История

Останки легендарного красного комкора находятся на Украине в ужасающем состоянии, сообщает газета «Московский комсомолец». Можно по-разному относиться к его личности в истории, но любой человек после смерти имеет право обрести покой.

«Кости Котовского купишь?» — вопрос в Интернете моего украинского приятеля заставил вздрогнуть.

Здесь теперь другие герои. Котовский — не Бандера...

Город в Одесской области, где похоронен легендарный красный командир, еще недавно носивший имя «бессарабского Робин Гуда», грабившего богатых, чтобы отдавать деньги бедным, переименован. Музей памяти разворован. На сайтах купли-продажи то и дело по бросовой цене появляются исторические экспонаты оттуда. Прах так вообще чуть ли не лежит в свободном доступе — любой прохожий может войти в полуразрушенный склеп и увидеть то, что осталось от скелета.

При этом Украина обвиняет именно Россию в неуважении к истории.

Но и отдавать кости Котовского нам не хочет.

Разве что вот продать по сходной цене?

В любимой Одессе я была последний раз в марте 2014-го. Накануне присоединения Крыма. Шальной, сумасшедший, свободный город с запахом моря и каштанов.

Здесь живут хорошие друзья, здесь жил мой родной дед. 

Но — война. И теперь мы по разные стороны баррикад. Невозможно общаться даже с родственниками. С оказией мне передают оттуда шутливые (хочется верить) «приветы» от коллег: «Казав, що встретить и шашкою тебе зарубае».

Та, старая Одесса, где все мирно уживались со всеми и каждый понимал каждого, осталась в воспоминаниях и мечтах. Поэтому беспредел, который сейчас творится с останками Котовского, увы, своими глазами — основное правило журналиста — я не видела. Я не могу туда, как раньше, просто взять и поехать. Только по сюжетам местного телевидения, фотографиям, статьям газет, телефонным разговорам и интервью удалось восстановить картину происходящего там беспредела...

«Я Котовский. Деньги гоните»

Подольск — не Одесса. В нем нет ее лоска и элегантности. Обычный провинциальный городок в украинской глуши. А кому сейчас легко? Котовск стал Подольском, но от смены имен лучше не стало. Хотя местные не сдаются и до сих пор называют свою малую родину как и раньше. Если жизнь хреновая, то какая разница, как тебя зовут.

Котовск, кстати, назван Котовском не просто так. Когда Гражданская война закончилась, именно здесь Григорий Иванович расселил своих солдат, те переженились, нарожали детей, и нынешние котовчане, получается, их прямые внуки и правнуки, им ли не беречь память предков? Не было бы революции и Котовского, не факт, что они бы вообще родились.

Мавзолей Котовского находится в центральном парке. За шиферным забором видна заросшая сорняками площадка с некогда героической стелой. Памятник Котовскому был демонтирован в рамках декоммунизации, где находится — неизвестно.

Склеп используется жителями как свалка. Кидают туда через забор всякий мусор. Вход в усыпальницу похож на общественный сортир: железная дверь разъедена ржавчиной, на все стены наклеена самая дешевая туалетная плитка. И пахнет тоже туалетом. Только что кассы с собирающей со страждущих медяки тетенькой нет.

Местные, особенно те, кто в возрасте, к Котовскому относятся в принципе хорошо. «За щастя народа боровся. Щоб ми по три днi в магазинi не сидiли», — жалуются на свой ненормированный рабочий график заезжим журналистам тетки-продавщицы из ближайшего продмага. Но тут же, спохватившись, добавляют: «Хотя, конечно, бандюган був!».

Но, соглашаются, не чета нынешним. С понятиями. Грабил только тех, кто сам грабил простой народ. Заходил, например, в оперный театр с наганом и приказывал богачам, сидящим в зале: «Драгоценности гоните. Я Котовский». И убили его из-за любви. Настоящий мужчина. С харизмой. Российский сериал с Владом Галкиным в главной роли котовские жительницы, конечно, смотрели. В рамках культурного обмена между нашими странами. Но это еще когда было.

Из нынешних телевизионных страшилок они видели разве что сюжет про прах комкора. Разбитое смотровое окошко в гробу. Череп со съехавшей набок челюстью. Мурашки по телу. Жалко.

При том что какие-то деньги в бюджете на содержание гробницы, как выяснили те же журналисты, ежегодно выделяются. Но где они и на что тратятся, никто не знает. Нет на нынешних чиновников Григория Ивановича, чтобы зашел в кабинеты с наганом, трахнул кулаком по столу: «Деньги гоните».

