История

В Молдове введено так называемое законодательство о сепаратизме, которое развязывает руки силовикам, но ничего не дает политикам и сторонникам мирного урегулирования приднестровского конфликта. Впору вспомнить о том, как в 1990-м и в первой половине 1991 годов силовые действия, арест лидеров Приднестровья и Гагаузии не только не остановили дезинтеграцию страны, но и принесли молдавской власти массу репутационных потерь. Этот урок не забывался в течение долгих лет, пока шли мирные переговоры Кишинева и Тирасполя. Но новое поколение политиков уже ничего не помнит и готово наступить на те же грабли.

Массовые аресты 1991 года

30 апреля 1991 года в Тирасполе был задержан и отвезен в Кишинев депутат горсовета Вячеслав Загрядский, после чего Григорий Маракуца, тогда еще депутат парламента ССРМ, в телефонном разговоре с Александру Мошану пообещал блокировать железнодорожные перевозки и подачу электроэнергии. В тот же день вечером в Дубоссарах были задержаны сам Маракуца и депутат райсовета Л.Матейчук. Все трое были привезены в здание МВД ССРМ и к вечеру отпущены.

Постановлением парламента миссия по аресту Смирнова и еще 17 человек была возложена на внутренние войска МВД РМ. В ночь с 22 на 23 августа были задержаны Григорий Попов, Владимир Боднар, Гимн Пологов, Александр Порожан, Илья Мильман, Степан Топал, Михаил Кендигелян и другие. Было также принято решение об аресте Игоря Смирнова, основателя самопровозглашенной республики, и Василия Яковлева, ее главного идеолога.

О том, как арестовывали Смирнова, рассказал генерал Ион Косташ в своей книге «Дни затмения».   

Секретный план похищения

Судьбу Смирнова и Маракуцы, обвинявшихся в антиконституционных действиях по нарушению территориальной целостности Республики Молдова, решали трое. Мирча Снегур и Ион Косташ настаивали на аресте. Генеральный прокурор Думитру Постован два дня взвешивал все обстоятельства, не давая согласия на резкие меры. В это время Смирнов попросил убежища в штабе 14-й армии, и на запрос Кишинева о его выдаче командующий Одесским военным округом генерал Морозов ответил отказом.

25 августа в подвале завода имени Кирова прошла сессия ВС ПМССР, принявшая декларацию о независимости и обращение к Верховному Совету Украины. Смирнов решил просить помощи у Леонида Кравчука. Он отправился в Одессу, откуда с Григорием Маракуцей, Василием Яковлевым и Вячеславом Загрядским на самолете вылетел в Киев, официально – чтобы вручить президенту и Верховному Совету Украины копию декларации независимости.

Смирнов и его коллеги жили в гостинице КГБ Украины, потом - в гостинице ВС Украины, где их охранял КГБ республики. Министр внутренних дел, генерал-полковник Андрей Василишин категорически отказался содействовать задержанию Смирнова, сославшись на то, что Молдова должна решать свои проблемы на собственной территории. Тогда-то и был разработан секретный план похищения.

Кто решал судьбу тираспольских лидеров 

Операцию разрабатывало МВД и держало в тайне даже от сотрудников МНБ. В секретные планы первоначально были посвящены только министр Ион Косташ и двое офицеров МВД. 

Реализация была поручена начальнику управления МВД Кириллу Пантелееву. Он выехал в Киев 27 августа 1991 года во главе группы захвата, состоявшей из  карабинеров Раду Стратана, Виктора Бряхнэ и Георгия Чебану. Около 17 часов молдаване прибыли, разместились в гостинице «Динамо», после чего Пантелеев направился к Василишину с письмом от Косташа. В не содержалась просьба об оказании помощи в поиске и задержании, с копией санкции на арест Смирнова. 

Пантелеев поставил украинских коллег в известность о том, что Смирнов добивается приема президентом Леонидом Кравчуком. Представителя молдавского МВД принял замминистра генерал-лейтенант Бердов и направил к начальнику УВД Киева Владимиру Старовойту. Тот сообщил, что ему якобы ничего не известно о миссии группы, и никакого содействия не оказал. 

Приключения группы Пантелеева в Киеве 

Пантелеев решил действовать самостоятельно. Он  обратился напрямую в 6-й отдел УВД, где объяснил, что разыскивает опасного преступника, имея санкцию на арест. Удалось установить, что Смирнов уже переместился в гостиницу ЦК КП Украины «Киев», которая также охранялась КГБ. С ним были двое депутатов горсовета Рыбницы. 

