История

27 января - международный день памяти жертв массового геноцида всех времен. Он был учрежден ООН в 2005 году в годовщину освобождения советскими войсками самого кровавого нацистского лагеря смерти Освенцима. О том, как этнические чистки проводила Румыния, союзник Гитлера, рассказал Владимир Солонарь в книге «Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску». Ранее украинское издание «Голокост i сучастнiсть» опубликовало его статью о политике, которую вел Ион Антонеску по отношению к цыганам.  

Рабы государства, бояр и монастырей

Цыгане в Румынии не были объектом систематической ксенофобской пропаганды, считает  Солонарь. И когда в мае 1942 года диктатор Ион Антонеску отдал приказ немедленно начать их депортацию, это было неожиданным решением и в прямом смысле слова его личным творчеством. Около 20 тысяч цыган были депортированы в Транснистрию.

Однако антицыганские предрассудки всегда были очень широко распространены в румынском обществе: «Как отмечает австралийский антрополог Шэннон Вудкок, убежденность в том, что цыгане являются людьми второго или третьего сорта, может быть, вообще не вполне людьми, имеет глубокие корни в румынской культуре, как народной, так и элитарной. Со времени своего появления в дунайских княжествах Валахии и Молдове, которые в 1859 году объединились в Румынию, и до середины XIX века все цыгане Румынии были рабами – либо государства, либо землевладельцев-бояр, либо монастырей. Тезис о «второсортности» и «недочеловечности» цыган служил идеологическим обоснованием беспрецедентно униженного и угнетенного положения этой части населения. Даже румынские крестьяне были убеждены, что, как утверждали пословицы, «цыган – не человек», и что хотя «деньги есть и у цыганa, но чести нет».

«Беспокойство, порожденное близостью»

Эмансипация цыган не привела к их интеграции в румынское общество: подавляющее их большинство находилось на самом дне общества, было наиболее обездоленной и презираемой его частью, указывает Солонарь: «Для румынских крестьян было психологически важно ощущать свое глубокое, непреодолимое отличие от цыган – ситуация, обозначаемая психологами как «беспокойство, порожденное близостью». Это беспокойство было свойственно не только румынским крестьянам, оно было впервые сформировано румынскими интеллектуалами в противовес антирумынской риторике этнических венгров и немцев. Верхи румынского общества, интеллигенция особенно остро переживали то обстоятельство, что в глазах соседних, особенно западных народов, румыны были едва ли не самой «отсталой» и «варварской» нацией».

Дистанция, необходимая для национальной  самоидентификации

Цыгане стали единственной группой, относительно которой не было сомнения, что они стоят «ниже», чем румыны. Проблема, однако, заключалась в том, что иностранные путешественники иногда замечали, что отличие между цыганами и румынскими крестьянами было минимальным и подчас писали о Румынии как цыганской стране. Боязнь отождествления с цыганами нашла свое отражение в классической эпопее трансильванского поэта Иона Будай-Деляну «Цыганиада» (1800-1812), где румынское общество со всеми его негативными характеристиками, как они понимались деятелями просвещения, было пародировано в образе цыганского табора.

Ряд исследователей указывали, что, противопоставляя себя цыганам, румыны артикулировали свою собственную национальную идентичность. Другими словами, румыны являются всем тем, чем цыгане НЕ являются. Поддержание символической и социальной дистанции с цыганами жизненно необходимо для успешного функционирования таким образом понимаемой национальной самоидентификации». 

Евгеника по-румынски на деньги Рокфеллера

«В Румынии существовали влиятельные группы, которые вели интенсивную и чрезвычайно агрессивную антицыганскую пропаганду, - пишет Солонарь. - Одной из таких групп были румынские евгенисты, то есть сторонники концепции «улучшения» человеческой природы и выращивания более совершенной с биологической точки зрения породы людей. Евгеника была течением, импортированным в Румынию с Запада. Так, сторонники Грегора Менделя, преобладавшие в Германии, в плане практических политических рекомендаций настаивали на таких жестких мерах контроля, как насильственная стерилизация умственно отсталых людей и людей с врожденными физическими недостатками».

