История

Мирону Гойхману, уроженцу Оргеева, в Великую Отечественную - сержанту-саперу, Богом был отмерен немалый отрезок жизни - от времен царствования Николая II до Обамы.

«Ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться…»

Юрий Голигорский, английский радиожурналист, в 2010 году писал так.

«В поисках информации об одной знаменитости я совершенно случайно набрел в интернете на воспоминания Мирона («Гала») Гойхмана, и через несколько минут чтения искомая знаменитость отошла для меня на второй план: я почувствовал необходимость дочитать простое повествование Мирона Яковлевича до самого конца…

С каждой страницей становилось всё более очевидно, что этот человек одарен способностью с документальной точностью воспроизводить детали событий более чем полувековой давности, и, воспроизводя их очень простым и доступным языком, безо всякой идеологической или какой-то иной заданности, воссоздавать картину сложнейшего времени. Он снял литературный слепок с исковерканной тиранами эпохи, но не погрешил против истины, сказав, что у этой эпохи были и прекрасные черты, о которых он пишет также хорошо - душевно и с улыбкой на устах. В его рассказе нет сложных конструкций, композиционных изысков, литературных аллюзий. Здесь – простое повествование от первого лица о том, как это было на самом деле…

Мирон Гойхман принадлежит к поколению моих родителей, думая о которых, я всегда задаюсь одним и тем же непростым вопросом: как эти люди выжили? Их судьбы были исковерканы войной, ссылками, недоеданиями, «борьбой с космополитами», убогим бытом и фактически – полным бесправием. А они – они считали себя счастливыми, хотя бы потому, что выжили. Они работали с утра до ночи, рожали детей, воспитывали внуков, ни на секунду не прекращая мечтать о том, что их детям, внукам и правнукам выпадет лучшая чем им самим доля.

В этом смысле Мирону Гойхману здорово повезло: он начал жизнь еще во времена Российской Империи, а сейчас – живет в Сиэтле, наслаждаясь обществом детей, внуков и правнучки. «От Николая II до Обамы» – шуточный подзаголовок его повести. Но для меня в этом подзаголовке таится глубокий смысл: да, выжить в этих обстоятельствах и прожить долгую жизнь было везением, но по моим меркам – еще и геройством, если, выживая, ты не предавал, не терял ни друзей, ни чувства юмора, ни чувства меры. Мирон Гойхман выжил именно так.

Помните строчку из знаменитого стихотворения Бориса Слуцкого «Иван воюет в окопе – Абрам торгует в рабкопе?». А вспомнив, прочтите у сержанта Гойхмана «о повседневной работе солдата-сапера по обезвреживанию мин противника, по минированию переднего края обороны, ночью, на ничейной земле, где до траншей противника другой раз менее полукилометра, и кругом свистят пули и надо устанавливать противотанковые мины». 

«Если я остался жив, - пишет Гойхман, - и почти невредим (если не считать 15 дней пребывания в военном госпитале в Ростове с обмороженными пальцами ног) – это не только потому, что сапер может ошибиться только один раз, а больше всего благодаря Богу, который в самых, казалось, безвыходных ситуациях посылал мне спасательный круг...».

Его рассказ подкупил меня своей искренностью. Я не жалею, что увлекся историей жизни этого человека. Теперь радость заочного общения с ним предстоит и вам».

Вот фрагменты из истории жителя Оргеева. Свою повесть он назвал «От Николая II до Обамы по 47 параллели Северной широты. Воспоминания о прожитом».

Еврейский Оргеев

«Оргеев (по еврейски - Уриф) был уездным городом Бессарабской губернии, его население составляло 15 тысяч. Из них примерно половина – евреи. Остальные – молдаване, немного русских, украинцев, считанные греки и один турок, Хаджи-Коле, который был вратарем футбольной команды. Молдаване жили на окраине. На главной улице Александровской жили румынские чиновники. На ней же находились государственные учреждения, мужская и женская гимназии. В конце улицы была тюрьма - острог.

Остальные улицы - Торговая, Бессарабская, Почтовая, Николаевская - были заселены евреями. При доме свой бизнес: продуктовый магазин, закусочная, ресторанчик, оптовые магазины, которые снабжали товарами весь уезд, мануфактурные магазины, обувные, галантерейные и т.д.. Мастерские: сапожные, портняжьи, шляпочные, прочие; большой базар, две мельницы, две маслобойки, 12 синагог, кафедральный собор и еще 2 церкви, около 30-ти адвокатов, два десятка докторов. Я их всех помню по фамилиям. Мы с Симой, уже живя здесь в Сиэтле, как-то пересчитали их всех по фамилиям».

Культурная жизнь   

«На главной улице, Александровской, находился большой ресторан, который почему-то назывался клуб, место, где румынские офицеры по вечерам играли в карты. Богатые люди справляли здесь свадьбы, устраивали балы.

