История

Вышел в свет русский перевод книги Валерия Волонтира «Откровенно» об актере и режиссере Михае Волонтире. Это диалог автора с многочисленными вставками – отзывами кинокритиков, искусствоведов, коллег и близких. Книга-альбом с черно-белыми высокохудожественными фотографиями дает возможность оценить талант известного фотомастера Валерия Волонтира. Задавая Михаю Волонтиру вопросы, в том числе и неудобные, автор постарался быть предельно честным.

Михай Волонтир не дожил до этого дня. В молдавском варианте книга увидела свет уже после его смерти восемь лет назад, но актер успел прочитать рукопись и одобрить ее.

Однажды в витрине книжного магазина книгу увидел приехавший в Кишинев украинско-израильский журналист Эдуард Докс. С разрешения автора он решил издать ее на русском языке. Нашел в Кишиневе спонсора - предпринимателя Андрея Зайцева, переводчика - Марию Орган и связался с типографией, которая взялась ее напечатать. Книга приурочена к 90-летию со дня рождения актера, юбилей будет отмечаться весной. Презентация прошла в театре имени А.П.Чехова.

«Я — румын, родившийся в Бессарабии»

Пожалуй, ни один актер в Молдове не получил такого количества почестей и наград. Михай Волонтир одним из первых стал кавалером ордена Республики, был награжден Государственной премией МССР и Государственной премией РСФСР имени братьев Васильевых. Народный артист СССР, народный артист Молдавской ССР, в 2000 году академией наук назван лучшим молдавским киноактером ХХ века.

Между тем Волонтир нигде не учился актерскому мастерству: «Не очень-то много у меня было времени для чтения, и читал я мало… Из книг в доме была только Библия в кожаном переплете. Другие хорошие книги ушли за Прут со старшими братьями, а те, что из библиотеки священника Иоанна и директора школы, были брошены в огонь людьми, посланными учить нас «цивилизованности», уничтожать книги на латинице, ненавидеть все румынское, предавать своих ближних».

Актер родился в многодетной религиозной семье, где по воскресеньям ходили в церковь, а перед обедом неизменно читали молитву. Детей учили целовать руки старшим и вести себя в обществе скромно. Никому не приходило в голову не то что плохие слова на заборе писать – даже думать плохо: «Бог все знает, и твои мысли тоже».

Волонтир не любил Советскую власть за то, что она отняла у людей веру, а его разлучила на 18 лет с братьями. Они, как и члены семей директора школы и священника, в 1944-м ушли за Прут: «Травили в школе, потому как имел братьев в Румынии и говорил правду: что родился в уезде Орхей, коммуне Глинжень, в Бессарабии. А такие речи не дозволялись».

В школе мальчика лишали обеда – это был жидкий «борш ку штирь», которым невозможно было наесться. Дети понимали, что он из зажиточной семьи, хотя отец, боясь раскулачивания, добровольно отдал часть своих земель соседям. В колхоз глава семьи не вступил, работал лесником, мать трудилась в полевой бригаде.

О добре и зле

В войну Михаю было семь лет.

«Немец застрелил нашу овчарку, которая вцепилась ему в ногу. Также немцы забрали одну из двух лошадей, которые имелись в нашем хозяйстве. Но знаю, что русские были еще более падкие на добро селян».

«Мой отец спрятал в кукурузной копне двух дезертиров – немца и нашего односельчанина, скрывавшегося от призыва в Красную Армию сына деда Костаке. Как они там уживались, не знаю. Позднее наш земляк бесследно исчез, а немца отец отвез на одну из 14 водяных мельниц на Чорне, выше железнодорожной станции. В селе были люди, которые знали, что отец скрывал беглецов, но никто его не выдал. Отец всегда был добр со всеми».

Вот так причудливо сложились понятия о добре и зле в голове Волонтира. Он с детства был впечатлительным, ранимым, любил одиночество и редкие лесные прогулки с отцом, охоту. 

«Счастливых моментов в детстве у меня было мало. А грустные не забываются: война, аресты интеллигенции, денационализация коренного населения, гонения, голод, депортации, работа на каменном карьере. Я прошел через самые ужасные унижения...».

Многие его земляки прошли через еще более суровые испытания, но не таили зла на жизнь. Депортации не коснулись семьи Волонтира.

«Мы с братьями и сестрой прятались в винограднике. Нику и Андрей были в Румынии, сестра учительствовала в Цыганештах. Отец соорудил себе лежак на груше в саду, а мама до сих пор не знаю где пряталась. Нам повезло не быть отправленными в Сибирь».

Бросив школу, в поисках работы молодой человек отказывается от должности кладовщика на складе стройматериалов. Предпочитает несколько месяцев вкалывать грузчиком на рыбницком каменном карьере. Поступает в оргеевское педучилище, однако в школе Пэпэуць не отрабатывает положенных двух лет.

