История

В Кымплунг-Молдовенеск, городке в уезде Сучава, 98 процентов населения из 20 тысяч по переписи 2007 года – румыны. Есть незначительное число немцев, цыган, украинцев и венгров. Евреев нет. А до войны в этом живописном уголке жили сотни еврейских семей. К осени 1941 года все они были депортированы. Набитые людьми товарные поезда шли на восток. Но об этом в Молдове сегодня рассказывать не принято.

В 1940 году Румыния уступила часть своей территории Венгрии. В качестве компенсации Гитлер пообещал Бухаресту украинские земли при условии, что румыны вступят в войну против СССР. Так в августе 1941 года Румыния получила под свое управление территорию между Днестром и Южным Бугом южнее Жмеринки, названную Транснистрией. Диктатор Ион Антонеску превратил новую провинцию в место депортации евреев Бессарабии и Северной Буковины, земель которые Румыния возвратила себе в июле.

В северной части Транснистрии - в Могилеве-Подольском, Тульчине, Ямполе, Шаргороде, Жмеринке и других городах - создали гетто и лагеря. Всего в этой зоне, по данным портала Yadvashem.org, было уничтожено более 200 тысяч евреев, не считая убитых немцами в 1941 году. Правда, в Транснистрии евреев выжило больше, чем в зоне немецкой оккупации. Многие уцелели благодаря возможности контрабанды продовольствия.

Тему холокоста в Румынии очень долго замалчивали, а принятый под давлением ЕС закон о введении его изучения в школьную программу вызвал острые споры. Тем не менее, с 2023 года дисциплина «История евреев. Холокост» появилась в учебных программах средней школы, а СМИ стали публиковать воспоминания переживших холокост.

Так мы узнали о судьбе буковинянки Лидии Ефимовны Трактирщик, уроженки румынского города Кымплунг-Молдовенеск. Прожив 97 лет, она успела рассказать правду о страшных днях. С ее внуком Эдуардом Доксом, израильско-украинским писателем, проживающим сейчас в Израиле, связалась наш корреспондент. Записанные им воспоминания бабушки были опубликованы в газете «Бухарестские новости». С разрешения автора, дополнившего ее историю, мы делимся воспоминаниями Трактирщик.

Вещи - не трогать…

- В 1941-м мне было 18 лет. 28 октября вышел приказ выслать всех евреев. Одну из пяти комнат нашей квартиры занял шеф жандармерии. Он предупредил, что вещи должны остаться нетронутыми и что можно взять с собой только по 25 кг на человека. Всю ночь я упаковывала то, что разрешили взять. А наутро на станции нас ждал товарный вагон для транспортировки скота. Папа заплатил рабочим, и его очистили от навоза.

В этом битком набитом людьми вагоне без окон, без воды и туалета нас заперли, и так мы ехали трое суток до Атак. В пути люди сходили с ума, умирали. Прибыв в Атаки, мы узнали, что всех местных евреев убили. Мы видели в разграбленных домах надписи на идиш «Евреи, прочтите по нам Кадиш!» и «Отомстите за нас!».

Цена жизни - швейцарские часы и золотое кольцо...

- По сути, все держалось на мне: папа был после операции, мама – сердечница, сестра-инвалид и 9-летний братик. Только я могла нести вещи.

Нужно было срочно перебраться через Днестр в Могилев-Подольский, но мост был разрушен. Паром был всего один, а людей на берегу стояло столько, что глазами нельзя было охватить. Папа курил, и за папиросы паромщик перевез нас без очереди.

Был страшный холод. На несколько ночей удалось снять комнатку за 40 марок в сутки. А потом папа нашел немца с машиной, который согласился перевезти нас в Джурин. Папа тогда отдал свои швейцарские часы «Омега» и мое золотое кольцо.

Так мы попали в еврейское местечко. Раввин Каральник, который нас приютил, поселил в комнатке без печки. Морозы были все страшнее, наступала та самая холодная зима 1941-го. А на мне только туфли. Мы смастерили маленькую жестяную печку, я ходила с папой в лес за дровами, ноги мои были все в страшных ранах.

Потом Кива, ставший впоследствии моим мужем, предложил нам комнату в своем доме, более просторную. Он был партизаном и помогал нам продуктами и деньгами. Евреев с Буковины поместили в неотапливаемой синагоге. Люди умирали от холода, голода, тифа, у всех были вши. Трупы вывозили возами. Я переболела тифом, но смогла выкарабкаться.

... А потом картошка и кислые яблоки 

- Был страшный голод. Однажды к нам поселили еврейскую девочку, которую спас немецкий капитан от расстрела в Немирове, когда она уже стояла над рвом, и привез в Джурин, так как там не убивали евреев. Румыны просто сгоняли нас в гетто и заставляли работать. Могли расстрелять за проступок, но был шанс выжить.