В документах этот мавзолей прописан склепом. Так как мавзолей предполагает наличие забальзамированного тела, а здесь что — кошмар один. Подростки повадились устраивать шумные вписки прямо на костях. А кроме них, те кости, похоже, никому не нужны. Мэрия Подольска утверждает, что и прямым родственникам в России — тоже.

«Нам в администрации рассказывали, что не раз писали, искали потомков, но те не отзываются. И говорить с Украиной не хотят. Вот какие — самим плевать на эти останки, так почему мы должны о них заботиться?» — возмущенно обрисовали ситуацию местные журналисты. И тут же предложили: «Может, ты у нас кости купишь?».

Меня в качестве потенциального покупателя назвали не просто так. В моем паспорте в графе рождения тоже стоит «Котовск». Только другой, не одесский, а российский, расположенный в Тамбовской области. Где он воевал и где останки Котовского готовы принять в любой момент с распростертыми объятиями. И даже взять все расходы на себя.

 «Похороним на старом кладбище. Здесь спокойно» 

Три города Советского Союза были названы когда-то в честь Григория Ивановича Котовского.

Котовск в Молдавии, родина Котовского. Сейчас Хынчешты.

Котовск в Одесской области, где Котовский как раз похоронен. Ныне Подольск.

Котовск в Тамбовской области России. Где он воевал. И который сегодня носит его имя.

«Когда Григорий Иванович со своими красноармейцами мимо проезжал, двоюродная бабка твоя, моя сестра Нюрка, и пяти лет не было, подбежала к ним, как начала танцевать — Котовский лично ей за это хлеба дал», — передавала семейную легенду бабушка со стороны мамы.

Бюст в парке, рядом с детским садом, туда нас, пятилеток брежневского застоя, водили гулять, мы с воспитательницей собирали ромашки и клали к подножию памятника «лысому дяде», так нас учили ценить героев, кто жизнь отдал за наше счастливое детство. Мурашки бежали от песни: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ».

Прадед мой со стороны отца, Никифор Медведев, командовал одним из отрядов Котовского. Прабабка, кубанская казачка, воевавшая наравне с мужем, вернулась сюда вместе с сыновьями в начале 1930-х, прожив тяжелую, полную лишений и бед жизнь, здесь и умерла. Могила ее неизвестна. Поколение не помнивших и не помнящих. И я ничего не могу для нее сделать. А вот для Котовского — могу хотя бы попытаться.

Возможно, все было иначе — и легендарные конники были мародерами и убийцами, у каждого своя правда, как сейчас на Украине — их и неправильная. Так же как у нас.

Но если бы не Котовский, меня бы точно на этом свете не было. Эта правда — моя.

«В самом начале наш Котовск назывался Красный Боевик, и выпускали здесь порох, это был закрытый военный поселок. Когда в сороковом году он получил статус города, нужно было его переименовать, и внезапно всплыла эта фамилия — Котовский же на Тамбовщине воевал», — поясняет Алексей Плахотников, глава города.

Сейчас от трех Котовсков остался только один. Мой. «Конечно, бум этого имени и у нас прошел уже давно. Далеко не все жители разделяют его неоднозначные поступки. Но все же мы православные люди и просто хотим, чтобы он упокоился с миром, хотим тихо и мирно похоронить его останки. Даже место уже подготовили», — продолжает Плахотников.

И не где-то в центре города, где людно и шумно. Не в революционном парадном сквере, где почти как в одесском близнеце-Подольске тоже стоит героическая стела с надписью «В память бойцам, погибшим за дело пролетарской революции в 1918–1920 гг.» — рассказывали, что под этим обелиском тоже захоронены красногвардейцы, но точных данных не осталось, а вскрывать землю никто не решился. Что изменится с того, есть они там или нет? Пусть лежат с миром.

Но нынешний мэр Котовска везет меня дальше, на старое кладбище возле старого порохового завода. Их разделяет колючая проволока. По периметру которой раньше круглые сутки ходил часовой с ружьем, то ли охранял живых от мертвых, то ли мертвых от живых.

Сейчас на вековом кладбище сорок лет уже никого не хоронят. Разве что два раза в год — на Пасху и Красную горку — официальные лица кладут цветы на братские могилы погибшим в Великую Отечественную. «Если такое случится, что нам Котовского украинские власти все же отдадут, то хотим похоронить именно здесь. Тут спокойно. Тихо. Никто его не потревожит», — считает глава города.