«Не хотел оставлять потомства среди чужаков»

«Работа в школе нравилась, хотя я не был квалифицированным учителем. В нерабочее время все учителя собирались во дворе у председателя колхоза вокруг патефона, где было место танцам и стаканчику вина. Послевоенный мир жаждал веселья. А мне такие пирушки были не по вкусу. На эти вечеринки приходил молодой офицер Володя, начальник охраны железнодорожного тоннеля у Матеуц, с женой Ниной – приятные и дружелюбные русские. На одной из вечеринок Нина часто приглашала меня танцевать, пыталась прижаться. Однажды вечером ее муж сказал мне, что хочет поговорить со мной.

«Ну, попал, он меня подозревает»,- подумал я. На улице офицер положил мне руку на плечо и мягко сказал: «Михай, помоги мне... Во время войны осколок разворотил мне причинное место, а я очень хочу ребенка... Сделай мне ребенка с Ниной...». В том возрасте, 18-19 лет, я был еще застенчивым мальчишкой - и уж тем более не хотел оставлять потомства среди чужаков».

Не любил Волонтир танцев, но танцы то и дело догоняли его. Из Пэпэуць он переезжает в Липчены, работает директором дома культуры, организовывает для сельчан танцы и концерты, пишет плакаты. Узнает, что в Бельцах организуется набор в молдавскую труппу театра, и решает поучаствовать в конкурсе. Шел 1957-й год...

Сам себе режиссер

До последнего дня он служил в любимом им драматическом театре имени Василе Александри, занимался любимым делом как актер, позже – как режиссер и художественный руководитель театра.

Первой была скромная роль кучера в спектакле «Кирица в Яссах», после которой режиссер Борис Харченко обратил внимание на Волонтира. Всего он сыграл более чем в 120 спектаклях, и настолько вживался в роли, что, казалось, герои начинают им управлять. Волонтир был сам себе режиссер.

«В силу врожденного таланта, накопленного опыта, мастерства и эмоционального интеллекта он был способен создавать свои роли самостоятельно, без активного участия постановщика», - писала о нем искусствовед Виктория Друми. - Спектакли Волонтира всегда собирали полный зал, потому что зрители себя чувствовали приглашенными на праздник».

Его исключительный талант отмечал Ион Друцэ, удивительную и совершенную актерскую интуицию - литовский коллега Витаутас Жалакявичус.

На роль Будулая могли выбрать Сличенко или Джигарханяна

Очень скоро Волонтира приглашают в кино. Он сыграет более 40 ролей - в фильмах «Нужен привратник», «Это сладкое слово свобода», «Кентавры», «Дмитрий Кантемир», «В зоне особого внимания»...

Когда будут подыскивать актера на роль Будулая в фильме «Цыган», актриса Клара Лучко вспомнит о совместной работе с Волонтиром в Кишиневе и предложит режиссеру Александру Бланку вместо приехавших на пробы Сличенко и Джигарханяна взять именно его.

«Так как я не очень хорошо знал русский и говорил с акцентом, поначалу решено было дублировать мой голос. Я воспротивился категорически. Пришлось лучше выучить русский язык, и перед съемкой эпизодов я повторял каждую фразу бессчетное количество раз. С произношением я как-то справлялся. Но акцент все равно сохранился. Однако режиссер принял это, ему даже понравилось».

Волонтир был настойчив в работе над ролью, рассказывает Анна-Мария Плэмэдялэ, доктор искусствоведения: «Александр Бланк вспоминал, что съемочная группа с самого начала заметила странность актера Михая Волонтира, который чувствовал себя более свободно с животными, чем с другими актерами. В то же время он проявлял завидный профессионализм и преданность делу, освоил кузнечное дело, чтобы научиться  делать подковы для лошади Будулая, которую не доверял никому в перерывах между съемками. Казалось, он прекрасно ладил со степью, с речной водой, с лошадью...».

Бланк охотно принимал «вторжения» Волонтира, Лотяну – нет

Он попросил режиссера и автора сценария не убивать Будулая. И на продолжение съемок фильма согласился с этим же условием. Ему пошли навстречу. Будулай остался жив: «Режиссер Бланк охотно воспринимал мои вторжения, особенно, в первой части фильма»…

Так Волонтир получил широкую известность в СССР, но остался недоволен: «Это был мой самый высокий гонорар в кино за всю мою жизнь. Но в Чехословакии, в других зарубежных странах для актеров эта сумма выглядит мизерной».

За один съемочный день Михай Волонтир получал 5 рублей, Клара Лучко - 40. Он чувствовал неравенство, унижение, подвох, потребовал уравнять его в гонораре с партнершей. Ему ответили: «Клара Лучко – народная, а вы кто?». Волонтир ответил: «Тогда я буду играть совершенно бесплатно!».

Вопрос вскоре уладили. Более того, по настоянию Волонтира эпизодическую роль цыганки дали его жене Ефросинье Добындэ. А вот Эмиль Лотяну из-за "вторжений" Волонтира не очень-то любил с актером работать.

«Не люблю тех, кто называет нас, молдаван, тупыми или дураками»

В Бельцах Волонтира не называли Михаем, как в Кишиневе: он был Михаилом Ермолаевичем либо дядей Мишей.

