крупных денежных купюр. Уверен, что этого человека, за характерную прическу получившего прозвище «Ежик», продвинули с одной целью – решить проблемы руководства СССР самым варварским методом. Горбачев хотел в короткие сроки избавиться от избыточной денежной массы в наличном обращении и таким способом частично решить проблему дефицита на товарном рынке. Формально реформа провозглашалась для того, чтобы вывести из оборота фальшивые ассигнации, якобы завозимые в СССР из-за рубежа. (Кстати, завершив обмен, Павлов выступил в печати с обвинениями в адрес западных банков, которые якобы дезорганизовали денежное обращение в СССР). 

Председатель правления госбанка СССР Виктор Геращенко публично опровергал слухи о предстоящей реформе, но, тем не менее, 22 января 1991 года президент СССР подписал указ об изъятии из обращения и обмене 50-ти и 100-рублевых купюр образца 1961 года. Об этом сообщили по радио и телевидению поздно вечером, когда банки и магазины уже были закрыты. Кто-то метался,  пытаясь всучить крупные купюры таксистам, кто-то отправил крупные денежные переводы в отделениях почты при вокзалах, работавших до полуночи. Партийно-хозяйственная номенклатура и теневики знали о готовящейся операции заранее и не пострадали. Зато ничего не ведавшим рядовым гражданам в канун реформы массированно всучивали крупные купюры при выдаче зарплаты. 

Обменять эти рубли на более мелкие образца того же 1961 года можно было по месту работы и на почте в сжатые сроки - с 23 по 25 января (со среды по пятницу), причем не более тысячи рублей на человека (возможность обмена остальных купюр рассматривалась в специальных комиссиях до конца марта 1991 года). Одновременно была ограничена сумма наличных денег, доступных для снятия в сберегательном банке СССР - не более 500 рублей. Вскоре после реформы были выпущены новые купюры достоинством в 50 и 100 рублей образца 1991 года (на них уже не было указания номинала на языках союзных республик). В итоге власть вырвала из рук советских тружеников четырнадцать заработанных ими миллиардов, что окончательно подорвало доверие к лидерам государства. Рухнули состояния в 15-30 тысяч, копившиеся десятилетиями. В большинстве случаев это были честные деньги, в особенности трудно они зарабатывались на Крайнем Севере... Горбачев стал всеми ненавидимым лидером. 

Но на этом шоковые реформы не закончились. 2 апреля, неожиданно для всех, были установлены новые цены на продовольствие, транспорт, коммунальные услуги - втрое-вчетверо выше предыдущих. К концу 1991 года перед экономикой СССР замаячила пропасть. Национальный доход по сравнению с 1990 годом уменьшился на 20 процентов, дефицит государственного бюджета составлял до 30 процентов валового внутреннего продукта, государство теряло контроль над финансовой системой и гиперинфляцией. 

Такие же конфискационные акции проводились в СССР Сталиным (1947 год) и Хрущевым (1961 год). Но павловские реформы стали последним гвоздем в гроб СССР. Действия Горбачева привели, с одной стороны, к росту в 1991 году политической популярности руководителей союзных республик и усилению центробежных тенденций, а с другой – к августовскому путчу. 

В первой половине 1991 года Молдова все еще находилась в составе СССР, но, начиная с 1 января, Кишинев прекратил производить отчисления в бюджет Союза. Только за январь-февраль Москва не получила 90 миллионов советских рублей. Московское руководство пыталось воспрепятствовать разводу с республиками, но для этого нужно было единство внутри самой кремлевской элиты и реальная стратегия.