Около девяти часов утра 29 августа группа сотрудников МВД Молдовы, которой руководили Валерий Апостол и Тудор Одобеску, рассредоточилась у отеля. Было известно, что к 10.30 за беглецами из Тирасполя пришлют машину с президентской охраной из приемной Кравчука. По просьбе Пантелеева сотрудник киевского УВД связался с приемной президента и через него дезинформировал Смирнова, сообщив, что Кравчук якобы перенес время приема на полчаса и что машина будет к 10.00. 

Смирнов с сопровождавшим его рыбницким депутатом А.Чебаном поспешил к выходу из гостиницы. Загрядский задержался, и это его спасло. Схватил Смирнова боец бригады полиции специального назначения Александр Зелинский. В это время комиссар полиции сектора Ботаника Валерий Апостол из автомата произвел несколько предупредительных выстрелов в воздух. 

Игоря Николаевича посадили в машину и повезли в Кишинев. По команде Василишина Киев был сразу же перекрыт. Искали машины с молдавскими номерами. Но группа Апостола уже везла пленника по маршруту Винница-Ямполь-Сороки к парому. Украинцы решили, что группа поедет через Дубоссары и Тирасполь, и переместили поиск в этом направлении. 

Остальные члены группы захвата во главе с  Пантелеевым колесили по Крещатику и другим центральным улицам Киева, отвлекая внимание спецслужб и прикрывая группу Апостола. Затем поменяли номера на украинские и поехали в сторону Белой Церкви. Проехали мимо постов незамеченными. В 22 часа прибыли в Кишинев, где узнали, что в 20.00 московская программа «Время» передала информацию о задержании Смирнова «неустановленными лицами». 

Засекреченное видео 

К семи утра Смирнова поместили в изолятор временного содержания УВД Кишинева. МВД получало по спецсвязи известия о передвижении группы в течение всей операции. В пять утра – через 12 часов после начала операции – Косташ доложил о результатах по телефону Снегуру. 

Генпрокурор Думитру Постован, консультировавшийся с председателем парламентской комиссии по борьбе с преступностью Виктором Берлинским, выдвинул Смирнову обвинение в попытке государственного переворота. Узника постоянно посещали следователи генпрокуратуры и многие депутаты, к примеру, Валериу Матей, но наиболее активно – Виктор Берлинский. Прокуратура интересовалась постоянными контактами пленника в Москве, Кишиневе и Тирасполе. Показания записали на видео. Но больше никогда и нигде это видео потом не всплывало, а информация не разглашалась.

Ион Косташ утверждает, что при Петре Лучинском всех участников операции захвата Смирнова пытались, в свою очередь, захватить силы Тирасполя. Уголовное дело против Смирнова по обвинению в попытке государственного переворота на отдельной территории много лет не закрывали, оно находилось  в генеральной прокуратуре и по нему в принципе в любой момент могли возобновить следственные действия. Но указание заморозить дело сначала дал Снегур, затем - Лучинский.

После ареста Смирнова оставшийся на свободе Загрядский атаковал приемную Кравчука и МВД Украины, а Маракуца ночью звонил Снегуру. На его претензии президент ответил так: «Вы слишком долго спокойно спали!».

Эта фраза могла бы стать исторической, если бы Смирнова потом не отпустили.

Рельсовая война Приднестровья

После ареста своего лидера Тирасполь начал беспрецедентную атаку на кишиневские власти. Блокада железной дороги продолжалась в течение месяца. Исполнителями стали депутаты тираспольского городского совета Галина Андреева и Светлана Мигуля. 1 сентября по поручению ОСТК они создали женский забастком и после митинга у дома советов блокировали железнодорожный вокзал. 6 сентября политическая забастовка женщин была перенесена в Бендеры, чтобы Приднестровье могло принимать грузы. Пассажирские поезда пропускались.

2 сентября открылся 4-й съезд народных депутатов Приднестровья, на нем приняли конституцию ПМССР, утвердили герб и флаг. Организаторы съезда обещали прекратить подачу в правобережные районы газа и электроэнергии. В ответ Снегур заявил по телевидению, что нет никакой Приднестровской республики и пригрозил лидерам сепаратистов уголовной ответственностью. 

3 сентября указами Снегура были подчинены РМ все таможенные учреждения и военкоматы. Участок государственной границы СССР на территории РМ был переведен под юрисдикцию Кишинева, а нижнеднестровский пограничный отряд передан в подчинение КГБ республики. В тот же день был подписан указ о создании вооруженных сил РМ и выводе с территории республики войск Советской Армии.