«Он не был националистом, - утверждает Эдуард Докс. - Меня возмущает, что с распадом СССР многие стали называть его так».

«Помню, в 90-е у нас с ним даже разговор был по этому поводу.

- Дядя Миша, ты что, не любишь русских?

- Почему это я не люблю русских? У меня масса друзей русских. Я люблю всех людей и не разделяю их по национальному признаку. Я не люблю тех, кто называет нас, молдаван, тупыми или дураками», - рассказывал его племянник Марк Волонтир.

Но определенные высказывания актер все-таки себе позволял. Он вступил в Народный фронт и был автором поправки в закон о ведении всей документации на государственном языке. «Я хочу говорить не на засоренном молдавском языке, а на нормальном, культурном», - сказал депутат с трибуны парламента.

Президент Мирча Снегур: «Михай Волонтир был настоящим патриотом, он активно участвовал во всех этапах освободительного движения и национальном возрождении. В качестве главы государства я пользовался его полной поддержкой в осуждении сепаратизма».

Однако приписываемых ему высказываний типа «чемодан-вокзал-Россия...» и «русских нужно резать» Волонтир точно не допускал. И никогда его дед не служил, как пишут в некоторых изданиях, в румынской королевской армии. Он служил в русской армии и был полным георгиевским кавалером, за храбрость был отмечен наградным оружием.

Наверное, потому и смог Михаил Ермолаевич так убедительно сыграть свои роли в военных фильмах, и спеть так искренно: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели...». На одном из концертов в России Наину Ельцину это настолько растрогало, что, прослезившись, она подошла к нему и обняла: «Я ничего не поняла из того, что вы поете, но меня тронуло, как вы поете!».

Школа из Псковской области прислала крестик

Русские люди, партнерша по фильму «Цыган» Клара Лучко, целые театральные коллективы, правительство Москвы откликнулись на беду молдавского Будулая, когда тот из-за сахарного диабета почти ослеп. Не государство Молдова, не румынская родня, не коллеги по Народному фронту – чужие люди, живущие памятью о хорошем актере, блестяще сыгравшем порядочность, доброту и любовь!

Проведенные в военном госпитале Санкт-Петербурга операции подарили Волонтиру еще несколько лет жизни. Ему писали письма русские дети, умоляли его не умирать, приглашали в гости, чтобы угостить ягодами, обещали подарить щенка, который играет в футбол. А школа из Псковской области прислала крестик из монастыря, куда дети ходили молиться за здоровье актера. Вкладывали в конверт и деньги на лекарства.  «Я не всем ответил, - признавался Волонтир. - Не вложил в каждый конверт свою фотографию. Сожалею и прошу прощения за это».

В жизни актер редко улыбался

«Из-за своей некоммуникабельности я часто бывал недопонят, чувствовал себя отстраненным, забытым теми, кто искал моей дружбы. Но не особо переживаю по этому поводу. Про себя разговариваю с теми, кого создаю, с героями спектаклей и фильмов. Они не претендуют на большее, чем быть представленными широкой публике с наибольшей любовью и силой»…

Заброшенная могила

Михаю Волонтиру в Бельцах установили бюст. На стене дома, где живет вдова, есть памятная доска. Но главный памятник ему – один из самых красивых в республике театров, построенный благодаря его настойчивости и большим связям в Москве.

А вот в Кишиневе о нем не напоминает ничто. О своем обещании дать имя актера одной из столичных улиц мэр Дорин Киртоакэ быстро забыл.

Грустное зрелище - могила Волонтира на центральной аллее Армянского кладбища: скромный деревянный крест и земляной холмик. Облагораживать могилу министерство культуры не желает. Может быть, дело в отношении к актеру?

«Я стал старым. С того времени, когда я был Будулаем, все сильно изменилось. Раньше мы жили при Советской власти, а теперь у нас все другое! Я никому не нужен! У нашего правительства на меня никогда нет ни денег, ни времени. А Россия для нас – заграница. Даже картину, которую я мечтал снять всю жизнь, снять мне не дали. Моя самая заветная мечта так и осталась невыполнимой. А теперь мне и не надо». 

Предавшие

С фильмом получилось скверно. Сценарий «Скиталец» Волонтир написал под себя и Лучко, надеясь, на склоне лет воскресить блестящий тандем. 

«Президент на мой фильм дал деньги, перечислил первые 700 тысяч лей киностудии «Молдова-филм» на начало съемок. Эти деньги были предназначены для первого этапа. На «Молдова-филм» собрали совещание. Я поехал туда. И мне зачитали письмо нашего хорошего писателя: «Я считаю, что фильм Волонтира снимать не нужно!». А один артист, которого я учил сценическому движению, встает и говорит: «С какой стати Волонтир покусился на произведение великого молдавского писателя Караджале? Он в нем не имел права даже одного слова менять!» На этом я встал и ушел…».

Уходил Волонтир разочарованным. Говорят, после военного конфликта в Приднестровье он пересмотрел свои политические взгляды и у приднестровцев за свои необдуманные высказывания просил прощения. Но упоминания об этом в книге нет.

Мария БУИНЧУК