История

Его жизнь и смерть были полны загадок

Все люди в мире чувствуют красоту. Больше или меньше. И хоть раз испытали ее колоссальную очищающую силу. Увы, мы привыкли жить в сплошной некрасоте, а творцов прекрасного сегодня впору заносить в Красную книгу. В Молдове жил один из них. О Пете Леонарди помнят единицы, и сердца этих немногих начинают учащенно биться при одном только упоминании о нём.

Это был истинный принц молдавской балетной сцены. Его короткая жизнь и внезапная смерть полны загадок.

Две в прошлом балерины - Эльфрида Королева и Алла Коркина, успешно реализовавшие себя и на других поприщах (первая - доктор искусствоведения, научный сотрудник АНМ, председатель ассоциации хореографов cоюза музыкальных деятелей, вторая – поэтесса cдипломом московского Литинститута, сопредседатель Центра русской культуры) написали и издали по книге - «Петр Леонарди. Жизнь и судьба» и «Адажио любви». И хотя стили этих книг разные - академический и поэтический, обе, кажется, написаны на одном дыхании и, соответственно, так же читаются.

Авторы не раз цитируют дневники Леонарди. Как выяснилось, их Алле Аркадьевне привезла из Евпатории Петина приёмная мать, чтобы можно было выборочно переписать. Потом забрала обратно. Дело в том, что своего приёмного отца с его неоднозначными чувствами к приёмышу Петя не выносил, а маму обожал, хотя сама она в то время мальчика невзлюбила, потому что мечтала удочерить девочку. Дневники Петины не читала. Поэтому, когда в Кишиневе волей-неволей стала пробегать их глазами и убедилась, что он писал о ней только хорошее («мамуля, мамуля»), разрыдалась...

В онлайн-фотогалерее легендарных артистов балета его имя стоит рядом с именами Кшесинской, Петипа, Лифаря, Лепешинской, Улановой, Барышникова, Нижинского, Нуриева, троицы Лиепа, Васильева, Плисецкой и других корифеев танца. Петя среди этих божеств  пластики, пожалуй, самый красивый. И внешне, и внутренне он был таковым. Проследим же коротко земной путь нашего героя.

Петька-пересмешник

Петя Жуган (это его настоящая фамилия) родился на кишиневской окраине в семье военного музыканта Иона и работницы табачной фабрики Ольги. Петя был вылитая мать. Унаследовал ее добрый нрав и сказочную внешность: большие тёмные глаза в стрелах ресниц, идеальные черты и форму лица. Отец был небольшого роста (который достался и сыну), невзрачным. Изменял жене, а потом, в начале войны, вообще бросил ее с 6-летним малышом. Мама быстро сгорела от скоротечной чахотки, и малыш  достался бабушке Марии Четманской.

Каким он был в детстве? Ртутным. Страшным непоседой, неугомонным исследователем подворотен, окрестностей, базаров, церквей, концертных площадок. Пропадал из дому надолго (бабушка тихо сходила с ума). И это под аккомпанемент бомбёжек. Он то и дело вляпывался в истории. Иногда крал у торговок снедь с лотков, попрошайничал. Однажды в лютую голодуху отправился на маслобойню поживиться макухой и свалился в яму с горящими угольями. Потом месяц бабушка лечила его травами от ожогов четвертой степени.

Чаще всего мальчуган «ошивался» там, где звучала музыка, особенно симфоническая. Как мёдом для него были намазаны филармония и театр «Экспресс», где часто играли оркестры, лилась классическая музыка. Там-то чумазого бродяжку и приметил балетмейстер Леонид Леонарди, который позже усыновит Петю-подростка.

Этого глазастого шустрика все любили за дар пересмешничать. Он так похоже в лицах изображал и пародировал всех, кого знал, что заслужил прозвище «артист». Как-то Петю позвал с собой конферансье труппы московских эстрадных гастролёров. Но когда в поезде мальчишка разыграл сценку, как этот конферансье обнимается с девицей, тот выбросил его из вагона на ходу, и пацанёнок чудом остался жив.

«Глаза выколю!»

После войны (в 1946-м) судьба, видимо, решила: хватит! Ребёнок нахлебался горя больше некуда. И начались чудеса.

В то лето в Кишинев на каникулы вернулась группа ребятишек, обучавшихся в знаменитом Ленинградском хореографическом училище (Вагановском). Там отсеялась пара неспособных учеников, нужно было срочно найти им замену. И тут добрые люди вспомнили о Петьке-артисте. Уличного оборванца со сбитыми в колтуны патлёнками привели к чистеньким, хорошеньким деткам, познакомили. Педагоги убедились, что к балету он по физическим параметрам пригоден, а затем обалдевшего от счастья дикаря вымыли, подстригли, одели во все новое и досыта накормили. Так началась его новая жизнь.

