Экономика

То, что происходит в сфере энергетики, напрямую касается каждого жителя страны и поэтому вызывает  повышенный интерес. О ситуации в отрасли «МВ» беседуют с Михаилом Тыршу, директором института энергетики АН Молдовы,  доктором наук. 

- В 2013 году правительство выпустило объемную стратегию в области энергетики. Единственное, чего я там не обнаружил, так это стратегии. Считаете ли вы, что в Молдове существует хорошо продуманная программа развития энергетики? Приходилось ли вашему институту участвовать в ее  разработке? 

- Вы говорите о стратегии до 2030-го года? Раньше она была до 2020 года, но в ней было много недостатков, потом, с участием нашего института, международные эксперты разработали эту стратегию. И приняли к исполнению, хотя там есть определенные моменты, которые очень трудно реализовать. Например, построить энергетические мощности на 1050 МВт, из которых 650 - на основе новой ТЭЦ ( при этом выводились из работы ТЭЦ-1 ТЭЦ-2)  плюс 400 МВт на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Все это нужно построить до 2020-го.

Но куда деть тепловую мощность от новой ТЭЦ - было непонятно, потому что тепловая нагрузка сейчас очень маленькая. И вопрос остался нерешенным. Также непонятно, как будет сбалансирована энергосистема, если подключить 400 МВт мощность от ВИЭ.

Что касается программы, то у нас есть программа  энергоэффективности. Она рассчитана до 2020 года, но план действий обновляется каждые три года. Сейчас реализуется план действий на 2016-2018 годы. 

- Сейчас как раз был обнародован новый проект закона об энергоэффективности… 

- Да, мы готовим свое заключение. Пока изучаем. Но мы суть знаем по первой редакции. Там есть такие задачи, например:  к 2020 году 17 процентов должно производиться из возобновляемых источников. В принципе правительство подстроилось под европейскую программу «20-20-20»: повышение энергоэффективности на 20 процентов, снижение выбросов на 20 процентов, производство электроэнергии из возобновляемых источников на 20 процентов. Также вводятся новые качественные элементы: институциональная реструктуризация  в отношении энергоэффективности и финансирование  мер повышения энергоэффективности.

- Я читал ваш анализ возможностей производства электроэнергии из возобновляемых источников, из него ясно, что потенциал у нас есть.

- Да, есть. Но беда не в том, что мы не достигнем этих 17 процентов производства, скорее всего, что у нас получится, если пойдет развитие, так как у нас сейчас 14 процентов производится. Самый большой вопрос - сможем ли мы добиться целей по категориям: там же написано что 10 процентов у нас должно производить электроэнергии из возобновляемых источников. У нас - менее 2 процентов. За  три года мы не успеем развить такие мощности. План в 10 процентов по биотопливу - тоже нереален, у нас сейчас фактически  ноль.

Проект использования энергии биомассы – самый большой, и он востребован. За  четыре-пять лет было внедрено очень много проектов, и в ближайшие два года будут реализованы новые. Больше всего проектов связано с отоплением. Но есть и другие важные вопросы, например, энергобезопасность.

- Как вы понимаете энергобезопасность Молдовы? 

- Сейчас очень трудно достигнуть энергобезопасности. По электричеству: мы питаемся из одного источника. Сейчас Украина поставляет электроэнергию, в прошлые годы -  Приднестровье. Мы говорим много лет о связи с Румынией, о  трех линиях: Бельцы-Сучава, Вулканешты – Исакча и Унгены-Яссы. Но пока у нас есть только технико-экономическое обоснование для линии Вулканешты –Исакча в южной части.

- Она самая короткая?

- Да, меньше инвестиций. Нужно около 250 миллионов евро, чтобы реализовать эту линию, и у них планы закончить проект до 2019 года. Если получится, хоть какая-то безопасность будет.

- Но разве энергобезопасность - это не когда ты сам производишь себе энергию?

- В идеале – да. Но вопрос в деньгах. У нас нет угля, газа - первичных источников, только возобновляемые. А их развивать без того чтобы иметь источники компенсации, нельзя. Ведь они могут сегодня быть, а завтра нет, поэтому нужно всегда иметь резервные источники, чтобы покрыть эти «скачки». Расчеты показывают, что строить сейчас такие мощности лишь для того, чтобы балансировать, невыгодно. Дешевле импортировать.