К тому же граждане все больше теряли уважение к власти, которую некогда почитали и боялись. Партийная вертикаль управления рушилась, государственная оказалась нежизнеспособной. Горбачев не мог справиться с шахтерскими бунтами, в Вильнюсе, Тбилиси, Баку прошли массовые волнения, Армения и Азербайджан воевали за Нагорный Карабах. Горбачевская гласность сильно ударила по имиджу КПСС и самого генсека. Газеты резвились, выворачивая наизнанку всю подноготную советской истории. С первых полос изданий снимался постоянный призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Печатались ранее запрещенные книги, они копировались и ходили по рукам. Иметь ксерокс уже не было монополией ЦК И КГБ, где эти устройства находились под замком. Читатели узнавали подробности борьбы большевиков за власть, массовых убийств, уничтожения культурных ценностей. Коммунизм и лидер КПСС не только подвергались критике со всех сторон - над ними смеялись. 

Многие выходили из партии. 26 января партконференция КПМ констатировала: на протяжении 1990 года распалось 10 процентов первичных парторганизаций, в основном в Кишиневе, положило билеты на стол 13 процентов коммунистов. Еще больше было тех, кто формально оставался в партии, но без объяснений перестал посещать партийные собрания и платить взносы. Сменились три четверти первых секретарей райкомов и горкомов КПМ, треть секретарей первичек.

4 февраля Петр Лучинский был освобожден от должности первого секретаря ЦК КПМ в связи с избранием секретарем ЦК КПСС. Впервые первого секретаря ЦК КПМ избирали на альтернативной основе. Соискателями поста стали Григоре Еремей, Ион Гуцу и Василе Иовв, однако против гласного обсуждения кандидатур выступили Ион Буга и Александру Мошану. В итоге за Еремея было подано 107 голосов членов ЦК, против – 14, воздержались девять, и он стал последним первым секретарем ЦК КПМ. Члены ЦК от Тирасполя и Бендер участвовать в выборах отказались, а коммунисты Каменки направили Горбачеву письмо, в котором спрашивали: может ли Лучинский, разваливший КПМ, находиться в руководстве КПСС? 4 февраля депутат ССРМ, член народного фронта Илие Брату возглавил группу, разгромившую Страшенский райком КПМ.

8 апреля была учреждена «независимая» КПМ на демократической платформе, среди ее основателей был исключенный из КПМ Антон Грэждиеру, редактор газеты «Фэклия». В мае в Тирасполе по инициативе Григория Маракуцы и парторганизации «Точлитмаша» было создано объединение сторонников создания КП ПМССР в составе КПСС. Большинство секретарей горкомов и райкомов были против ее создания, и 18 мая на партконференции коммунистов Левобережья было предложено создать социал-демократическую партию Приднестровья.

Создавались новые общественные организации. В январе 1991 года для борьбы с сепаратизмом организовалось культурное общество «Транснистрия» во главе с Петру Солтаном. 10 февраля Виктор Гребенщиков, организатор отделения НФМ в Орхее, возглавил организацию «Молдова демократическая», в которую вошли русскоязычные сторонники независимости Молдовы и ее декоммунизации. Однако многие стояли в стороне от политики, самостоятельно придя к мысли, которая еще недавно считалась крамольной: что частная жизнь превыше всего. Беспомощные, перепуганные, неустроенные, обозленные нарастающей инфляцией и товарным дефицитом, граждане некогда великой страны вразброд кто как мог старались защитить от нищеты и голода свой дом – свою крепость. Привычный мир вещей распадался. Люди падали духом. Многие эмигрировали. В какой-то мере события 19 августа были попыткой решить все наболевшие вопросы, но - путем восстановления СССР. 

О том, что советский военно-промышленный комплекс попытается по-своему навести порядок в разваливающейся империи, можно было догадаться по смене министра внутренних дел СССР. Вадим Бакатин при всем своем жестком нраве был либерален: он подавал закостенелым советским генералам пример открытости, открывал исследователям доступ к секретным архивам, а журналистам и правозащитникам – в лагеря и тюрьмы. Именно Бакатин начал процесс расформирования политотделов. Во взаимоотношениях с МВД республик он шел на компромиссы, ища достойный выход в процессе естественной децентрализации, подписывая соглашения о разграничении компетенций, заявляя открыто в интервью СМИ, что республика – первична, Союз – вторичен. Министерству внутренних дел СССР Бакатин в будущем отдавал функции подготовки особо квалифицированных кадров, научных исследований, материально-технического снабжения. Это было мудро. Гуверовский институт предсказывал Бакатину – трудоголику, работавшему по 16 часов в день - блестящее будущее, авторитетный журнал «Newsweek» поместил его первым в галерее лидеров постгорбачевского поколения. К Горбачеву министр относился лояльно и даже снял свою кандидатуру в ходе выборов президента СССР. Почему же Бакатина поменяли на Пуго? Не потому же, что некому было возглавить координационный комитет по борьбе с преступностью?

