Политика

НАТО: новая потребность в некоторых старых идеях 

По мере приближения НАТО к своему 75-летнему юбилею широко распространяется мнение, что альянс прошел полный круг. Созданная для сдерживания советского противника, первая основная задача Организации Североатлантического договора снова заключается в сдерживании и защите. После нескольких лет сосредоточения усилий на поддержании мира и борьбе с террористами в других местах союзники по НАТО теперь вернулись к размышлениям о стратегиях сдерживания и территориальной обороне в Европе. Однако в интеллектуальном плане НАТО еще не завершила полный круг. 

НАТО было основано на заре ядерного века и успешно провело холодную войну, по крайней мере, если под «успехом» понимать предотвращение вооруженного конфликта между противниками того времени. Большая часть теоретизирования и размышлений по стратегическим вопросам развивалась по мере развития подходов и политики альянса и Соединенных Штатов. Следовательно, существует богатая традиция размышлений о стратегии, которая питала множество дебатов внутри НАТО и в ее государствах-членах во время холодной войны, а также среди более широкого сообщества ученых, аналитиков, лидеров общественного мнения и заинтересованных граждан. Большая часть этой традиции сохраняет свою ценность и сегодня. Возвращение к этому является ключевым шагом на пути к лучшей подготовке к сложным отношениям Европы НАТО с Россией в ближайшие десятилетия. 

Основы стратегического мышления остаются в силе 

Многое изменилось с тех пор, как закончилась холодная война. Международная система больше не является биполярной. Тот факт, что Соединенные Штаты считают Китай «постоянной угрозой» и основывают большую часть своих размышлений на «тайваньском сценарии», также имеет последствия для Европы. Другие потенциально антагонистические игроки, такие как Северная Корея и Иран, обладают значительно большими возможностями, чем во время холодной войны. 

Более того, фундаментально изменился технологический контекст. Во время «холодной войны» не было обычных вооружений, которые напрямую влияли бы на стратегическую стабильность. Не было ни сферы киберпространства, ни проблем, связанных с искусственным интеллектом (ИИ). Включение этих новых факторов в концептуальные рамки, конечно, необходимо, и этот процесс сейчас находится на ранних стадиях. 

Хотя сочинения прошлого не содержат всех ответов на сегодняшние вызовы, их фундаментальные концепции далеко не устарели, несмотря на изменившиеся обстоятельства. Что действительно остается весьма актуальным, так это более глубокая мудрость, обнаруженная во многих старых дебатах о сдерживании и стратегических вопросах, которая сегодня кажется гораздо менее модной. Идеи о том, что ни в чем нельзя быть уверенным, что сдерживание не является точной наукой, что непредвиденные обстоятельства есть повсюду и что восприятие противника имеет решающее значение — это, пожалуй, самые ценные и вечные уроки, которые можно извлечь из той эпохи. В совокупности они показывают, что ни одно правительство или альянс, какими бы могущественными они ни были, не могут контролировать все; короче говоря, сдерживание не может устранить риск. Соответственно, более скромный подход должен лежать в основе всех размышлений о сдерживании и обороне. 

Это смирение должно, среди прочего, определить, как мы думаем о ядерном сдерживании и о том, можно ли и как его рассматривать в качестве окончательной защиты. Вопрос о том, действительно ли возможна такая вещь, как ядерная стратегия, сам по себе является весьма дискуссионным. 

Чемпион по боксу Майк Тайсон заявил: «У каждого есть план, пока его не ударят по лицу». То же самое, вероятно, относится и к выработке стратегии по вопросам безопасности и обороны, где на карту поставлено выживание. Поэтому большую часть статей о ядерной стратегии и «управлении эскалацией» лучше воспринимать с долей скептицизма – ради нашего собственного выживания. 

Дилемма безопасности: восприятие имеет значение

Эта скромность и острое осознание неопределенности отражены в ряде понятий, которые были в центре ядерных и стратегических дебатов во время холодной войны. Возможно, самое главное, это подкрепляет идею дилеммы безопасности. 

Дилемма безопасности, сформулированная в 1951 году Джоном Х. Герцем, представляет собой «структурное понятие, согласно которому попытки государств самопомощи позаботиться о своих потребностях в безопасности имеют тенденцию, независимо от намерений, приводить к росту незащищенности для других, поскольку каждое интерпретирует свои собственные меры как оборонительные, а меры других как потенциально угрожающие». 

Логически отсюда следует центральное значение представлений и понимание того, что ни одна стратегия не может быть разработана без хотя бы попытки понять противника, его ценности и его амбиции. Это также подразумевает признание того, что восприятие не может быть продиктовано и что заявленные намерения одной стороны никогда не будут автоматически убедительными для другой. 

