Политика

Никто не удивился, когда премьер-министр Павел Филип заявил, что Молдова занимает сторону Украины в конфликте в Керченском проливе. «Мы поддерживаем Украину, - заявил он. - Речь идет о национальной безопасности, и нас не может не беспокоить ситуация. Хотим мы или нет, но по большому счету все это ведет к напряженности в регионе, сказывается на всех. Российская армия на территории Молдовы — тоже для нас большая проблема. Мы же не знаем, что происходит на тех складах, что там за вооружение».

Павел Филип и Влад Плахотнюк поддерживают Украину с тех самых пор, когда перехватили эту эстафету поддержки у премьер-министра Влада Филата. Поддерживают во всем – даже в стремлении уничтожить реку Днестр во имя дешевой электроэнергии для украинцев. Поддерживают и украинского производителя в ущерб молдавскому. И все это, в их представлении, не сказывается на нашей национальной безопасности.    

Впрочем, не все так зависимы от Киева в том, что касается кармана. Например, бывший министр обороны Валериу Плешка заявил, что ситуация в Керченском проливе, где произошел конфликт между береговыми российскими пограничниками и украинскими военными, - это провокация Украины, акция команды политтехнологов Петра Порошенко в преддверии президентских выборов. По словам Плешки, во время военного положения основные права и обязанности граждан регулируются особым образом: нельзя проводить митинги, вводится контроль над СМИ, а, кроме того, такой шаг «делает президента более заметным, потому что его рейтинг не является самым высоким».

Итак, перед выборами Петр Порошенко вдруг вспомнил, что строительство Керченского моста якобы нарушает международное право и суверенитет Украины. Но какой смысл сейчас говорить об этом, если с момента воссоединения Крыма и Севастополя с Россией эти территории стали ее неотъемлемой частью?

Россия – единственное прибрежное государство в Керченском проливе и реализует там свой суверенитет с учетом обязательств по российско-украинскому договору о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива 2003 года. А вот Украина больше не является прибрежным государством в этом проливе. С точки зрения решения экономических и гуманитарных проблем Крыма логично было со стороны Москвы принять решение о строительстве Крымского моста, о чем Украина была уведомлена официально. При этом еще недавно украинцы разделяли мнение о необходимости моста и даже заключили в 2013 году с Россией межправительственное соглашение о совместной организации строительства транспортного перехода через Керченский пролив. В 2014 году они его денонсировали.

Порошенко утверждает, что Керченский пролив является международным и что Крымский мост якобы ограничивает судоходство. Так ли это?

Согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, пролив ведет в Азовское море, которое исторически является внутренними водами России и Украины. Здесь нет участков открытого моря, каковые являются обязательным атрибутом международного пролива, к Керченскому проливу не применимы требования о праве транзитного или мирного прохода для иностранных судов.

С марта 2014 года Украина, не будучи уже прибрежным государством в Керченском проливе, пользуется правом прохода через него для своих судов по договору от 2003 года. Это право применимо также к иностранным торговым судам, следующим в украинские порты, но военные корабли третьих стран могут сделать это только по приглашению Украины, предварительно согласованному с Россией. Зеркальные требования действуют и в отношении иностранных торговых судов и военных кораблей, посещающих российские порты в Азовском море.

Необъективны и утверждения Киева о том, что действия России в Азовском море нарушают Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года. Крымский мост не создает препятствий для судоходства: максимальная высота пролетов - 35 метров, что тает возможность пройти судам с осадкой до 8 метров. Два основных украинских порта на Азове – Бердянск и Мариуполь – не могут принимать суда с большей осадкой. Украина утверждает, что под Крымским мостом не могут проходить суда длиной выше 160 метров, но статистика говорит о том, что здесь могут проходить суда длиной до 252 метра (в «украинский» период разрешенная длина не превышала 215 метров).

Можно ли в принципе ставить вопрос о том, что Крымский мост снижает пропускную способность пролива, ограничив проход судов по габаритам?  

Вспомним, что Азовское море – это внутренние воды  России и Украины и по обычному международному праву, и по российско-украинским договорам. То есть к Азовскому морю не применимы положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (в том числе о свободе судоходства). Этот статус сложился исторически: он существовал и в Российской Империи, и в СССР, а затем сохранился за Азовским морем в результате правопреемства России и Украины. И это, кстати, подтверждается международной судебной и арбитражной практикой. То есть мировое сообщество признает особый статус этого моря, что, в частности, подтверждается в резолюции Европарламента 2018/2870 по Азовскому морю. Ранее между Россией и Украиной никаких конфликтов на эту тему не было, с 1993 года работает российско-украинская комиссия по вопросам рыболовства в Азовском море.