В Румынии евгенисты-менделисты были представлены наиболее организованной и хорошо финансируемой американским фондом Рокфеллера группой в клужской школе профессора Юлиу Молдована. Она издавала в 1927-1930-х и в 1940-1947 годах журнал «Бюллетень евгеники и биополитики» («Buletin eugenic şi biopolitic»), в котором пропагандировала свои идеи, усиленно подчеркивая значение искусственного отбора для улучшения «биологии» румынской нации. 

«Наряду с мерами по изоляции и стерилизации наследственно больных, они настаивали на недопущении смешанных браков, особенно с представителями так называемых «низших» этнических групп (или рас), среди которых цыгане рассматривались как наиболее «опасный» элемент ввиду своей ущербной «биологии»», - пишет историк.

Два члена группы – Иордаке Фэкэоару и Петру Рымнянцу – страдали навязчивой идеей «цыганской угрозы»: «Фэкэоару опубликовал статью «Этническая и расовая мешанина в Румынии», в которой подверг резкой критике политику поощрения ассимиляции национальных меньшинств, особенно находящихся на «биологически более низком» чем румыны уровне. Среди таковых Фэкэоару назвал турок, татар, русских, украинцев… и в особенности цыган. Эти «меньшинства-балласт», как их обозначал Фэкэоару, «представляли смертельную опасность» для румынского народа (neam – род) в особенности потому, что «ублюдки», которые рождались в смешанных браках их представителей с этническими румынами, уменьшали «среднюю биологическую ценность» нации в целом». 

Стерилизация и концлагеря

В 1941 году некий Георге Фэкэоару, видимо, родственник евгениста Иордаке Фэкэоару, опубликовал брошюру, в которой прямо высказал идею о том, что кочевых цыган следовало заключать в концлагеря и направлять на принудительные работы: «в таких условиях они неизбежно вымерли бы в течение жизни одного поколения». Оседлых цыган надо подвергнуть насильственной стерилизации, а их места в экономике заняли бы «лучшие представители румынской нации»».

«Трудно оценить влияние евгенической пропаганды по «цыганскому вопросу» на румынское общество, - пишет Солонарь. - Более существенным является вопрос о том, доходила ли эта пропаганда до самого диктатора Антонеску. Сегодня можно с уверенностью дать положительный ответ. Передаточным звеном служил главный румынский статистик, директор центрального института статистики доктор Сабин Мануилэ».

Перепись населения как первый шаг к «очищению нации»

Солонарь приводит другие подробности из биографии румынских евгенистов. Так, ученик Юлия Молдована Сабин Мануилэ, как и его учитель, по первому образованию врач, в 1925-1926 годах учился в школе гигиены и общественного здравоохранения имени Джона Гопкинса в Балтиморе (США) на стипендию фонда Рокфеллера. Вскоре он переехал в Бухарест и стал служить в статистическом ведомстве, а в 1930 году возглавил проведение первой действительно всеобщей и достоверной переписи населения. С этого момента и до своего бегства на Запад в 1948 году он был главным румынским статистиком и пользовался безграничным доверием власти: Антонеску издал указ, запрещавший всем госорганам, кроме института Мануилэ, проводить статистические исследования.

Мануилэ был главным советником диктатора по «политике народонаселения» - речь шла о той же навязчивой идее улучшения «биологии» румынской нации путем поощрения рождаемости, особенно среди элит, борьбы с венерическими заболеваниями, стерилизации генетических неполноценных индивидов, воспрепятствования смешанным бракам, изоляции и депортации этнических меньшинств, в частности, обмена населением с соседними странами.

