История

Прошлое для нас часто выглядит случайным набором обрывочных сведений, мифов и домыслов, и первое, что теряется во времени, – это понимание мотивов поведения людей прошлого.

После краха Византии развернулась ожесточённая война между торговыми центрами – Венецией, Генуей, Пизой – за торговые пути Чёрного моря, из которой победителем вышла Генуя. Среди прочих торговых факторий Причерноморья, генуэзцы решают основать колонию в устье Днестра, для чего выкупают у татар Белгород, и для хранения своих товаров возводят замок, который называют Мон-Кастро. В это же время они основывают по Днестру несколько других факторий и устраивают крепости в Тигине, Сороках и Хотине, остатки которых сохранились до наших дней. Сегодня трудно себе представить, что когда-то по Днестру ходили небольшие прямоугольные галеры генуэзцев.

Разорение Константинополя 

В 6712 году от сотворения мира, или, как сейчас говорят, в 1204 году от Р.Х., христолюбивое войско крестоносцев под предводительством славного рыцаря Бонифация Монферратского разгромила столицу христианского мира – Константинополь, который величали Вторым Римом, а славяне звали Царьградом.

Очевидцем этого события, которое православный мир пережил как страшную трагедию, был кто-то из новгородцев, кто написал: «Фрязи же и вси воеводы ихъ възлюбиша злато и срЂбро, иже мЂняшеть имъ Исаковиць, а цесарева велЂниа забыша и папина. Пьрвое, пришьдъше въ Судъ, замкы желЂзныя разбиша, и приступивъше къ граду, огнь въвергоша 4-рь мЂстъ въ храмы».

А наутро, с восходом солнца, ворвались фряги в святую Софию, и ободрали двери и разбили их, и амвон, весь окованный серебром, и двенадцать столпов серебряных и четыре кивотных; и тябло разрубили, и двенадцать крестов, находившихся над алтарем, а между ними — шишки, словно деревья, выше человеческого роста, и стену алтарную между столпами, и все это было серебряное. И ободрали дивный жертвенник, сорвали с него драгоценные камни и жемчуг, а сам неведомо куда дели. И похитили сорок сосудов больших, что стояли перед алтарем, и паникадила, и светильники серебряные, которых нам и не перечислить, и бесценные праздничные сосуды. И служебное Евангелие, и кресты честные, и иконы бесценные — все ободрали. И под трапезой нашли тайник, а в нем до сорока бочонков чистого золота, а на полатях, и в стенах, и в сосудохранильнице — не счесть сколько золота, и серебра, и драгоценных сосудов.

Это все рассказал я об одной лишь святой Софии, но и святую Богородицу, что на Влахерне, куда святой дух нисходил каждую пятницу, и ту всю разграбили. И другие церкви; и не может человек их перечислить, ибо нет им числа. Одигитрию же дивную, которая ходила по городу, святую богородицу, спас бог руками добрых людей, и цела она и ныне, на нее и надежды наши. А прочие церкви в городе и вне города и монастыри в городе и вне города все разграбили, и не можем ни перечислить их, ни рассказать о красоте их. Монахов, и монахинь, и попов обокрали, и некоторых из них поубивали, а оставшихся греков и варягов изгнали из города.

Такому кощунству не предавались даже мусульмане Саладдина, когда в 1187 году взяли Иерусалим.

Но почему?

Что же заставило крестоносцев, призванием которых была война за веру, а целью освобождение Гроба Господня от неверных, напасть на собратьев?

Официальной задачей Четвёртого крестового похода был Египет, которому тогда принадлежала Палестина. Отправляющимся в поход папа Иннокентий III сулил земные богатства в Святой Земле и райское блаженство — в случае гибели они получали полное отпущение грехов. Корабли и большую часть денег для этого предприятия дала Венеция, которая располагала самым большим по тем временам флотом и соперничала с Византией в борьбе за торговые пути в бассейне Чёрного Моря, на перекрёстке которых и стоял Константинополь, куда сходились пути «из варяг в греки», Великий шёлковый путь, пути из Азии в Европу. Таким образом, Византия была соперником Венеции, а с Египтом у Венеции были хорошие торговые отношения.

Корабли крестоносцев несколько месяцев бесцельно дрейфовали в Средиземном море — руководители похода скрывали свои намерения от простых воинов и рыцарей, а потом объявили о необходимости восстановить справедливость престолонаследования в Византии. Незадолго до отплытия в Константинополь крестоносцы разгромили другого конкурента Венеции — католический город Зара в Далмации, причем с жителями города крестоносцы обращались как с неверными — брали в плен, продавали в рабство, насиловали, убивали.

Культура Византии скорее раздражала, чем восхищала полудиких крестоносцев, а несметные богатства вызывали зависть. Некоторые рыцари отказалась идти на Константинополь, но таких было немного.

Русь как побочный продукт торгового пути «из варяг в греки»

Прошлое для нас часто выглядит случайным набором обрывочных сведений, мифов и домыслов, и первое, что теряется во времени – это понимание мотивов поведения людей прошлого. Скажем, если не знать, что походы Олега Вещего и Игоря Старого на Царьград сопровождались договорами о беспошлинной торговле, о безопасности и льготах для «русских» купцов в Константинополе, то и сами походы выглядят странно — зачем было Олегу прибивать щит «ко вратам Цареграда»?