Смирнов просит очистить рельсы

Смирнов из изолятора МВД обратился с призывом прекратить «сидение на рельсах». Этот текст вечером 2 сентября был зачитан по радио Тирасполя: «Я не могу согласиться с тем, что из-за меня должны страдать люди в Молдове, России и на Украине… Нельзя обрекать их на страдание, какая бы цель этим ни преследовалась».

В одном из писем сидящим на рельсах женщинам Смирнов сообщал: «Голодовки я не объявлял, не считаю нужным подрывать свое здоровье, оно понадобится для работы в Приднестровье. Содержание в следственном изоляторе обычное для таких заведений, здоровье в норме...».

Почему участники операции захвата много лет молчат

Люди, причастные к операции ареста тираспольских лидеров, до сих пор не желают оглашать детали тех событий. Ион Косташ утверждает, что Кирилла Пантелеева пытались захватить, давили на членов семьи. Впоследствии этот офицер руководил паспортной службой МВД, но, формируя систему «Registru», от Пантелеева избавились.   

4 сентября, после встречи народных депутатов Тирасполя с премьер-министром Валериу Муравским, власти Кишинева пообещали отпустить Смирнова в течение суток, если будет снята рельсовая блокада. Однако женщины диктовали свои условия, требуя сначала освободить своего лидера. После долгих торгов 1 октября Смирнов и другие были освобождены под подписку о невыезде. Косташ вспоминает, что его об этом даже не проинформировали, хотя он был членом совета безопасности. 

Хадыркэ активнее всех хлопотал за Смирнова 

В 2010 году на встрече депутатов парамента-90 депутат Николае Слабу задал Снегуру вопрос: почему Смирнова отпустили? Ответ, вспоминает Косташ, был таков: «Не я один принимал это решение, оно было принято коллегиально». Кто же конкретно обнулил старания молдавской полиции? Ждать от кого-то признания сегодня наивно, а в документах ничего не отражалось.  

На заседании правительства Муравского осенью 1991 года, когда был принят меморандум об урегулировании ситуации, освобождении Смирнова и других лидеров, документ от имени парламента Молдовы подписал вице-спикер Ион Хадыркэ. Он, по свидетельству Косташа, хлопотал за Смирнова активнее всех и первым поддержал план подписания «мирового соглашения» между парламентом Молдовы и Верховным Советом Российской Федерации, в котором четко оговаривалось, что Смирнов будет отпущен в Тирасполь. Один из влиятельных парламентариев стал хозяином ресторана на бульваре Негруцци сразу после того, как был выпущен Смирнов. 

Почему приднестровский лидер так скоро оказался на свободе? Президент Снегур, написавший не один том воспоминаний, на этот вопрос так и не ответил, хотя, бесспорно, он в курсе всех деталей. Смирнов пообещал явиться в прокуратуру РМ для дачи показаний, но больше его там никто не видел. Молдавская прокуратура, со своей стороны, ни разу приднестровского президента не вызывала.   

Вот что вспоминал приднестровский депутат Владимир Рыляков об освобождении Смирнова: «Он вышел оттуда еще более убежденным в том, что все, что нами делалось до сих пор, - абсолютно правильно. Он стал действовать энергично, целеустремленно и жестко… Политическим же ответом Кишиневу со стороны ПМР было решение Верховного Совета провести 1 декабря 1991 года одновременно референдум о независимости Приднестровской Молдавской Республики и выборы президента ПМР». 

Выйдя на свободу, Смирнов стал первым президентом ПМР, пересидел - со всей своей командой практически в полном составе! - одного президента СССР и трех президентов России. В отличие от своих кишиневских визави, он ценил соратников, не обидел и не предал ни одного из них.  

Прекратилась блокада железной дороги – началась финансовая война. 7 октября национальный банк Молдовы заморозил счета Тирасполя на 300 миллионов рублей и распорядился не пропускать платежи в Приднестровье за продукцию, поставленную в РМ. 25 октября премьер Муравский побывал в Тирасполе, где потребовал регистрации банков Приднестровья в НБМ. Но Смирнов добился открытия корреспондентских счетов коммерческих банков за пределами республики и не стал делать отчислений в молдавский бюджет. 

Что было бы, если бы Смирнова не отпустили   

Ситуация была очень и очень непростая: на путях скопилось свыше 5 тысяч вагонов, прямые потери от блокирования железнодорожных перевозок к 18 сентября составили около 35 миллионов рублей, было недополучено 400 тысяч тонн грузов, возникла угроза остановки Кучурганской ГРЭС из-за перебоев в поставке мазута. 