В 1940 году, после успеха Гитлера в войне против Франции, Мануилэ стал открытым сторонником тех жестких принудительных мер евгеники, которые практиковались в нацистской Германии. 23 мая 1941 года Ион Антонеску поставил резолюцию на реферате Мануилэ «Политика народонаселения»: «Вопрос поставлен очень хорошо... Капитальная проблема румынской нации - ее сохранение, укрепление, развитие, однородный состав и географическое распределение».

Одной из главных идей Мануилэ была идея «цыганской опасности». Он назвал цыган «самой большой расовой проблемой Румынии». «Ученый» был убежден, что цыган в Румынии гораздо больше, чем зафиксировала перепись 1930 года, так как респонденты могли указывать свою этничность как угодно и записывать себя румынами, то есть цифра 262 501 должна была быть пересмотрена.

Второй шаг: делить на категории и изолировать

Эксперт министерства труда, здравоохранения и социальной защиты Н.Кэдере в начале 1941 года представил доклад о причинах распространения тифа в аграрных районах севера провинции Молдова и южной Буковине и назвал цыганские сельские поселения главной матрицей этой заразы. Многие цыгане жили в своих домах только зимой, а весной отправлялись на заработки, распространяя инфекцию. Кэдере рекомендовал заключить цыган в трудовые колонии, разделив затемна три категории. Тех, кто проявил склонность к сельским работам, следовало поселить на земельных участках, тех, кто был склонен к другим профессиям, – «направить» в соответствующие сферы занятости. Третью категорию составляли те, кто был неспособен ни к какому труду. В отношении этого «балласта» Кэдере предлагал найти «смелое» решение, которое освободило бы общество от «бесполезных и невыносимых» людей, «представляющих, прежде всего, угрозу общественному здоровью».

Привилегированная категория - цыгане «по недоразумению»

Неизвестно, прочел ли Ион Антонеску доклад Кэдере весной 1941 года, но уже в октябре начальник его кабинета Овидиу Влэдеску составил резюме доклада. Предлагалось сделать исключение для одной группы румынских цыган – rudari – но не из гуманитарных соображений, а потому, что «в расовом отношении» они не были цыганами и считались таковыми по недоразумению. «На самом деле», утверждал Келча, то были остатки древнего, доримского населения Дакии. В сопроводительном письме он предложил депортировать кочевые «и другие категории» цыган в Транснистрию. Однако 8 октября диктатор постановил отложить решение вопроса на более поздний срок.

Депортация «чужаков»

28 мая 1942 года министерство юстиции предложило «удалить» цыган из румынских городов и поселков и заключить их в трудовые колонии, поскольку «эти люди совершают многочисленные факты воровства». К этому времени Антонеску уже принял решение начать подготовку к депортации части цыган в Транснистрию, но сотрудники министерства юстиции могли об этом не знать, предполагает Владимир Солонарь. Приведенные факты показывают, что решение о депортации цыган в Транснистрию не было личной прихотью румынского диктатора, оно выражало настроения и убеждения части - вполне вероятно, значительной части - румынских правительственных экспертов и бюрократов.

Антонеску мог быть даже менее радикальным в этом вопросе, чем некоторые из его советников и сотрудников. И все же факт остается фактом: решение о депортации было принято диктатором, время депортации, критерии отбора и сроки «операции» тоже были определены им.

Диктатор был крайним националистом и ксенофобом, глубоко убежденным в том, что все национальные меньшинства были врагами румынской нации и что Румыния не получит возможности успешно развиваться до тех пор, пока все они не будут удалены с румынской территории. Его программной целью с момента прихода к власти и до смещения 23 августа 1944 года было полное «очищение» страны от всех «чужаков» (străini), то есть нерумын.