В городе был один кинотеатр (хозяин – Рабинович). Позже появился еще и летний кинотеатр «Буфф». Кино было еще немое, картины шли в основном американских киностудий. Показывали и советский фильм «Буря». Играли русский артист Иван Мозжухин, американки Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Мая Вест (женщина с полными формами), Сильвия Сидней, девочка Ширли Темпл. Шли картины Чарли Чаплина и французские, где были заняты Шарль Буайе, Даниэль Дарье, Морис Шевалье.  

Когда появилось звуковое кино, в нем много пели. Всемирно известный поющий актер Иосиф Шмидт, родом из небольшого местечка в Черновицкой области, был очень низкого роста, но голос имел необыкновенный. С юных лет оказался в Берлине, а затем в США. В кино он по сюжету купается в богатстве, но не везет ему в любви из-за его маленького роста. Я до сих пор вспоминаю чарующие звуки его вальса из фильма «Когда ты молод, тебе принадлежит весь мир». Часто напеваю песенку «Саразетта». Песни в исполнении Шмидта можно было услышать по всем радиостанциям мира. Особенно часто передавало их радио Берлина, так как он пел в основном по-немецки. Шмидт объехал с концертами весь мир, побывал в родных Черновцах. Но вскоре его фильмы были запрещены в Германии. Скончался он в 1942 году в возрасте 38 лет в лагере для перемещенных лиц в Щвейцарии, откуда не смог выбраться в Америку».

Вырезали детям гланды и давали рыбий жир

«Другие достопримечательности Оргеева – река Реут, гора Иванос, городской сад, который назывался питомником. Были две аптеки и много аптечных магазинов, которые не имели права изготавливать лекарства по рецептам, но тем не менее готовили.

Из докторов самым знаменитым был Ниренберг, бывший полковник медицинской службы в царской армии. Потом появился доктор хирург Лашку, он имел небольшую клинику и делал самые сложные операции. Ему ассистировала его жена – медсестра. Оперировал он, не делая анализов, в то время даже не знали, что такое давление. У его клиники днем и ночью дежурили повозки с больными из сел, которые ждали очереди на операцию, так как записи на прием не было. Не думаю даже, что у Лашку был телефон.

В то время было принято детям вырезать гланды. Помню, как родители привели меня и сестру на эту операцию. Я выскочил и бежал без остановки до дома, который находился в другом конце города. Сейчас доказано, что в этом не было необходимости.

Шла большая война между детьми и родителями по поводу приема рыбьего жира (фиш-шмольц). Дети очень его не любили и добивались от родителей выполнения всех своих просьб в обмен на согласие.

Был еще доктор Бурд, который говорил каким-то женским голосом с еврейским акцентом, за что  нравился всем больным старушкам. После войны он жил в Кишиневе в соседнем доме, и мы часто видели там бывших оргеевцев, которые приходили посоветоваться со старым опытным доктором. Его дочь с семьей живет сейчас в Сан-Диего».

«Ты из Оргеева?». - «Сам ты сумасшедший»

«Помню еще доктора Берковича, веселого бедняка, который имел мало посетителей, мало волос на голове и мало денег в кармане, но всегда шутил и никогда не унывал. Когда заходил разговор о лысине, он говорил: «У тебя тоже лысина, но она покрыта волосами». Как и другие врачи, он не избежал репрессий и умер где-то в Сибири.

Жители Оргеева имели странную репутацию - говорили, что там живут одни сумасшедшие. Ходил даже такой анекдот. Спрашивает один другого: «Ты из Оргеева?». А тот отвечает: «Сам ты сумасшедший». 

Новости по радиоприемнику 

Жалко, что я не настоящий писатель и вряд ли смогу передать тот особый аромат местечковой жизни. И при царе Николае II, и при румынских королях Фердинанде I и Карле II каждый любыми путями искал свое место в жизни, чтобы прокормить семью.

Летом жизнь проходила вне дома. Вечером все выходили на улицу подышать свежим воздухом и съесть порцию мороженого, хотя не каждый мог себе это позволить, многим едва хватало денег на скудный ужин. Рано утром хозяева магазинов и ларьков открывались, подметали тротуары перед ними, а на улицах уже был слышен крик: «Свежие бублики!».  Бублики с маком в виде восьмерок были еще теплыми.

В Оргееве был всего один небольшой магазин электротоваров. Хозяин имел допотопный радиоприемник. Часто вечерами мы, ребята, собирались у магазина, и брат хозяина Шойха Гоник  выходил к нам, чтобы рассказать последние новости, которые он услышал. От того примитивного радиоприемника до наших умных телефонов и интернет-сетей прошло каких-то 60-70 лет, и все это - в течение моей жизни».

Город двенадцати синагог

«В нашем городе было 12 синагог. В праздник Симхас Тора после окончания молитвы все присутствовавшие в синагоге, человек 50, провожали с песнями председателя общины до его дома. По дороге встречались с такой же группой, идущей от другой синагоги, которая провожала своего гоба. В королевской Румынии не требовалось разрешения на такие шествия, как и на другие мероприятия религиозного характера.

