Экономика

В средние века малообразованные лекари любое заболевание «лечили» пусканием крови пациенту. Нечто подобное в последнее время происходит и в методах воздействия на экономику Молдовы.

То, что страна впадает в последовательную рецессию, уже общепризнанный факт, закреплённый прогнозами Всемирного банка и других авторитетных международных структур. И то, что в первом квартале текущего года рост ВВП всё же составил неожиданные для многих 4,8 процента, не должно никого успокаивать. Во многом это результат того, что финансовый сектор дал небывалый прирост валовой добавленной стоимости в 36,9 процентов, нажившись по полной на спекуляциях с курсом валют. Что также включается в ВВП. Да и другие секторы пока в основном двигались по инерции.

Характерной особенностью процессов стагнации, как правило, является то, что они сопровождаются сокращением темпов инфляции и даже переходят в дефляцию, при которой цены и тарифы начинают снижаться. Что в последний год и происходило со многими мировыми биржевыми котировками. Например, цены на нефть и продукты их переработки упали примерно вдвое. Если проанализировать цены молдавского экспорта и импорта, то они также существенно снизились по целому ряду товарных групп.

Но это в долларах. А в леях страна удешевления практически не увидела. Разумеется, частично это связано с недопустимо высокой монополизацией рынка товаров и услуг и широкой практикой картельных сговоров по установлению завышенных единых прейскурантов, а также недобросовестным исполнением своих функций государственными надзорными органами. Однако львиная доля подорожаний всё же была продуцирована обвалом молдавского лея.

Главные причины общеизвестны: хищение из банковского сектора одного миллиарда евро, сокращение примерно на треть денежных поступлений от наших соотечественников из-за рубежа и падение объёмов экспорта за первые пять месяцев этого года на 16,7 процента. Что, естественно, породило в стране высокий дефицит иностранной валюты, периодами переходящий в ажиотажный спрос. А то, чего в недостатке, всегда растёт в цене.

Заметьте, нынешняя проблема вовсе не в избытке леев, а в дефиците иностранной валюты! И к разбору путей преодоления этого феномена мы ещё вернёмся.

В свою очередь, обесценивание лея – это рост цен и тарифов. За первые пять месяцев текущего года импорт товаров за минусом реэкспорта составил 1110,5 миллионов долларов. И если учесть, что средний официальный курс лея к доллару в январе-мае 2014 года составлял 13,4555 лея, а в текущем уже 17,9918 лей, то в рынок Молдовы влилось товаров на 20 миллиардов лей, которые стали на 33,7 процента дороже только из-за девальвационного фактора. Пока в мае индекс потребительских цен официальной статистикой зафиксирован на уровне 108,1 процента к маю 2014 года.

Но это лишь только цветочки, так как до сих пор национальное агентство по регулированию в энергетике, можно сказать, всячески саботировало пересмотр тарифов на электроэнергию и природный газ. Как известно, нынешние тарифы на электроэнергию были утверждены в мае 2012 года, а на газ - вообще в сентябре 2011 года. В тот период стоимость доллара была ниже 12 лей. И не нужно быть экономистом, чтобы понимать, что, как только требования поставщиков по пересмотру тарифов на эти два вида энергоресурсов будут приведены в соответствие с реальными затратами на их приобретение и дистрибуцию, Молдова незамедлительно впадёт а галопирующую инфляцию со всеми негативными, прежде всего, социальными последствиями.

Казалось бы, чтобы сократить дефицит иностранной валюты, следует принять меры к разогреву экономики, то есть активизировать бизнес. А уже это приведёт к росту экспортного потенциала страны. И в мировой практике главный рычаг такого воздействия общеизвестен – снижение ставок рефинансирования, по которым центральные банки кредитуют коммерческие, а те, в свою очередь, экономических агентов.

Однако в Молдове в последнее время всё происходит с точностью до наоборот: ставки рефинансирования наращиваются. Предпоследним постановлением НБМ 28 мая базисная ставка, применяемая по основным краткосрочным операциям денежной политики, была в очередной раз увеличена на один процентный пункт с 13,5 до 14,5 процента годовых. А 25 июня – уже до 15,5 процента.