При Антонеску дискриминации и преследованиям подвергались все национальные меньшинства (кроме немцев, находившихся под покровительством Гитлера), однако наиболее бесчеловечным и преступным было его обращение с евреями. Диктатор был лично виновен в организации кампании массового убийства евреев Бессарабии и северной Буковины в июле-августе 1941 года, в заключении в гетто и концлагеря тех, кто пережил первую волну убийств в этих провинциях, и их депортации в Транснистрию осенью 1941 года (депортации подвергались евреи Бессарабии, северной и южной Буковины, уезда Дорохой провинции Молдова), наконец, в массовых репрессиях против еврейского населения Одессы в октябре 1941 года, выселении остатков еврейского населения этого города в лагеря на Южном Буге в январе 1942 года. Общее количество евреев, погибших в результате этой преступной политики, а также погромов в Бухаресте в январе 1941 года и Яссах в июне 1941 года, составляет от 280 000 до 380 000 человек, указывает Солонарь.

Фобии Антонеску

«Цыгане были вторым меньшинством, против которого румынское государство при Антонеску проводило особо жесткую политику, хотя они и не подвергались, как евреи, массовым казням, - пишет Солонарь. - Чем же объясняется то, что, хотя Антонеску ненавидел всех «чужаков», именно евреи и цыгане были выделены как объекты самых жестоких мер?

Объяснение не следует искать в интенсивности его фобий. Действительно, Антонеску испытывал к евреям почти животную ненависть, как и к цыганам. Но то же можно сказать и о всех других меньшинствах. Вот, например, что он сказал 14 марта 1941 года на совещании с руководителями крупных промышленных предприятий страны: «Проблема «пришельцев» (еще одно обозначение для «чужаков») – «очень серьезная, потому что она ведет румынскую нацию к исчезновению, как мясник ведет скотину на бойню».

В октябре 1940 года на заседании румынского правительства Антонеску заявил, что «чужаки» в течение столетий эксплуатировали румынскую нацию: «Мы работаем как рабы, а они наживаются. Мы всегда были рабами у чужаков...».

С одной стороны, привилегированные меньшинства, с другой - цыгане и евреи  

Однако Антонеску стремился учитывать реалии – геополитические и экономические. Именно этим объясняется столь различный подход к решению еврейской и цыганской, с одной стороны, и скажем, венгерской, украинской и болгарской «проблем», с другой.

С лета 1940 года, когда Антонеску решил, что в послевоенной Европе будет доминировать Германия, он согласился предоставить немецкому меньшинству различные привилегии, которые превратили немецкую общину, находившуюся под контролем нацистской партии, фактически в государство в государстве. В той или иной степени были защищены своими государствами и венгры, и болгары, даже украинцы, поскольку нацисты надеялись использовать их национальное движение в борьбе против СССР. На противоположном конце списка находились евреи, о которых было известно, что Гитлер ненавидел их. 

В июле и августе 1941 года румынские войска и жандармерия вели себя по отношению к евреям в восточных провинциях и в Транснистрии с такой жестокостью, что заслужили восхищение Гитлера.

Поскольку ни одна страна не защищала цыган в 1941 году, они были для Антонеску таким же потенциально уязвимым меньшинством, как евреи. Диктатор разделял все традиционные румынские предубеждения против цыган, и, в частности, был очень чувствителен к тому, что в глазах иностранцев, как он считал, румыны подчас воспринимались как «почти цыгане». Во время своего допроса 6 мая 1946 года на Бухарестском процессе он с негодованием упомянул об антирумынской пропаганде, которую, по его мнению, вели венгры в Европе, в результате чего европейцы якобы пришли к выводу, что «Румыния – это страна цыган, не способная управлять собой»».

Переселение цыган в землянки для спасения Бухареста  

«Диктатор явно рассматривал действия цыган как заранее спланированную военную акцию по разрушению румынской нации, - пишет Солонарь. - Из этого, по сути, параноидального суждения «логически» вытекал вывод, что румынское государство, защищая свою нацию от столь опасного врага, должно было действовать беспощадно. Антонеску приказал подготовить землянки (bordei) в дельте Дуная (район, известный своим нездоровым климатом, способствовавшим распространению малярии) и выселить туда цыган из Бухареста, а затем и других городов. Цыгане должны были жить в колониях и работать на помещиков.