Если отдадут. «Но я больше десяти раз звонил мэру Подольска, а мне все время говорили, что его нет на месте. Перезванивал — бесполезно. Понятное дело, что на уровне муниципалитета решать такой серьезный политический вопрос, да еще и связанный с Россией, они не будут. Но и из министерства культуры Украины, куда мы тоже обращались, прислали отписку. Хотя мы обещаем, что Украине это ничего не будет стоить, что мы готовы понести все необходимые расходы, но никакой реакции нет», — озадачен Алексей Плахотников.

Неужели несчастный комкор вынужден остаться заложником даже не политических игр, а обычной человеческой черствости? Но ведь по международному праву потребовать останки своего предка могут прямые потомки. 

На сегодняшний момент в Москве проживает его родная и единственная внучка Мария Григорьевна Котовская. Найти ее очень просто — она человек публичный, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, член Общественной палаты Москвы.

«Дойду до Порошенко»

— То, что творится с останками моего деда, это какое-то коллективное безумие. Я вообще не понимаю, что происходит, — говорит она. — Где они меня искали? Они прекрасно знают, кто я, что я готова забрать останки и наконец предать их земле.

— Вы знаете, на многочисленные публикации даже одесских журналистов, которые тоже недовольны сложившимся положением дел, пресс-служба одесского губернатора ответила на Фейсбуке, что никаких родственников они не знают. Что вам надо к ним самой приехать и доказывать родство по ДНК согласно законам Украины. Еще нужно будет доказать целесообразность вообще перезахоронения в России, так как когда-то размещение останков в мавзолее происходило по согласию родных.

— Как им не стыдно! Ведь в прежние времена все было в порядке. Мы приезжали туда с моим отцом, его сыном Григорием Григорьевичем. То, что я самая близкая родственница, не оспаривается никем. Что касается приезда на сегодняшнюю Украину, то где гарантия, что они готовы обеспечить мою безопасность? Что все будет в порядке? Я не вижу другого выхода, кроме как выйти лично на Порошенко и просить его разобраться в ситуации с состоянием захоронения моего дедушки. Котовский — историческая личность, и то, что происходит с его прахом, это уже за гранью.

— Скажите, а нет ли каких-то других прямых потомков Котовского на самой Украине, может быть, им было бы проще вести переговоры с властью?

— Есть мой двоюродный брат Григорий Вадимович Котовский, 1950 года рождения. Он проживает в Киеве. Но уже больше года я никак не могу с ним связаться. Я не знаю, что там могло произойти.

— Если все-таки прах вашего дедушки удастся отстоять, где бы вы хотели его похоронить?

— Кроме тамбовского Котовска со мной хотят встретиться представители Котовска молдавского. Они тоже готовы его принять.

Понятно, что, в связи с возможным перезахоронением праха Котовского для Украины сразу возникнет несколько неприятных моментов. Прежде всего репутационных. Можно себе представить, как встретят в России легендарного военачальника — с воинскими почестями, станут опять на весь мир произносить речи о бандеровцах, которые цинично надругались над прахом легендарного командира.

И в данном случае Украине просто нечем будет оправдаться. Все так и есть. 

В конце июня этого года Григорию Ивановичу Котовскому исполнилось бы 137 лет. Скромная дата эта никак и никем не отмечалась. Между тем после всех скандалов мэрия Подольска заявила, что прах Котовского в любом случае останется на своем месте. Якобы скоро планируется выделить из городского бюджета 150 тысяч гривен на ремонт склепа в парке Шевченко.

Как только управление культуры обладминистрации даст добро, подрядчик займется починкой. В данный момент железные двери в склеп уже якобы заварили, и теперь зайти туда, чтобы устроить пьянку, туалет или просто «полюбоваться» костями, никто не сможет.

«Он будет стоять, как и стоял, потому что, согласно закону Украины об охране культурного наследия, не подлежит ни переносу, ни демонтажу, ни другим действиям», — категорически заявил о судьбе мавзолея украинским СМИ заместитель мэра Подольска Анатолий Корчевой.

Конечно, если МИДы Украины и России договорятся о переносе праха, то муниципалитет подчинится решению украинского правительства. Но при сегодняшней политической ситуации все понимают, что это просто-напросто невозможно.

Извините, Григорий Иванович...

Источник: "Московский комсомолец"