Тем не менее, справедливости ради, следует отметить, что этот норматив в нашей стране носит в основном индикативный характер, так как нацбанк коммерческие банки практически не кредитует. Но зато более значимы по воздействию на экономику устанавливаемые им нормы обязательных резервов от привлеченных средств в леях, неконвертируемой и конвертируемой валютах.

Как известно, банковский сектор в основном работает на чужих средствах, которые сначала привлекают посредством депозитов, кредитов и ряда других денежных инструментов, а затем аккумулированные ресурсы размещают уже под более высокий процент в виде кредитов и других форм заимствования. Таким образом, из процентной разницы формируется доход, из которого покрывают собственные издержки и зарабатывают прибыль. И чем больше привлечено финансовых средств, тем больше, разумеется, и сумма доходов. Но, с другой стороны, если банк вдруг обанкротится, то пострадают не только его акционеры, а целый сектор экономики, который доверил ему свои финансы.

С тем, чтобы понизить подобные риски, центральные банки во всех странах мира часть средств, привлечённых коммерческими банками, в обязательном порядке резервируют на своих счетах. Как правило, это 8-10 процентов. Одновременно этот норматив является и действенным инструментом по стерилизации «избыточной» в стране денежной массы. Например, к 2008 году, когда из-за быстрого прироста валютных поступлений от соотечественников из-за рубежа лей стал чрезмерно укрепляться и его котировки за доллар опустились ниже 11 лей, норма резервирования была поднята до 22 процентов. И, несмотря на то, что стоимость кредитов и тогда выросла, всё же на тот момент это была вынужденная и оправданная мера.

Затем, в 2009 году, начался финансовый кризис, в результате которого резко сократился приток валюты, что позволило снизить резервирование до оптимальных 8 процентов. Если обратиться к медийным ресурсам того периода, можно найти многочисленные декларации новоиспечённого губернатора нацбанка Дорина Дрэгуцану. Суть их сводилась к тому, что при прежней власти нормы резервирования были чрезмерными, а это убивало бизнес, зато новая и мудрая власть делает всё возможное, чтобы кредитные ресурсы стали дешёвыми и бизнес мог ими воспользоваться по максимуму.

Но сегодня-то ситуация совсем другая, и инфляционные процессы имеют вовсе иную природу. Однако нацбанк в данной ситуации не нашёл ничего умнее, как начать активно выводить левую массу из экономики, наращивая тем самым стоимость кредитных ресурсов. В частности, 28 мая обязал коммерческие банки к 7 августа увеличить норму обязательных резервов от привлеченных средств в молдавских леях и неконвертируемой валюте с 20 до 22 процентов от расчетной базы, а 25 июня – до 7 сентября текущего года уже до беспрецедентных 26 процентов!

Как следствие подобного «регулирования» кредитование экономики сворачивается. За последний год сумма леевых кредитов после многолетнего их рота достаточно высокими темпами уменьшилась на 5 процентов. В итоге бизнес приостанавливает свою деятельность, а у банков головная боль: что делать с избыточной ликвидностью? Ресурсы-то набрали, а вот кому их дать под растущие и неподъёмные для бизнеса проценты?

Ведь это же более чем очевидно, что маржа от процентной разницы должна покрыть расходы банков не только на привлечение ресурсов, но и нивелировать 26 процентов ставших низкодоходными стерилизованные ресурсы, замороженные на счетах нацбанка, а также собственные издержки и увеличившиеся риски кредитования. 

Разумеется, рычаги государственного регулирования, обеспечивающие разворот экономики от стагнации к экономическому росту,  находятся не только в нацбанке. Но это уже общеизвестная проблема нашей страны, в которой органы управления зачастую действуют не только не согласованно, а, скорее, как лебедь, рак и щука.

Михаил ПОЙСИК,

доктор экономики

Национальный институт экономических исследований АНМ