- Таким образом, для  нас энергобезопасность - это максимальное число поставщиков…

- Да, диверсификация источников. Больше источников – больше безопасности. И даже сама мысль строительства газопроводов влияет на снижение цены: поставщик видит, что есть конкуренция, и если не снизить тарифы, то он проиграет. Сейчас, вы видите, идет борьба между Украиной и Приднестровьем за поставки.

С газом сложнее: если мы построим газопровод, а поставок не будет, то эти деньги зависнут. Но все равно есть альтернатива, ведь неизвестно, как будут развиваться события в Украине, ясно будет только в 2019-м, когда Россия построит вторую ветку «Северного потока». Сейчас неизвестно, как будут поставлять газ и по какой цене.

- И неизвестно, какой это будет газ. Может, уже украинский?

- Не знаю, сможет ли Украина и откуда возьмется этот газ, потому что у них самих проблемы. Надежды на то, что будут поставки «через Румынию» или «из Румынии».

В моем понимании – строить нужно. В  том числе и эти  линии межсвязи в электричестве, чтобы обеспечить энергобезопасность. Даже если это для нас будет дорого.

Но если потребитель не сможет оплачивать тарифы - это будет означать, что государству нужно изыскать средства, гранты или другие пути компенсации, чтобы покрыть затраты, и они не должны лечь на плечи потребителей. Иначе нет никакого смысла в строительстве.

- Такой важный показатель, как количество киловатт, которые житель страны сможет купить на среднюю зарплату, в стратегии правительства отсутствует. Но это очень важный ориентир.

- Такие исследования есть, и мы их делали. Участвовал также  институт экономики, финансов и статистики АН. Мы подготовили оценки и расчеты: сколько потребитель может купить при данной зарплате и что должно компенсировать государство. В правительстве все знают. Власть должна думать, как добиться того, чтобы потребитель мог оплатить свой энергоресурс.

- Управление в сфере энергетики, на мой взгляд, очень запутано. Например,  минэкономики указывает, что энергоэффективностью занимается  аж пять структурных подразделений. Включая некую консолидированную группу по реализации и мониторингу проектов в энергосекторе. А есть еще генеральное управление безопасности и энергоэффективности, агентство энергоэффективности, фонд энергоэффективности, госэнергоинспекция…

- Я не знаю, как это все работает. Но это – небольшие структуры, и они отвечают за определенные направления.

Например, агентство энергоэффективности должно внедрить на практике все законодательные акты и решения правительства в области энергоэффективности, а фонд энергоэффективности должен проекты внедрять и следить, чтобы это было на уровне. Сейчас идет речь об  объединении  этих двух структур, поняли, что они должны быть одним целым. Госэнергоинспекция следит за правильной и безопасной эксплуатацией энергооборудования и не только прямо влияет на повышение энергобезопасности.  А остальные структуры немногочисленны, они следят за политикой в сфере энергетики.

- Нужно ли было энергосектор дробить? В том числе речь идет о приватизации энергосетей, другом расчленении структуры… Молдова - маленькое государство,  оправдано ли это?

- Трудно дать однозначный ответ. Давайте посмотрим с другой стороны. Вспомним, как было в 90-е. Веерные отключения электричества и т.д..

- Но ведь это было искусственно создано.

- У нас как понимают: все, что в руках государства, – ничье.

- Но ведь работают северные сети, государственная структура, и нормально работают. И это показывает, что дело не в форме собственности, а в эффективности управления…

- Есть общеизвестные вещи: рыночный подход эффективнее. Конкуренция появляется - тарифы снижаются. Давайте представим, что у нас есть несколько больших частных компаний по производству электроэнергии. Чтобы быть более конкурентоспособными, они  будут инвестировать, внедрять высокие технологии. А если все это в руках государства - будут деньги на инвестиции? Нет. 

- Есть конкуренты у "Gas Natural Fenosa"?

- Сейчас нет. Поэтому развивается этот  концепт соединения сетей с Румынией, чтобы имел возможность любой производитель энергии работать и продавать свой продукт в этой сети. Не исключено, что даже "Gas Natural Fenosa"  сможет покупать у другого поставщика более дешевую электроэнергию. А если частный потребитель захочет заключить договор с другим поставщиком на более дешевую энергию хоть из Германии или из другой страны, то сети для этого предоставляются, и вы сможете купить электроэнергию у того, у кого вам нужно.