На полном гособеспечении Петр  девять лет жил и учился в северной столице России, поражающей своими масштабами и красотами. Дети могли смотреть спектакли во всемирно известном Мариинском театре. Вольнолюбивый Петя часто сбегал с уроков, чтобы прокрасться на репетиции корифеев. Или бродил по городу. А всё потому, что общеобразовательные предметы были для него сущей каторгой. Прогулами и грубостью он изводил учителей. Однажды литераторше, влепившей ему двойку, пригрозил, что выколет глаза ее дочке. На директора дождём сыпались докладные записки на этого озорника, и каждый раз, опустив свои большущие, налитые слезами глаза, Петр искренне обещал исправиться.

Зато по специальным предметам он блистал - классическому танцу, характерному и историко-бытовому. Педагогов, однокашников, а позже зрителей в нём покорял дар абсолютного сценического перевоплощения. По общему мнению, он «танцевал музыку», то есть своей моторикой, жестикуляцией, вибрациями, фибрами совпадал с частотами определённого музыкального произведения. Глаз нельзя было оторвать от этого юного чародея, электризовавшего публику. В нем словно от рождения была не оборвана нить, связывающая миры земной и небесный, откуда он черпал нужные ему краски, штрихи и благодать.

Ну что там входит в арсенал танцовщика? Специфические прыжки, вращения, кручения, поддержки для партнёрши. А с Петей казалось, что растворяются в воздухе зал и сцена, разверзается звёздная бездна, и в перекрёстных лучах светил юный Аполлон своим телом как голосом воспевает Красоту. При этом он ревностно соблюдал все технические наработки ленинградской балетной школы: изумительное чувство скульптурной позы, тонкую нюансировку движений, соподчиненность их друг другу, лёгкость, полётность, идеальную чистоту рисунка танцев, академизм. Рядом с ним стыдно было халтурить.

Инфант в конуре

Первоначально, после окончания Вагановки, карьера дипломированному танцовщику в молдавской столице не улыбалась: жилья не было, постановок в театре тоже. Пришлось помотаться по театрам Союза. И лишь осенью 1958 года он был зачислен в родную балетную труппу. И через некоторое время уже танцевал своих принцев.

Вершинной стала для него партия Зигфрида в «Лебедином озере». Как всегда, словно скинул свою кожу и вошёл в образ, очень ему близкий. В круг света выбежал не традиционный, холодный, до приторности положительный персонаж, а реальный теплокровный юноша, тоскующий по своей единственной любви, сотканной из эфира и грёз. И находит ее - не на балу среди множества жаждущих выскочить замуж за царского отпрыска красоток, а в глубине таинственного леса, на мерцающем озере в образе лебедя...

В дневнике после премьеры он радостно написал: «Свершилось! Сколько у меня поздравлений! Критик из Москвы сказала, что в партии Зигфрида я был живым и поэтичным, а не мёртвым, как это бывает у многих». Между прочим, свои записи он делал, едва помещаясь в шести квадратных метрах своей комнатушки в театральной общаге без особых удобств, а позже в маленькой неуютной конуре с протекающим потолком на Боюканах.

Портил  себе жизнь

Если вдуматься, он сам выстраивал кривую своей жизнь. Были шансы творчески более полно реализоваться - упустил!

Всю жизнь рвался он ставить что-то сам, даже осуществлял это самодеятельно в училище и в хореографическом кружке своего отца. Дирекция театра однажды предложила Пете поехать учиться в Москву, в ГИТИС, на балетмейстера. Но он отказался, мотивируя тем, что не уверен в своих силах.

Еще момент был: после успешной молдавской декады в Москве, когда его заметили и оценили, опять был шанс зацепиться в мегаполисе, но в последнюю минуту он передумал идти на просмотр в музтеатр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Посчитал, что таких артистов, как он, в Москве навалом. А скорее всего, из-за комплексов по поводу своего среднего роста. Понимал, что в крупных театрах главные партии ему вряд ли светят, а роли шутов были не по нему...

В роковом для нашего героя 1966-м кишиневское театральное начальство созрело и предложило Петру поставить балетный спектакль «Молдавская фантазия». Мечта сбывалась, зелёный свет дан! Плюс новая радость: ему дали хорошую «однушку» на бульваре Негруцци. И он собирался приступить к постановке осенью, в начале сезона...

Бегство в танец

Многие с отвращением отвергают слухи о том, что Леонарди был «нетрадиционалом». Женщины, мол, его не интересовали. При этом немало балерин были влюблены в Петю. А его уделом стало одиночество. Праздники часто отмечал сам с собой. Возможно, пары ему просто не было. Петя говорил всем, что женится в 35 лет, когда станет «народным» (к слову, в 1966 году представление на это звание «наверху» уже рассматривалось).