Этот немец часто навещал девочку и привозил продукты. Однажды он сказал, что едет в Румынию. Мы дали ему адрес брата в Бухаресте, и он передал нам деньги. Мы смогли снять квартиру получше и купить продуктов.

Украинцы очень нам помогали, они даже говорили на идиш. Когда нас сгоняли на работу в поле, они научили меня копать картошку и выносить ее незаметно от полицаев. Благодаря этой картошке и кислым яблокам нам удалось выжить.

«Пиши маме как в Москву!»

- В 1944 году в местечко пришли русские, и это было счастье. Они были поражены, увидев живых евреев. Отступавшие в спешке эсэсовцы не успели с нами расправиться.

В 1945 году мои родители, брат и сестра вернулись в Румынию, а я осталась с Кивой, за которого вышла замуж. Думала, что потом смогу выехать в Румынию, но закрыли границы.  

В 1948-м вся моя родня ре­патриировалась в Израиль. Единственной связью были письма. Однажды мужу сказали, что уволят с работы, если я не прекращу писать в Израиль. А мне так важны были эти письма от мамы! Я за каждое платила почтальону.

Помню, приехали из НКВД и спросили, с кем и зачем я переписываюсь. Я стала рассказывать им свою историю, не удержалась и сказала про письмо мамы, в котором она возмущалась: «Доченька, покажи мне еще одно государство, где дочке запрещают писать своей маме?!». Они спросили, не нуждаюсь ли. Я ответила, что у меня все хорошо. После этого они мне говорят: «Пиши маме в Израиль сколько угодно, как в Москву!».

Когда я увидела своих, то упала в обморок

- Только в 1972 году, когда родителей уже не было, я смогла увидеть сестер и братьев. В СССР вышел закон, позволяющий посещать могилы родителей за границей. Папа был похоронен в Румынии, мы с дочкой смогли поехать туда, и родня из Израиля тоже прилетела в Бухарест.

Когда я встретилась с ними через столько лет и увидела  подтянутых израильских летчиков, я упала в обморок и не сразу смогла прийти в чувство. Мы не могли наговориться. Когда пришло время возвращаться, на вокзале я впала в ступор, из памяти вылетели все русские слова. Проводница спрашивает о чем-то, а я молчу. Когда переезжали границу, ко мне понемногу стала возвращать­ся память.

«Я однажды уже выезжала без багажа»

- В 1979-м вся семья «созрела» ехать. Мы с мужем получили разрешение на выезд, а дочери с семьей отказали. Я обещала себе, что не оставлю дочь одну, как когда-то осталась я.

Мы ждали до 1980-го, была Олимпиада в Москве и закрывались границы для евреев. Мы решили ехать, надеясь, что детей все-таки выпустят. Уезжали с болью в сердце. В киевском аэропорту не принимали багаж: специально изготовленные ящики, по словам таможенников, не подходили.

Хотя я отдала им послед­ние 500 рублей, они требовали ящики заменить. И я сказала начальнику таможни, что однажды, во время войны, мне уже приходилось выезжать без ничего, и из благополучного СССР я выеду точно так же… И он вдруг велел подчиненным принять наш багаж.

Победительница

- Приехав в Израиль, мы попали в Нагарию, на севере страны. Через пять месяцев я начала работать с детьми, усвоила иврит, читала сказки. Посылали посылки детям - они к тому времени остались без работы.

В 1982 году началась война в Ливане, нас обстреливали ракетами, прятались в бомбоубежищах. Я состояла в комитете матерей, детям которых было отказано во въезде в Израиль, обращалась к разным чиновникам. Только в 1987-м, при Горбачеве, после восьми лет отказов, дети смогли приехать к нам. Это был самый счастливый момент моей жизни. 

«Бабушка Лида скончалась 14 апреля 2020 года, ровно через месяц после своего 97-летия, - рассказал нашему корреспонденту Эдуард Докс. - Она выходила победительницей из всех сложных ситуаций. Мы, ее внуки и правнуки, всегда будем гордиться нашей смелой и решительной бабушкой Лидией Ефимовной Трактирщик, прожившей непростую, но достойную жизнь. Да будет благословенна память о ней!».

Записала Мария БУИНЧУК

Фото из семейного архива семьи Докс и с портала Yadvashem.org. На снимках: Лидия Трактирщик с мужем Кивой и дочерью, 1950–1951 годы. Семья: в центре (сидит) бабушка Лида с внуками и правнуком. Переправа депортированных через Днестр в Транснистрию. В гетто.