История

В понедельник в Кишиневе отметили 200-летие начала бессарабской ссылки Александра Пушкина. В Кишинев Александр Сергеевич приехал 21 сентября 1820 года.

На утро было запланировано возложение цветов руководством республики к бюсту Пушкина в центральном парке имени Штефана чел Маре. Однако накануне, довольно поздно, сообщение об этом отменили, сообщил Инфотаг. В возложении цветов принимали участие общественники, писатели, гражданские активисты, представители посольства РФ в Молдове и Россотрудничества.

Политики в официальной церемонии участия не принимали, но президент Игорь Додон посетил дом-музей, где поэт жил в первые месяцы своей бессарабской ссылки.

«Завершен первый этап реконструкции мемориального домика - капитальный ремонт кровли, - сообщил Додон на своей странице в Facebook. - До конца года предстоит провести внутренние отделочные работы и отремонтировать фасад. Поблагодарил строительную компанию за качественные работы, проведенные в рекордные сроки, всего за два месяца».

Додон также напомнил, что средства на реконструкцию выделил его друг - российский бизнесмен Игорь Чайка.

Официально коллежский секретарь государственной коллегии иностранных дел Александр Пушкин был направлен в Бессарабию «по надобностям службы к главному попечителю колонистов Южного края России, генерал-лейтенанту Инзову». Паспорт для поездки он получил в Санкт-Петербурге 5 мая 1820 года. В письме к брату Льву Сергеевичу, написанному через три дня после приезда, поэт назвал место ссылки «пустынной для меня Молдавией».

Что представлял собой Кишинев в 1820 году?

Будущий вице-губернатор Бессарабии Ф. Ф. Вигель, современник А.С.Пушкина, так вспоминал о своем первом приезде в Кишинев: «Обширнее, бесконечнее, безобразнее и беспорядочнее деревни я не видывал. Издали он похож еще на что-нибудь, но въехав в него, я ахнул... Итак, Кишинев, невзирая на свою обширность, в правильности и чистоте едва ли может равняться с последним нашим уездным городом. Первоначально он был построен в лощине, на самом берегу местами запруженного ручья Бык, который удостаивают названием реки. Сия древняя часть города и доныне существует. Въезжая в нее, равно страдают и взор, и обоняние: она вся состоит в излучистых переулках, унизанных лачужками, тесно друг к другу приклеенными. Помои и нечистоты стекаются сюда из всех мест, отсюда впадают в Бык, и в летние жары так заражают воздух, что производят повальные лихорадки. Поднявшись немного выше, начинается новый город и идет отлого вверх по горе. Улицы и разрывы между домами становятся шире, но неправильность линий и нечистота везде одинаковы».

Первым местом жительства Александра Сергеевича в Кишиневе был дом Наумова. Исследователь А.Яцимирский, кишиневец, в работе «Пушкин в Бессарабии» (1908 год) так описывает его (цит. по Bessarabia.ru): «Домик этот находится в 3-м полицейском участке, в том месте, где Антоновская и Прункуловская улицы, идущие вниз от Андреевской по направлению к бывшему дому Прункула, скрещиваются под острым углом во дворе под № 19 (с Антоновской улицы). Это небольшой домик из трех комнат с кухней и сенями. ...Теперь фасад этого домика, значительно против прежнего измененный со стороны Антоновской улицы, закрыт отчасти дощатым забором и новым флигелем, в котором помещается мелочная лавка. В начале 60-х годов со стороны Антоновской улицы домик был совершенно открыт; осененный тенью нескольких роскошных акаций, под которыми был разбит хорошенький цветник, огороженный с улицы штакетами, в летнее время он представлял в ансамбле довольно поэтический уголок. В таком виде домик запечатлелся в моей памяти в то время, когда я еще был в 4 классе кишиневской гимназии и, живя по соседству у домовладелицы вдовы Екатерины Грекуловой, часто слыхал рассказы о Пушкине и свидетельства о том, что он жил в этом домике...»

Воспоминания заканчиваются печальными строками: «Теперь этот домик врос в землю до окон; двор зарос бурьяном; почерневшая крыша заросла крапивой и дикими цветами». А как сейчас?

Дом-музей Александра Пушкина, дом-музей Ивана Заикина, Красная мельница – вот все, что сохранилось на Пушкинской горке. И даже само ее название существует лишь неофициально.

Самое плохое не то, что дом-музей Пушкина разрушается – это не критично, здание можно отреставрировать, сейчас, например, восстановили крышу. Плохо и критично то, что истребляется все архитектурное окружение этих трех памятных зданий. На Пушкинской горке растут ужасные стеклянные коробки. Улицы здесь напоминают плохо вылеченную челюсть: один зуб свой и хороший, другой – свой, но больной, третий – из дешевого пластика, четвертый – золотой, пятого вовсе нет…  Застройка хаотичная, где удается вырвать участок земли – там и строят, и неважно, что при заборе земли из котлована трещат по швам старые здания по соседству, и неважно даже то, что это музеи. На Красную мельницу алчно поглядывают застройщики: она скоро развалится, и освободится вкусный кусочек земли для очередного пластиково-бетонного уродца.  

Нет никакой надежды на то, что оставшиеся улицы этого исторического микрорайона будут спасены, что тут обустроят историческую зону, чтобы показывать туристам скромные, но прекрасные образцы архитектуры дореволюционных южных городов. То же самое происходит на улице Пушкина, особенно в нижней части. Деньги в нашем городе решают все, и никакой Пушкин, никакой Заикин и тем более какая-то полуразрушенная мельница не остановят невежественных дикарей, рвущихся понастроить побольше квартир на продажу. И вот, через двести лет, можно повторить: обширная, бесконечная, безобразная и беспорядочная деревня с отравленным вонью и автомобильными выхлопами воздухом. Неужели так будет всегда?

Василиса ФРУНЗЕ