Политика

Республика Молдова имеет больше рычагов влияния на Тирасполь, чем когда-либо. В анализе для Adevarul.roполитолог Мариус Гинча из Цюрихского университета объяснил, как Кишинев может воспользоваться этой исторической возможностью.

«Сепаратистский проект на левом берегу Днестра опирается на четыре столпа, - говорит Мариус Гинча. - Во-первых, это экономическая и политическая поддержка Москвы. Второе - способность предоставлять общественные блага и услуги населению на уровне, который в 90-е и 2000-е годы казался лучше, чем на правом берегу Днестра. Третий касается экономических и силовых интересов конгломерата «Шериф» и МГБ. Наконец, четвертый -  идея надэтнической идентичности.

Первые три опоры – в финальной стадии эрозии. Россия больше не может поддерживать Тирасполь, у нее нет легкого доступа в регион через границу с Украиной, политика Кишинева в отношении транзита российских офицеров заблокировала ротацию и снабжение российских войск в Приднестровье. Экономический кризис ударил по способности предоставлять социальные услуги выше уровня РМ. Объявлено о приостановке поставок тепла и горячей воды.

Для «Шерифа», который контролирует большую часть экономики региона, экспорт на Запад стал более важным, чем экспорт в Россию, а контрабанда через порт Одессы теперь практически невозможна. Что касается идеи отдельной приднестровской нации, то она так и не набрала достаточной силы. Заявление Газпрома показывает, насколько хрупок статус-кво в Приднестровье, насколько выросла эффективность власти Кишинева - власти, которую он отказывается использовать, и насколько ограничены возможности приднестровцев».

Тирасполь построил экономическую модель на дешевой энергии, напомнил аналитик. Но он больше не сможет сохранять свои прежние привилегии, не уживаясь каким-то образом с Кишиневом и, косвенно, с Бухарестом. Гинча считает, что у РМ открывается «окно возможностей» и что впервые с начала 90-х у Кишинева есть все ресурсы для реинтеграции.

«Энергетика - один из них, поскольку регион больше не может функционировать без поставок газа и электроэнергии, и любой такой контракт потребует согласия РМ и, косвенно, Румынии. Еще одним активом является торговля: в ЕС идет более 80 процентов экспорта. Кишинев может обещать бизнесу «экономическую амнистию» в обмен на принятие конституционного строя Молдовы.

Еще один шаг предполагает масштабные инвестиции в государственные услуги на левом берегу Днестра для борьбы с мнением, что уровень жизни в РМ ниже, чем в Приднестровье.

Также необходим поэтапный план в отношении права голоса и политического представительства приднестровцев, поскольку резкое появление сотен тысяч избирателей с пророссийскими взглядами изменило бы политический баланс в Кишиневе.

Самый чувствительный вопрос: как собственность и бизнес таких компаний, как «Шериф», были консолидированы посредством непрозрачной приватизации, контрабанды и других незаконных схем. Обычно за подобные противоправные действия должна быть юридическая ответственность. Однако если стратегической целью Республики Молдова является реинтеграция, то компромисс мог бы заключаться в отмене ретроактивной санкции при условии, что эти субъекты признают юрисдикцию Кишинева, будут платить налоги в РМ и способствовать реинтеграции. Это деликатный прецедент, он поднимает вопросы морали и справедливости, но иногда такие решения могут быть средством достижения большей стратегической выгоды.

Что касается права голоса, можно обсудить, например, постепенное предоставление политического представительства в течение примерно 3-4 лет, обязательно после парламентских выборов летом, в течение которого регион будет административно и экономически интегрирован, а жители – ознакомятся с законодательством и ценностями РМ. Это снизит риски резких изменений политической конфигурации в Кишиневе».

Есть ли у Кишинева политическая воля для этого?

«Многое зависит от конфигурации парламентского большинства и поддержки западных партнеров, - считает аналитик. - Большая часть политической элиты в Кишиневе опасается нежелательного электорального эффекта, если приднестровцы получат право голосовать немедленно. Российские агенты с левого берега будут автоматически интегрированы в институты РМ, что создаст серьезный риск для национальной безопасности.

В то же время никто не должен игнорировать уникальную возможность продвинуться по пути воссоединения. Мы не знаем, как долго продлится окно возможностей. Все зависит от того, насколько умно политики смогут управлять процессом и контролировать риски. Подумайте о реинтеграции в Германии: если бы немецкие лидеры подумали о рисках, проблемах и издержках объединения, Германия сейчас по-прежнему была бы разделена».

Как Румыния и ЕС могут помочь обеспечить процесс реинтеграции без серьезных потрясений?

«Румыния на протяжении многих лет продвигает дело Кишинева в Брюсселе, теперь - контролирует поставки электроэнергии и газа в Молдову и Приднестровье. У нее есть рычаги, которые она могла бы использовать для навязывания политических условий.

На уровне ЕС есть чрезвычайно важные финансовые инструменты, которые можно мобилизовать: макрофинансовая помощь, консультации по реформе госучреждений и судебной системы, модернизации энергетической инфраструктуры. Например, европейская программа расширения и подключения к европейской газовой и электрической сети создаст в Приднестровье технические и правовые условия для еще лучшего подключения к общему рынку. Помощь ЕС также важна для того, чтобы убедить приднестровскую элиту в том, что реинтеграция приносит ощутимые и быстрые выгоды, которые превышают затраты, связанные с потерей государства серой зоны».

В то же время окно возможностей может быстро закрыться, если пророссийские политические силы в Кишиневе выиграют парламентские выборы. Какими были бы варианты Бухареста?

«Ликвидировав маршрут доставки украинского газа, Бухарест получил еще один рычаг влияния и прямого контроля. Речь идет о возможности приостановки транзита газа, ограничения доступа на румынский и европейский рынок приднестровского экспорта, введения индивидуальных экономических санкций против ключевых политических игроков. 

Но знает ли Румыния, чего хочет добиться в Приднестровье? Если Бухарест не знает, чего хочет, он вряд ли сможет действовать. Также неизвестно, возьмет ли проевропейское правительство в Кишиневе на себя риски, связанные с ускоренной реинтеграцией в преддверии трудного года выборов. Неизвестна и роль ЕС. Кишинев может воспользоваться исторической возможностью только если он знает, как мудро управлять краткосрочными электоральными интересами и серьезными долгосрочными проблемами безопасности и финансов».