Приказ не был выполнен - подготовка к войне против СССР отвлекла внимание диктатора и его правительства. Депортация евреев Бессарабии и Буковины осенью 1941 года также оттеснила этот вопрос на задний план и побудила Антонеску отдать 8 октября того же года приказ отложить депортацию. Однако уже 1 мая 1942 года диктатор приказал начать подготовку к депортации румынских кочевых цыган. Ее интенсивность непосредственно зависела от оценки шансов победы Германии в войне.

От кочевых цыган к оседлым

Хотя приказ Антонеску предусматривал депортацию только кочевых цыган, 17 мая того же года госсекретарь министерства внутренних дел, дивизионный генерал Константин (Пикки) Василиу издал приказ полицейским и жандармским управлениям (полиция действовала в городах, жандармерия – в сельской местности) составить в срок до 10 июня того же года списки двух категорий цыган: кочевые и оседлые, то есть те, которые хотя и не являются кочевыми, но были осуждены, являются рецидивистами или не имеют средств для существования или определенного занятия, от трудовых доходов с которого они могли бы честно жить, и таким образом представляют угрозу общественному порядку.

22 мая 1942 года последовал приказ Антонеску в июне депортировать эти категории. В дальнейшем именно они были подвергнуты депортации.

Операция «сдирания шкур» с «неполноценных» людей…

«Это был тот самый генерал Василиу, который в начале июля 1941 года инструктировал жандармские подразделения, направлявшиеся в «освобождаемые» Бессарабию и северную Буковину, относительно того, что им следовало делать с евреями, проживающими на этих территориях, - пишет Солонарь. - Василиу пользовался огромным доверием Антонеску и отличался особой жестокостью и неразборчивостью в средствах». 

Другой военный преступник, Раду Лекка, особый уполномоченный по «еврейскому вопросу» при Антонеску (был приговорен в 1946 году вместе с диктатором и Василиу к расстрелу, но избежал казни, в последний момент замененной на пожизненное заключение) характеризовал Василиу в своих написанных в тюрьме мемуарах как «самого большого бандита и убийцу из всех, которых произвела на свет румынская жандармерия».

Василиу исполнил поручение по «цыганскому вопросу» с большим энтузиазмом. Называя всю эту операцию «ecarisaj poliţienesc» (от французского équarrissage – сдирание шкуры), что свидетельствует о значительной доле импровизации во всей кампании и что можно перевести как «отлов и свежевание бродячих псов», он старался под различными предлогами депортировать как можно больше цыган.

Итак, полиции и жандармерии дали практически неограниченные возможности решать судьбу всех тех, кого они считали цыганами. 

… Которых вылавливали по цвету кожи 

«Различие между кочевыми и оседлыми цыганами, очевидное на бумаге, на практике было определить нелегко, - делится подробностями Владимир Солонарь. - Если жандармы находили цыган вне населенных пунктов, где те постоянно проживали, они их попросту арестовывали и отправляли в Транснистрию.

Более того, даже установить, кто действительно был цыганом, было не всегда легким делом, поскольку в Румынии не существовало официальных документов, фиксировавших этническую принадлежность граждан. На практике жандармы и полицейские зачисляли в цыгане всех, кто вел «цыганский образ жизни» или проживал в «цыганском» районе. Иногда они прибегали к такому простому и грубому критерию, как цвет кожи».

Особо отличились в уезде Констанца

Вопрос о том, кого из цыган зачислять в преступники, а кого - нет, решался в разных уездах и населенных пунктах Румынии в зависимости от предубеждений жандармских и полицейских чинов.

Так, жандармское управление уезда Констанца, депортировавшее самый высокий процент цыган – 24 процента зарегистрированных по переписи 1930 года (в то время как в целом по стране их доля составляла около 10 процентов) – отвергло просьбы всех просивших разрешения вернуться в Румынию из Транснистрии на том основании, что «главным родом его деятельности является воровство» или «у него нет другого источника дохода, кроме нищенства, ворожбы, гадания и воровства» – без каких-либо доказательств.