Понятно, что в своих внутренних водах Россия (как и Украина) может принимать любые меры для предотвращения нарушения пограничных, таможенных, фискальных, миграционных, экологических законов и правил, останавливая коммерческие суда под флагами любых государств для осмотра. Пограничники имеют право производить досмотр транспортных средств и грузов, а погранслужба ФСБ России - осуществлять контроль добычи водных биологических ресурсов в акватории по правилам, установленным совместно той же комиссией по вопросам рыболовства.

Процедуры осмотра береговой охраной погранслужбы ФСБ России торговых и рыболовецких судов в Азовском море соответствуют и международному праву, и российскому законодательству, они правомерны в условиях угроз, исходящих от экстремистов (в том числе от украинских официальных лиц). Рост с конца апреля числа инспекций Россия объясняет усилением мер безопасности в Керченском проливе в связи с вводом в эксплуатацию первой очереди Крымского моста. Напомним: украинские силовики в марте захватили российский сейнер «Норд». До этого совершались такие диверсионно-террористические акты, как подрыв ЛЭП в Херсонской области в 2015 году с целью обесточить Крым, попытка разбросать тросы в судоходном фарватере Керченского пролива в июне 2016 года.

Российские службы утверждают, что, вопреки заявлениям Киева, проводятся осмотры не только одних лишь судов, работающих с украинскими портами. Из всех судов, проверенных в апреле-октябре, почти половина следовала в российские порты или из них, и были только три задержания судов (все рыболовецкие под флагом Украины, два в Черном море и одно в Азовском).

Надуманными являются и обвинения в многочасовых и даже многодневных задержках судов по причине осмотров. По российской статистике из 1492 инспекций 1389 (93 процента) осуществлялись в местах якорных стоянок на входе в Керченский пролив со стороны Черного или Азовского морей в момент формирования караванов для проводки судов, 772 судна (52 процента) следовали в/из порты Украины, 720 (48 процентов) - в/из порты России. Процедура осмотра, как правило, не превышала трех часов. Потери времени при прохождении Керченского пролива вообще связаны не с пограничным контролем, а особым порядком судоходства,  который действовал и до сооружения Крымского моста, в том числе и когда управление навигацией в канале осуществляла Украина. Нельзя сказать, что пограносмотру не подвергаются российские суда: с 1 апреля по 31 октября погранслужба ФСБ России в Керченском проливе и Азовском море досмотрела 31 судно под флагом Украины, 53 под флагом России и 1408 под флагом третьих стран, из которых 256 – из государств-членов Евросоюза.

Отдельно хочется сказать о спекуляциях Киева на теме экологии.

Перед началом строительства Крымского мсота была проведена всеобъемлющая оценка его воздействия на окружающую среду, результаты были представлены  общественности. Экологический мониторинг велся на этапе строительства и продолжится на этапе эксплуатации. Эксперты считают, что мост не оказал какого-либо значительного воздействия на морскую или прибрежную окружающую среду.

Наращивает ли Россия военное присутствие в Азовском море и Керченском проливе?

Прежде всего, никакие нормы международного права не запрещают ей это делать. Но Россия не имеет военно-морских баз в Азовском море. Дислоцированные там силы и средства ВС РФ малочисленны и задействованы для охраны моста. Зато Киев в сентябре объявил о создании военно-морской базы в Бердянске, перебросил туда корабли и суда ВМС Украины и регулярно закрывает отдельные районы Азовского моря для проведения артиллерийских стрельб.

Украина, судя по озвученным заявлениям, считает, что она вправе в одностороннем порядке установить линию государственной границы с Россией в Черном и Азовском морях. В указе Порошенко от 12 октября МИДу предписывается «обнародовать …установленные координаты срединной линии в Азовском море, Керченском проливе и Черном море, которая до заключения двустороннего соглашения является линией разграничения, то есть линией государственной границы между украинскими и российскими внутренними водами».

Москва уже направила ноту в МИД Украины, в которой заявлено, что Россия никогда не признает государственную границу, установленную без ее согласия. Украинцев призвали воздержаться от односторонних действий, противоречащих международному праву. Им напомнили, что в Керченском проливе Россия является единственным прибрежным государством и, следовательно, он не подлежит делимитации в принципе.

Главный вопрос, который возникает в связи с вышеизложенным, такой. Достаточно ли щепетильно отслеживают молдавские политики все обстоятельства конфликта в Керченском проливе и способны ли сделать объективные выводы по принципу: двое дерутся – третий не встревай?

Михаил БОРОДИНСКИЙ