53-летний Борис Пуго, делавший комсомольско-партийную карьеру и работавший в КГБ, а с 1988 года возглавлявший комитет партийного контроля при ЦК КПСС (переименованный в ЦКК - центральную контрольную комиссию), был не менее сильной личностью, но его идеология была совершенно иной. В своих  выступлениях Пуго нередко говорил о том, что коммунисты обращаются к нему с просьбой «навести порядок», обещал жесткость в борьбе с мафиозными кланами. Это были элементы популистской политики, рассчитанной на людей, измученных бешеной спекуляцией, нехваткой товаров, злоупотреблениями торговли, ростом преступности. Как выяснилось позже, свое обещание «навести порядок» Пуго выполнил…    

В первой половине 1991 года Молдова переживала те же процессы дезинтеграции, что и Союз. С начала года в Приднестровье и Гагаузии выдвигались предложения о федерализации - предоставлении автономии и образовании двухпалатного парламента ССРМ. Существовал также проект преобразования Молдовы в федерацию из 10-12 «земель», при котором автономию получали все проживающие компактно в различных регионах страны национальные меньшинства. Фактически это был план уничтожения страны. 

Весной 1991 года началось финансово-экономическое и политическое отделение самопровозглашенной ПМССР от ССРМ. Самопровозглашенные республики в Тирасполе и Комрате перестали перечислять налоги в бюджет с 1 апреля. Тогда же был создан приднестровский «Агропромбанк», формально - региональный филиал «Агропромбанка СССР», благодаря которому Приднестровье объявило о том, что с 5 марта купоны ССРМ не будут иметь хождение за Днестром. Параллельно шло формирование незаконных «государственных структур». 20 января прошел 3-й съезд депутатов всех уровней Приднестровья, участники которого обратились к Верховному Совету СССР с просьбой о признании так называемой ПМССР, а к кишиневскому руководству – с требованием создания федерации. Было решено считать сепаратистское образование за Днестром самостоятельным государством, имеющим право подписания Союзного договора, и предлагалось до 10 февраля утвердить структуру и состав органов управления. 16 февраля на 4-й конференции ОСТК, где присутствовали народный депутат СССР Ю. Блохин и председатель союза христианского возрождения России В. Осипов, было принято решение поддержать депутатскую группу «Союз», создавать группы ОСТК при органах власти всех уровней, до 15 апреля учредить ОСТК Приднестровья (первый съезд ОСТК прошел 25 мая). 5 марта Тирасполь принял закон о статусе председателя ПМССР, 26 марта – закон о правительстве. 6 мая был введен в действие закон о приднестровской милиции, 26 июня сессия тираспольского горсовета утвердила ее структуру и штаты, а в августе был создан батальон спецназначения «Днестр». Еще 11 февраля в Дубоссарах был провозглашен союз приднестровских казаков.

Что делал Кишинев, чтобы предотвратить распад страны, вызывавший негодование молдавского общества? 14 января Президиум Верховного Совета ССРМ принял заявление в связи с событиями в Литовской Республике, в котором квалифицировал антиконституционные действия руководства СССР в Литве как интервенцию и предупреждал о последствиях сепаратистские группировки в Молдове. Однако власть переживала перманентный кризис идей. В январе в Киеве глава парламентской делегации председатель Верховного Совета ССРМ Александру Мошану предложил обменять Приднестровье на украинские земли, некогда составлявшие северную и южную часть Бессарабии. У председателя Верховного Совета Украины Леонида Кравчука это вызвало столь глубокое недоумение, что он уклонился от встречи с кишиневским гостем. 