Обладание торговыми путями всегда было привлекательным, поэтому первую каменную крепость викинги поставили в устье Волхова – в Старой Ладоге, другую крепость ниже по реке — в Новгороде, который они называли Хольмгард, а затем ещё южнее в Киеве — по пути «из варяг в греки». Крепости были не только военными укреплениями, но и торговыми складами. В этом смысле Старая Ладога, а не Киев, является «матерью городов русских».

«Повесть временных лет» говорит о том, что варягов «призвали» для лучшего управления окрестными племенами, и норманнская теория возникновения Руси почитает викингов создателями государства. Но вряд ли это было сколько-нибудь сознательным актом, едва ли викинги мыслили своё появление на Восточном пути как участие в создании государства, скорее всего у них были простые и ясные цели — их привлекала торговля с Византией и Халифатом, торговые пути «из варяг в греки» и «из варяг в арабы». После появления викингов аморфные племенные образования стали приобретать черты общего государства, но было ли управление тому причиной?

Договор с Византией скрепили подписями двенадцать мужей – конунг Хельгер (князь Олег), Ингвар, Гуннар — ни одного славянского имени, но уже их внуки будут говорить на другом языке.

Молдавское княжество

Христолюбивые рыцари, грабившие храмы Константинополя, едва ли заметили, как порвали паутину мировых торговых путей и связей, что вызвало новую череду войн, столкновений и потрясений. Через много веков после падения Константинополя, молдавский историк Анатол Городенко напишет: «Вторая война за проливы открывает новые торговые пути по устьям Днестра и Прута на Львов. Данное обстоятельство хорошо иллюстрировано составом монетных коллекций Пруто-Днестровского междуречья городов Старый Орхей, Костешты и Белгород. В сочетании с событиями, происходящими в северном Причерноморье, третья война за проливы оказывает огромное влияние на обогащение государства в годы правления Петру Мушата, формирование молдавской денежной системы, расширение молдавского государства и присоединение новых земель (будущая Цара де Жос). Именно благодаря международным торговым путям, которые на короткий период проходили по междуречью Днестр-Сирет, молодое молдавское государство обрело финансовую мощь, которая позволила ему противостоять захватническим планам соседних государств».

Собственно, направление от Львова на юг и было частью пути «из варяг в греки», который некогда послужил толчком к развитию другого государственного образования.

После краха Византии развернулась ожесточённая война между торговыми центрами – Венецией, Генуей, Пизой – за торговые пути Чёрного моря, из которой победителем вышла Генуя. Среди прочих торговых факторий Причерноморья генуэзцы решают основать колонию в устье Днестра, для чего выкупают у татар Белгород, и для хранения своих товаров возводят замок, который называют Мон-Кастро. В это же время они основывают по Днестру несколько других факторий и устраивают крепости в Тигине, Сороках и Хотине, остатки которых сохранились до наших дней. Сегодня трудно себе представить, что когда-то по Днестру ходили небольшие прямоугольные галеры генуэзцев. Они продавали ткани из Италии и Германии, масло и вино из Греции, пряности, мускус, драгоценности из Азии, слоновую кость из Африки, а из Причерноморских районов везли зерно, соль, кожи, меха, воск, мёд, лес, рыбу. В устье Дуная итальянцы выстроили крепость Ликостомо на направлении торгового пути до Оршовы и дальше посуху до Буды.

Генуэзцы поддерживали союзнические отношения как с Венгрией, влияние которой распространялось до Дуная, так и с Золотой Ордой, на землях которой располагались генуэзские колонии. Тяжёлая пехота Генуи даже участвовала в Куликовской битве на стороне хана Мамая. 

Впоследствии Мон-Кастро и Ликостомо стали молдавскими крепостями Четатя Албэ и Килия.

Эффект бабочки

Помните, у Рэя Брэдбери есть рассказ «И грянул гром», где охотник на тиранозавров, отправившийся в прошлое, случайно раздавил бабочку, что привело к необратимым изменениям в будущем — изменились даже правила английской грамматики.

Это словосочетание — «эффект бабочки» используется в теории хаоса, его ввёл в оборот математик Эдвард Лоренц, который как-то сказал: «Взмах крылышек бабочки в Бразилии может породить торнадо в Техасе». Вообще говоря, модели, с помощью которых мы пытаемся описывать реальный окружающий нас мир, содержат как элементы порядка, так и беспорядка, и в этом смысле модель динамического хаоса — это звено, соединяющее полностью детерминированные системы с принципиально случайными. В некоторых случаях взмаха крыльев бабочки действительно достаточно для того, чтобы изменить направление потоков воздуха в атмосфере и вызвать обвальный процесс, напоминающий сход лавины с гор, готовый начаться от малейшего звука. Знал ли Лоренц о рассказе Брэдбери — неясно, но рассказ появился на одиннадцать лет раньше.

Сомнения о природе вещей

Маркиз Бонифаций Монферратский ещё за два года до штурма богохранимого города Константинополя знал о том, что крестоносцы не пойдут на Египет, и на конфиденциальной встрече со слепым венецианским дожем Энрико Дандоло договорился о разделе византийского наследства. Бабочка хрустнула.

Мог ли об этом думать Петру Мушат? Что знаем мы о нашем мире?

Олег КРАСНОВ

Mejdurecie.md