Именно к этому идет. И это было основной целью.

С другой стороны, решение о приватизации и дроблении было принято, чтобы уйти от веерных отключений. Денег у правительства тогда не было, а нужны были крупные инвестиции, чтобы поддержать отрасль и развивать ее. Поэтому, скорее всего, и продали. Насколько эффективно действовали новые владельцы – должны оценить эксперты. Но с тех пор я слышу мнение многих людей, пользователей: да, пусть будет дороже, но я знаю точно, что у меня завтра будет электричество. И если что - я знаю, на кого подавать в суд. Если подать в суд на государство, то вряд ли вы чего-то добьетесь.

- Вспомним, как в апреле пошел снег. Компания решила, что ремонт сетей будут оплачивать физические лица через повышение тарифов. Разве не должна была  компания застраховаться на случай форс-мажора?

- Форс-мажор может быть такой, что вся сеть обрушится. Как застраховаться? В любом контракте написано: последствия форс-мажора - не вина компании. Тут многое зависит от технологий, если они высокие, то выдержат испытание природой. Если линии старые, то, естественно, сеть отключится.

- И виноват в этом потребитель?

- Конечно, нет. А где вы видели, чтобы в такой ситуации компании платили? Должен же кто-то платить. Форс-мажор. Компания тоже может часть затрат взять на себя, проявить солидарность.

- Но у компании есть прибыль, а у людей? Пенсионеры и так ограничивая себя, оплачивают электроэнергию.

- Опять же вопрос: где роль государства? Например, примэрия знает, что часть населения не может полностью оплатить тепло, и выделяет компенсации. Так и тут: государство должно сказать, давайте изыщем фонды, покроем эти затраты или их часть. Для этого и существует государство. Резервные фонды - где они? А они есть. Когда случаются наводнения, например, власть сразу задействует резервный фонд. И аналогия с электричеством полная. Так поступают во всем мире.

- В обществе вызвал резонанс и вопрос о возможном строительстве в Молдове небольшой АЭС. Мы готовы к атомным технологиям?

-  Наш институт всегда был против развития атомной энергетики в Молдове. Весь мир отказывается от нее: какой бы ни была надежность станций - бывают аварии. Японцы высокотехнологичны, есть опыт  - и вот вам авария.

А если мы построим станцию? У нас же персонала для ее обслуживания. Китайцы были готовы предоставить свой персонал, обучать нас, но это временные меры. Потом есть работа с радиоактивными материалами. Их нужно импортировать и утилизировать. Как? Где?  Нужна специальная программа, много денег! Есть очень много нюансов. Да, сейчас все будет работать. А через 30-50 лет? Есть ли гарантия, что мы сможем получать топливо по доступной для нас цене? Где будем хранить радиоактивные отходы? Только в Румынии. А зачем нам АЭС, когда проще построить линию в Румынию и получать с тех же атомных станций или других источников? Эти новые сети можно использовать для транзита энергии дальше, частично возвращая инвестиции.

Я и все мои коллеги категорически против. Когда я слышу об атомной энергетике, то говорю: мы – слишком маленькая страна для нее.

Сейчас акцент делается на экологически чистых технологиях и возобновляемых источниках.  Скажем, если будут поставки газа, то лучше освоить производство на газовых турбинах. Может, будет чуть дороже, но безопаснее.

-   У вас оптимистический взгляд на перспективы развития энергетики у нас? Будет ли у рядовых людей возможность купить электроэнергию?

- Я думаю, возможность купить будет. Другое дело - цена. Я оптимист и надеюсь, что у людей будут повышаться зарплаты. Я всегда говорил, вопрос не в тарифе: цены ниже только там, где есть свои источники производства электроэнергии. А вокруг нас - везде тарифы выше. Например, в той же Европе, Румынии. Вопрос в зарплатах. Нужно их поднимать, чтобы у людей было достаточно средств на содержание семьи, образование, жилье, здоровье.

Энергоресурсы дорожали, дорожают и будут дорожать. Нужно удерживать тарифы и повышать зарплаты, поднимать уровень жизни. Мы хотим в Европейский Союз - а зарплаты остались такими, какими были, вот цены - те уже «европейские», а иногда и выше. 

Сергей ТКАЧ