Лето 1990 года выдалось неурожайным, продукты питания исчезли из магазинов, намечался серьезный продовольственный кризис. В обстановке инфляции предприниматели замораживали товары на складах в ожидании скорого взлета цен. Правительство Друка ввело начиная с 1 марта 1991 года карточную систему на целый ряд товаров. Началось сравнительно быстрое повышение зарплат разным категориям бюджетников, но галопирующая инфляция тут же съедала повышение. 

Результаты деятельности кабинета Друка периодически рассматривались на заседаниях парламента. Уже по итогам третьего квартала 1990 года был отмечен спад некоторых экономических показателей. Хотя бюджет-90 формально был даже перевыполнен, все понимали, что это стало возможным только за счет инфляции. На чрезвычайном заседании правительства 10 декабря 1990 года Мирча Снегур, констатировав хаос в экономике и колоссальный рост спекуляции, потребовал у правительства ответа на вопрос, как будут решаться эти проблемы. В результате был принят ряд решений в финансово-банковской сфере, но ситуация продолжала быстро ухудшаться. По итогам первого квартала 1991 года был констатирован спад ВВП на 9 процентов (в сравнении с тем же периодом 1990 года), производства товаров широкого потребления – на 3 процента, продовольствия – на 25 процентов. 

Экономический кризис, а также личный конфликт Мирчи Друка и Мирчи Снегура вылились в заявление президента об отставке, сделанное Верховному Совету 21 февраля 1991 года. Отставка не была принята, противостояние президента и премьера обострялось. Председатель парламента Александру Мошану признал на том же заседании, что правительство неопытно, но все же призвал поддержать его. Кабинет пока устоял. Ввиду осложнения ситуации в тот же день 21 февраля я издал приказ о переводе на казарменное положение аттестованного состава органов и подразделений МВД. Полиция районов Орхей, Яловень, Анений Ной, Криулень, Стрэшень, Кэлэраш, Хынчешть работала посменно в круглосуточном режиме. 

5 марта парламент ССРМ передал верховную исполнительную власть от премьер-министра  президенту. В Верховном Совете усиливалась оппозиция Друку, сплотившая депутатов-аграриев и коммунистов. Снегур 30 апреля 1991 года уволил министров промышленности и энергетики (Д.Лешенко)  и строительства (Г.Кэлугэру) за развал работы, что также ослабило позиции премьера.

Выступая вечером 5 марта по телевидению, Снегур сделал акцент на острейшем кризисе, который переживала независимость Молдовы, высказался против референдума о сохранении СССР и заявил, что республика не имеет никаких юридических обязательств перед Союзом. Редкий момент единодушия Снегура и Друка: оба требовали в течение трех дней отменить решение о референдуме. «Только выйдя из империи, мы выйдем из кризиса», - заявил премьер. 6 марта Снегур пообещал распустить советы, которые будут содействовать проведению референдума. 14 февраля  на конференции трудового коллектива «Счетмаша» мэр столицы Николае Костин заявил: «Если будет нужно, я не только дам команду, но и сам пойду с дубинкой разгонять голосующих».

В Кишиневе голосование проходило по улице Короленко, 7 на территории воинской части 5447 под охраной полка внутренних войск МВД СССР.  В референдуме 17 марта 1991 года приняло участие 108 тысяч жителей Молдовы, 101 тысяча проголосовала «за». В Приднестровье в плебисците участвовало 84 процента избирателей, 98 процентов проголосовало за сохранение СССР, в том числе в Тирасполе – 97 процентов, Бендерах – 99, Рыбнице – 98, Дубоссарах – 94 процента. В Гагаузии участвовало 97 процентов, в том числе за Союз голосовало 98 процентов.

Из книги Иона Косташа "Дни затмения"