Косташ считает, что можно было открыть линию обеспечения электроэнергией и газом из Румынии и пережить блокаду, тем более, что тотальной зависимости от импорта продовольствия тогда не было. Так можно было думать, пока события энергетического кризиса 2021-2023 годов не показали, что Бухарест ничем не смог помочь Кишиневу – или не захотел, более того, обвинил президента РМ Майю Санду в попрошайничестве. Снегур, в отличие от Санду, никаких иллюзий по этому поводу не питал.  

Впрочем, во время рельсовой войны альтернативные варианты не анализировались, не было никаких планов и прогнозов. Депутаты парламента-90 праздновали труса и показывали свою полную импотенцию. Зато впоследствии изображали и продолжают изображать из себя патриотов и спасителей страны, много лет выбивали и таки выбили себе привилегированные пенсии, а сейчас поддерживают унионистские силы.  

«Наши государственные деятели просто не умели мыслить по-государственному, - считает Косташ. - На заседаниях комиссий, и особенно на пленарных заседаниях, депутаты беспрестанно возмущались, кричали, грызлись, искали виновных и требовали их крови. Между тем главная беда была в том, что у парламента не было стратегии борьбы с сепаратизмом. Наш законодательный орган был похож на испорченную мельницу из сказки, которая не могла остановиться: беспрерывно молол решения и постановления о мерах, которые нужно было принять, но все это оставалось на бумаге, все это было гласом вопиющего в пустыне. Я неоднократно говорил Снегуру и Муравскому, что мы обесцениваем понятие власти, издавая постановления-фикции, пустые бумаги, над которыми смеялись в Левобережье и Гагаузии. Дважды парламент вводил чрезвычайное положение в сепаратистских зонах, и всякий раз никто не задавался простой мыслью: если территории, о которых идет речь, нами не контролируются, тогда какой в этом прок?!».

Был ли Снегур мудрым президентом

Большая доля вины в том, что произошло, лежала на Снегуре, считает бывший министр внутренних дел и обороны.

«В годы войны и много позже я не раз задавался мыслью: а каким президентом был Снегур? – пишет Косташ. - Да, он олицетворял собой образ крестьянина, близкий сердцу избирателя: медлительный, тяжеловесный, основательный, прочно укоренный в родной земле. Но был ли Снегур мудрым, справедливым и дальновидным? Экс-президент в своих мемуарах писал, что он был и остался «средним человеком» - и это было так, его ум и способности к государственному управлению иначе как «средними» назвать было нельзя. Увы, в тот момент нам нужен был не середнячок, а человек с гибким, сильным умом, который вывел бы страну из кризиса… Уверен, наш первый президент был патриотом, искренне переживал и про себя взвешивал меру своей ответственности – но не признал ее никогда и никогда не анализировал в полной мере свои ошибки… Он неизменно окружал себя людьми с таким расчетом, чтобы его интеллект не пострадал от сравнения, а потом обижался на то, что глупцы, предатели, трусы и лизоблюды бросали его, добившись всего, чего хотели. Обидевшись на одного человека, Снегур переносил обиду на другого и выражал ему свое недоверие, что затрудняло деловое общение. Обижался он легко и по пустякам, при этом не выяснял отношений, а просто вычеркивал».

Все сделали выводы

Иона Косташа президент «отблагодарил» по-своему: «Я ушел из министерства обороны генерал-полковником на подполковничью должность, пережил автокатастрофу и тяжелую операцию - и Снегур никогда не вспомнил о моих заслугах, о том, что я принял на себя самые тяжелые удары… Однако в 1996 году, когда Мирча Иванович вновь избирался президентом, он очень быстро нашел меня, так ему нужно было, чтобы я с ним поработал. Я отказался наотрез, сказав, что ему не светит еще раз быть президентом. В своей книге Снегур жаловался на то, что его все бросили, – но не он ли на самом деле всех бросал, пока был при власти?!».

Неумение и нежелание молдавских руководителей принять на себя ответственность за последствия своих решений сегодня хорошо известны их подчиненным. История, может, одних и не учит – но другим помогает быстро избавляться от иллюзий и делать выводы. Все видели, как убрали правительство Гаврилицы за провальные решения, которые премьеру и министрам были навязаны президентом Майей Санду, правящей партией PAS и западными кураторами. Кто будет исполнять новое законодательство о сепаратизме? Чиновники, судьи и силовики среднего звена, которые прекрасно знают, что в крайнем случае их тоже с легкостью «сольет» начальство? Члены нового кабинета министров, например, ответственный за приднестровское урегулирование Олег Серебрян,  уже прямо говорят, что это законодательство исполняться не будет. Очередной бумагой-фикцией в законодательном поле РМ стало больше.