С другой стороны, начальник жандармского управления майор Иоан Пешкир освободил 14 цыган от депортации, когда они принесли ему выписки из судебных реестров, доказывавшие, что за ними не числится никаких преступлений. Однако таких, как Пешкир, было немного. Подавляющее большинство жандармов разделяло энтузиазм Василиу по поводу «отлова и свежевания бродячих псов».

Румынское общество аплодировало

Нет оснований считать, что румынское общество в целом отрицательно отнеслось к депортациям цыган,  пишет Солонарь: «Действительно, румынские архивы хранят некоторое – сравнительно небольшое – количество петиций этнических румын с просьбами освободить от депортации отдельных цыган – соседей или знакомых. Однако подавляющее большинство их относится к концу сентября-октябрю 1942 года, когда депортация первых двух категорий цыган завершилась и Василиу издал приказ провести новую перепись цыган, «на которых имеются уголовные дела». 

Предстояло переписать «как тех цыган, которые были осуждены, так и тех, которые были оправданы (!) с тем, чтобы к весне 1943 года они были эвакуированы в Транснистрию». Многие цыгане пытались спасти себя, договариваясь со своими соседями о том, чтобы последние писали прошения в их защиту.

Утверждение, содержащееся в заключительном докладе международной комиссии по исследованию Холокоста в Румынии, о том, что королева-мать Елена выступила против депортаций цыган, основано на недоразумении: королева заступилась не за всех цыган, а за одного-единственного солдата-цыгана Золтана Стойку, которого встретила в госпитале, где тот лежал после ампутации ног. Стойка попросил ее помочь добиться разрешения его семье вернуться из Транснистрии в Румынию, и королева написала записку Михаю Антонеску, заместителю премьер-министра Иону Антонеску (министр иностранных дел в годы Второй мировой войны, один из главных идеологов начала войны Румынии против СССР).

Широко цитируемый протест против депортации цыган лидера национал-либеральной партии Константина (Дину) Брэтиану свидетельствует лишь о высоких моральных качествах его автора. Как и все партии, НЛП была запрещена, хотя репрессии по отношению к ее членам не проводились. Протест был подписан лично Брэтиану, но не от лица партии, в которой влияние 76-летнего формального лидера было близко к нулю.

И все же что это было?

Цыгане, которым удалось вернуться в Румынию из Транснистрии, подчас наталкивались на враждебность этнических румын.

Один цыган, прошедший через ужасы лагерей в Транснистрии, вспоминал, что когда весной 1944 года он вместе со своим другом сумел пробраться вместе с отступавшими румынскими войсками на территорию Румынии, они тщательно скрывали свою идентичность, поскольку если румыны узнавали, что они цыгане, то не только отказывались помогать им, но и ясно давали понять, что в Румынии их никто не ждет.

Когда 13 октября 1942 года Антонеску объявил о временном прекращении всех депортаций, это решение не имело никакого отношения к протестам отдельных представителей румынской общественности, а было вызвано соображениями «высокой политики»: прежде всего, изменившейся оценкой исхода войны. К этому времени Ион и Михай Антонеску пришли к выводу, что жестокое обращение с евреями может дорого стоить Румынии после войны. Оба однофамильца приписывали евреям огромное влияние на внешнюю политику Англии и США. И поскольку они больше не верили в то, что Германия после войны будет одна полностью контролировать положение в Европе, решили возобновить отношения с западными державами, предпосылкой чего было изменение политики по отношению к евреям. Цыгане оказались бенефициариями этой новой внешнеполитической ориентации.

И все же - депортировались ли румынские цыгане как преступные элементы или как члены определенной этнической группы?

«Очевидно, что оба эти мотива присутствовали в решениях и действиях властей, - резюмирует историк. - Приходится сделать вывод, что расовая антропология и этнический национализм являлись важнейшими идеологическими предпосылками, предопределившими трагедию румынских цыган. Вне этой системы идеологических координат депортация части румынских цыган вообще не представима».