В современном контексте это означает осознание того, что меры, которые НАТО намеревается рассматривать как оборонительные, могут по-прежнему восприниматься в России как наступательные и, следовательно, могут спровоцировать развитие событий, которые могут выйти из-под контроля. Этот аргумент был решительно выдвинут министром обороны США Робертом Макнамарой в 1967 году, ближе к концу его долгого пребывания на этом посту, когда он, вполне возможно, был более чем измотан гонкой вооружений и войной во Вьетнаме: какими бы ни были их намерения, какими бы ни были наши намерения, действия – или даже реально потенциальные действия – с обеих сторон, связанные с наращиванием ядерных сил, будь то наступательные или оборонительные вооружения, обязательно вызывают реакцию с другой стороны. 

Именно этот феномен действия-противодействия подпитывает гонку вооружений. 

Риск неконтролируемой динамики действия-противодействия так же присутствует в отношении обычных вооружений, а также его можно найти в возможностях киберпространства, космического пространства и сферы искусственного интеллекта. 

Сомнительно, существует ли сегодня в НАТО сопоставимое понимание дилеммы безопасности. На веб-сайте НАТО под заголовком «Установим истину» говорится, что «НАТО не стремится к конфронтации и не представляет угрозы для России». Что еще более важно, это означает понимание того, что Россия будет действовать в соответствии со своими собственными представлениями, а не представлениями НАТО. Это не нормативный вопрос или вопрос о том, кто прав, а кто нет. Это вопрос принятия базовой динамики международных отношений как реальности. 

Международная система: стабильность как цель

Другим ключевым элементом, который стоит вернуть в современные дебаты, является идея о том, что существует международная система, которая представляет собой нечто большее, чем просто сумму различных двусторонних и многосторонних отношений между государствами. «Системный» подход к международной политике и вопросам безопасности является логической предпосылкой для любого анализа, основанного на балансе сил и (стратегической) стабильности: такая стабильность достигается, когда ни у одной стороны нет стимула атаковать другую первой. 

Системный подход также является предварительным условием для размышлений о контроле над вооружениями, используя понятие международной системы в одном из ее первоначальных значений: как инструмента, который помогает решать дилемму безопасности, среди прочего, путем создания или восстановления стабильности. 

Решение дилеммы безопасности в Европе, то есть обеспечение стабильности, несмотря на динамику действия-противодействия, является ключевой задачей на будущее. 

Однако вместо того, чтобы сосредоточиться на описанной выше динамике, сегодняшние более широкие дебаты по европейской безопасности в значительной степени касаются предполагаемой истинной сущности России как имперской или колониальной державы. Нет сомнений в том, что действия России, включая вторжение в суверенную страну, и риторика ее режима вызывают глубокую тревогу и неприемлемы. Но сосредоточение внимания исключительно на российской идентичности для объяснений упускает из виду динамичный характер международных отношений. Восприятие Россией Запада и его действий редко обсуждаются. И то, как действия Запада влияют на стратегическую стабильность.

Хотя намерения России, очевидно, являются решающим фактором европейской безопасности, дебаты о природе России имеют тенденцию быть весьма спекулятивными. Это мало поможет в определении того, как НАТО может лучше всего защитить себя, одновременно избегая эскалации войны на Украине и закладывая основу для стабильных стратегических отношений на предстоящие годы.

Хуже того, если зациклиться на идее о том, что Россия просто руководствуется своей империалистической природой, то это пренебрегает важностью представлений и, как следствие, событий, которые Запад может спровоцировать, если он не выработает свою позицию сдерживания и не будет проводить свою политику в отношении России с большой осторожностью. В нынешних обстоятельствах сдерживание неизбежно, но эскалация остается реальным риском, которым можно достаточно хорошо управлять, только принимая во внимание мнение другой стороны. 

Таким образом, когда НАТО размышляет о том, как выжить в течение 75 лет, будет самым искренним способом проявить уважение к мыслителям и лидерам, которые помогли ей пройти через холодную войну. Некоторые заявят, что сдерживание «сработало», но, возможно, это также чистая удача, что ядерная война еще не разразилась. Постоянное осознание этой возможности является самой безопасной отправной точкой для любой попытки спланировать будущее НАТО. 

ДэнСМИТ, директор Stockholm International

Peace Research Institute

Доктор Барбара КУНЦ, старший научный сотрудник и директор программы европейской безопасности SIPRI  

https://www.sipri.org/commentary/essay/2024/nato-new-need-some-old-ideas?utm_source=phpList&utm_medium=email&utm_campaign=SIPRI+Essay%E2%80%94NATO%3A+A+new+need+for+some+old+ideas&utm_content=HTML