История

В канадском издательстве Altaspera вышли в свет две книги писателя Георгия Каюрова. Отныне между громадной северной страной за океаном и нашей маленькой республикой протянулась тонкая нить литературного общения. Нечасто, однако, авторов из Молдовы печатают в такой дали, так что этот факт можно назвать культурным событием. В подробности нас посвятит сам главный редактор литературного журнала «Наше поколение» и секретарь высшего творческого совета Союза писателей России.

За счёт издательства

– Как всё-таки удалось вам напечататься аж в Канаде? Через личные контакты?

– Издательство прислало письмо, в котором была ссылка на их сайт и рассказ о том, как они познакомились с моим творчеством. Прислали издательскую форму и договор, в которые я вставил произведения, сделав подборку по своему желанию. Подписал издательский договор и отправил. Приятное открытие – издательство подошло к вопросу профессионально и грамотно, без всякой канители и возни.

В декабре вышел первый сборник «Аисты – не улетайте рано». В него вошёл 21 рассказ. А в начале января издательство предложило опубликовать вторую книгу. Особо не раздумывал. Так появился сборник «Полынь – трава сорная». Если верить договору, даже гонорар предусмотрен.

– Планируете презентацию в Канаде?

– Издательство обеспечивает проведение этой презентации. Но вопрос щекотливый. Перелёт долгий, и у меня есть пожелание собрать аудиторию. Невыгодно экономически сутки лёта (туда и обратно) терять ради 20-30 человек, нужно человек 200-300. Я могу говорить интересно, тематически. Желательно, чтобы за лекцию заплатили, тогда как презентация может быть бесплатной. Мы ведём переговоры по этому поводу. Если достигну соглашения и аудитория мне будет гарантирована – полечу. Всё за счёт издательства.

– Отбирая произведения для сборника, чем руководствовались?

– Пять повестей я собрал в одну книгу. Сборник рассказов сложился по трём темам. Первая – эхо войны – пять рассказов посвящены Великой Отечественной войне; вторая – это бессарабская тетрадь: «Доска», «Переселенцы», «Состояние Мейлоха». Рассказ «Доска» по энергетике оказался настолько мощным, что в течение месяца после выхода его в свет несколько переводчиков перевели его на болгарский язык, с десяток болгарских сайтов перепечатали на двух языках. Он оказался настолько патриотичным и наполненным национальной болгарской идеей, что сподвиг на целую серию рассказов. Третья тема – гражданская: «Лесник», «Дворник», «Выдра». Это социальные рассказы о судьбе маленького человека в нашем мире.

Англосаксонская машина

– Если вам удастся побывать в Канаде, напишете о тамошних реалиях?

– Любая новая страна – для писателя очередная творческая командировка. Жду много чего нового и интересного. Это обратная сторона земного шара, совершенно другой мир. Когда мы спим, они только просыпаются. Люди без корневой родины. Планируя поездку на презентацию, я переживаю. Пытаюсь предугадать, что меня там может встретить и как это будет выглядеть. Я выразил своё опасение издателям. Страна тоталитарная (говорю не только о Канаде, но и о США). Писателю важно говорить без оглядки. Хотелось бы искренне разговаривать с читателями.

Думаю, государство осуществляет там особый надзор за писателем-иностранцем, тем более, русским. Англосаксонский мир сегодня ведёт войну против России. И есть определённая ответственность, которую я ощущаю, когда продумываю свою будущую поездку. Ведь я за время наших перемен привык к свободе слова. Оказаться под дамокловым мечом госмашины англосаксонского мира не хотелось бы. Убеждён, США и Канада являются закрытыми странами, с жёсткой цензурой, где нет демократии и свободы слова. В общем, всё как написал Джордж Оруэлл в романе «1984».

– В ваших повестях и рассказах ощущается ярко выраженный критический настрой. Позитивизм – не ваш конёк. Чем объяснить, что заостряете внимание только на недостатках окружающего мира?

– Закрывая глаза на недостатки, мы не становимся лучше. А когда видим их, то в состоянии исправить. Чтобы что-то исправить, необходимо проговорить и понять, в чём корни. Иначе мы никогда не сможем бороться с присутствующим в нас негативом. Можем закрывать глаза на то, что какой-то хам харкает под ноги, сидя в приличном заведении. Но если мы сделали вид, что не заметили, это не значит, что стали от этого культурнее, а он исправился.