В Румынии был праздник «зиуа ероилор» (день героев). Евреи собирались на еврейском кладбище, православные - на христианском. На еврейское кладбище приходила и рота солдат из воинской части. После выступления представителей румынских властей и еврейских религиозных организаций офицер воинской части открывал книгу и зачитывал имена еврейских солдат, которые погибли во время Первой мировой войны. Он произносил имя и фамилию, а другой офицер говорил – «Морт пентру патрие» («Погиб за Родину»). То же самое происходило и на христианском кладбище – за забором. Власти Румынии очень терпимо относились ко всем религиям, и главы всех конфессий были по закону членами сената.

Когда армейская часть (взвод, рота и т.д.) встречалась с похоронной процессией любой религии (покойника не везли как сейчас на машинах), офицер подавал команду: «Равнение на процессию». И солдаты, чеканя шаг, отдавали почести умершему».

Если кусок хлеба упал на пол, его надо поднять и поцеловать

«Было в городе много маленьких ресторанчиков. Вечером, проходя мимо одного из них, можно было услышать пение какого-нибудь подвыпившего посетителя: «Сэ-мь кынць кобзар дин кобза та...».

В то время люди питались намного скромнее, чем сейчас. Бедные люди - из материальных соображений, но и все прочие тоже кушали меньше. Свежие овощи были только с июня по сентябрь. А фрукты были доступны только богатым. И даже кастрюли были много меньше современных. На ужин часто кушали то, что осталось от обеда. В продуктовых лавках давали  в долг. Но в каждой лавке висела табличка, которая в переводе с молдавского звучала примерно так: «Если дашь покупателю в долг, / Больше его ты в лавке не увидишь, / Потеряешь друзей, потеряешь и деньги.
Да еще наживешь себе врага».

Каждый ребенок знал: если кусок хлеба упал на пол, его надо поднять и поцеловать. Мать пекла хлеб каждую пятницу на неделю. Готовили тесто, клали его на металлический лист и отправляли все в русскую печь. В процессе приготовления хлеба, на стенках деревянной емкости оставалось немного теста, его  собирали и тоже клали в печь. Эта выпечка называлась «балабушки», их ели с чесноком как непременную добавку к поджарке, которую тоже готовили в пятницу».

Обеденный перерыв – три часа

«Государственные служащие работали с 8 утра до 13 часов. Потом шли домой на обед на три часа. После приличного отдыха снова шли на работу еще часа на три. Считалось, что при таком распорядке производительность труда выше».

Оргеевские футболисты

«Была в Оргееве и своя футбольная команда. В одно время вратарем там был турок Хаджи-Коле, а центральным нападающим – Рувим Пружанский. Ворота были без сетки. Зрители стояли по обеим сторонам поля и следили за игрой. Играли не так грубо, как сейчас. Приезжали футбольные команды из Кишинева – «Спортинг» и «Макаби».

«Смотрите, они все имеют» 

Был в Оргееве один кондитер, грек, очень низкорослый. Он изготовлял торты по заказу богатых людей к праздничным датам. Вечером нес свою продукцию заказчикам на дощечке, которую держал на голове. Бедные, конечно, завидовали, кто-то за всю свою жизнь ни разу не пробовал такого лакомства. Про богатых говорили: «Смотрите, они все имеют. Им только одной хорошей болячки не хватает».

«Сircumstanţe atenuante» 

«По румынскому законодательству если человек совершал правонарушение, даже убийство, в состоянии опьянения, то это облегчало его наказание. По-румынски это называлось «сircumstanţe atenuante».

Я много раз ходил в суды на процессы с присяжными. Был случай - обвиняемый убил цыгана. Защита решила доказать, что убийца был пьян. Подкупленный свидетель говорил, что якобы видел, как обвиняемый выходил из корчмы, еле держась на ногах. Иметь пару таких свидетелей было достаточно. И вот председатель суда говорит присяжным: «Если вы считаете, что обвиняемый убил цыгана, то он получит 10 лет каторги. Если же вы считаете, что убийца был в состоянии опьянения, то он избежит наказания».
После совещания присяжные выходят, старший заседатель прикладывает руку к сердцу и объявляет, что убийца был пьян. С него тут же снимают наручники».

«Плохо, когда плохо, но еще хуже, когда и этого плохого нет»

Каждая нация имеет своих умных и своих дураков. В молдавском языке есть очень много поговорок про это. Например: «Плохо, когда человеку плохо, но еще хуже, когда и этого плохого нет». Или: «Зубы ближе, чем родители».

Многие молдаване считали, что евреи очень умные. Но фактически у евреев есть такие дураки, каких еще поискать. У деревенских молдаван была такая присказка: «Бог, дай мне ум самого неумного еврея».

Подготовила Мария БУИНЧУК

Продолжение следует

Источник: Russianseattle.com/Goykhman_memories/index.htm 

На фото: Мирон Гойхман в США.

Виды довоенного Оргеева.