Очень много, как мне говорят, слёз в моих произведениях. Но это основа всей русской литературы – драматизм и трагизм, переживания и сострадания. Почему её относят к высокодуховной? Душу развивает всё-таки страдание, а не счастье. Пребывание в вечном счастье превращает душу в шишак. А если хочешь быть духовным, то должен проводить свою душу через страдания и боль. Это не значит, что нужно постоянно горевать. Ведь любить – это тоже страдание. Есть возвышенное, восторженное, созидательное страдание, а есть трагическое, связанное с потерей близких, например.

Литературные рабы

– Литераторов советской поры, лояльных власти, она холила и нежила. А вот вы как современный русский писатель – абсолютный селф-мейд-мен, сделавший себя сам. Какие советы вы бы дали начинающим и вошедшим во вкус коллегам, чтобы не потерялись в жизни?

– Конечно, писатель нуждается в господдержке. Без неё писателю тяжело. Наверное, если применимо ко мне, надо быть энергичным и деятельным, много успевать, да еще и выкраивать время для написания собственных текстов. Когда писатель лелеется государством, это здорово. Если ты профессионал с большой буквы, то в состоянии писать и по заказу, и для души, и на вдохновении, и за деньги. Всегда будет талантливо.

К большому сожалению, тексты молодых людей, которые они приносят в нашу редакцию, грешат самокопанием, мелкотемьем и скудностью словарного запаса. Хотелось бы посоветовать молодому автору больше подмечать, тренировать свой слог, мысль, слово, пополнять словарный запас. Писателю нужен жизненный опыт, багаж знаний, искренняя гражданская позиция и, если хотите, патриотизм.

Если уж совсем упростить, то могу посоветовать современному автору читать, читать, читать! В мировой классике есть ответы на все вопросы. У нас малообразованная часть общества живёт первобытно-общинными интересами. Это хорошее поле для писательского пера. Писатель рождается, наверное, годам к 40-50. Не путать с поэтами, для которых молодость – это прекрасная творческая пора!

– О романе не подумываете?

– Жанр короткого рассказа, в котором я работаю, мне кажется особо интересным. Короткая форма заставляет читать даже молодёжь. Одна девочка на встрече сказала: «Вы три года назад приходили к нам, я вас послушала и сказала себе: дай-ка прочту рассказик. Увлеклась и осилила всю книгу».

Технология издательского дела сегодня состоит в том, что набирается определённый синопсис, берут 3-5 литературных рабов, и те выписывают огромный роман. Потом навешивают на обложку известную фамилию-ярлык, и роман пошёл. Писательского стиля не разобрать. Для написания рассказа раба не наймёшь, потому что, если сторонний человек напишет хотя бы абзац в моём рассказе, то читатель это обнаружит. И по сей день, со времён Карамзина, Пушкина, Чехова, рассказ был и остаётся мерилом высшего писательского мастерства. В рассказе видно всё: и стиль писателя, и слог, и способность ясно излагать мысли, вести понятный диалог с обществом.

– Сегодня, когда все валом валят на юристов и экономистов, что может мотивировать писательский труд: деньги, статус, привычка, муза?

– Талант. Предложили тебе деньги, а ты талантлив – сел и написал. Снизошло вдохновение – сел и написал. Заказали тебе материал – обдумал и сделал. Настроение – ерунда. По мне, так есть у меня оно или нет, – сажусь и работаю. Некоторые мои произведения написаны силой воли, потому что нужно было сесть и дописать. С опытом играет роль мастерство. Способность самоорганизоваться компенсирует отсутствие вдохновения. А бывает, наоборот, такое идёт бурление, будто кто-то водит твоей рукой. Со временем всё начинает работать в связке, важен комплекс движителей.

Писатель должен быть всегда социален, иначе не получится диалога с обществом. Ты должен взбудоражить людей. Если книгу прочтут люди разных классов и возрастов и она тронет их, заставит переживать – значит, ты добился многого. Например, мою серию произведений о ВОВ прочли студенты и сказали: «Вы знаете, нам только так о войне и надо рассказывать, по-другому мы не понимаем».