Когда он летящей своей походкой шёл по городу, сияя белейшей, отутюженной рубашкой, то, по определению писательницы Лидии Латьевой, напоминал инопланетянина. Но ничто человеческое  «пришельцу» было не чуждо. В темноватых коридорах театра он мог обнять хорошенькую артисточку.  Ему нравилась костюмерша Зиночка с его родной улицы - с тёмными, в пол-лица глазами и смоляные косами. Девочка робела перед знаменитым артистом, а он не мог ею налюбоваться и после спектаклей дарил свои букеты. Бесконечно был влюблён в недосягаемую для него Аллу Шелест, которая по уровню стояла в одном ряду с Улановой. Как в артиста был влюблён также в её сценического партнёра Бориса Брегвадзе. Но все это осталось в ленинградском прошлом. (Алла Шелест снялась потом в документальном фильме Коркиной и Бродичанского «Леонарди, ваш выход!», где сказала о Пете много тёплых слов). Самого его просто до безумия любила ленинградская балерина Лидочка Конкс, которая переехала в Кишинев, чтобы танцевать с ним, и мечтала выйти за него. Он был для нее смыслом жизни.

И наконец, не так давно открылась сенсационная тайна. Ее поведала корреспонденту «МВ» первый диктор молдавского ТВ Наталья Андриеш. Молодой девчонкой устроилась она вожатой в летний лагерь в Скоренах, куда привезли на отдых из Ленинграда вагановцев. Пётр, увидев красавицу Наташу с ее длинной косой, сказал: «У тебя лицо Мадонны». На протяжении жизни он так и не узнал, что у него родилась дочь, такая же своенравная и огневая. Она подавала большие надежды как балерина, но затем ушла в большой спорт и стала чемпионкой СССР по прыжкам в высоту.

...Он, как и Зигфрид, ждал свою хрустальную любовь. Окружающие замечали, как он маялся, терзался. И не с кем было поделиться. Дневник вёл, понимая, что не всё можно написать, потому что рано или поздно прочтут, поэтому не откровенничал. От своего космического одиночества (в этом он был родственен Эминеску, томик стихов которого всегда носил с собой) убегал в танец, и так мощно заряжал его своими переживаниями, что зрители буквально заболевали Петей. Не зря один знаменитый постановщик, в расстроенных чувствах пришедший на выступление Леонарди, враз повеселел и признался ему: «Петя, когда я вижу такой танец, как у тебя, это примиряет меня с жизнью!»

Вас разыграли

Те гастроли в Астрахани летом 1966 года все знавшие Петра вспоминают с содроганием. И ту последнюю ночь, когда он, по обыкновению, развлекал друзей розыгрышами. Вообще он обожал разные дурачества. В одном городе, куда молдавский балет прибыл на гастроли, вспоминает экс-балерина Валентина Загорская, орудовал серийный маньяк. Жители были так наэлектризованы, что для  взрыва не хватало только искры. И Петя с его хохмами чуть ею не стал. После спектакля Валентина пришла на квартиру и встала у окна подышать. Вдруг кто-то, словно чёрт, выскочил из кустов! Она и закричи не своим голосом: «Спаси-и-те!». Моментально дом плотным кольцом окружила толпа, остановился транспорт. А «маньяк», оказавшийся Петей, влез к ней в окно и зашептал: «Спрячь меня быстрее». Валя запихнула его в шкаф. Ведь толпа, не разобравшись, могла растерзать его.

Он прицеплял, бывало, три рубля к нитке и проверял людей на честность. Кто-то, найдя валяющуюся трёшку, вопрошал: «Чья?», другой воровато засовывал в карман, и Петя ее оттуда со смехом выдёргивал. Мог позвонить среди ночи товарищу и измененным голосом прокричать: «Внимание, внимание! Началась атомная атака! Срочно спускайтесь в бомбоубежище!» И ведь покупались! Однажды друг открыл свой шкаф и увидел там Леонарди, «повешенного» на галстуке. Шок! А вслед за этим - раскатистый смех Пети.

В ночь перед роковым утром, в страшную жару и духоту, Петя засиделся у Недремской и ее мужа Поклитару. И опять предался любимой забаве: позвонил оперному солисту Виктору Третьяку и голосом режиссёра Платона велел не мешкая идти к нему, чтобы изменить мизансцену в «Тоске». Ребята потом, умирая со смеху, наблюдали в окно, как сонный артист плетётся на «репетицию».

Наступившим ранним утром 14 июля он, как и уговорился с двумя приятелями, пошёл на Волгу купаться. Перебрались катером на другой берег, и Пётр поплыл к косе (товарищи его, не умевшие плавать, остались на пляже). Предполагается, что он попал в омут с водоворотом. Там часто тонули люди, чего неместные знать не могли. И никто не предупредил.

Он был 30-летним красавцем в расцвете таланта и пике творческих сил, когда под птичий хорал, исполнявшийся в бездонной лазури неба и в буйной прибрежной зелени, всмотрелся напоследок в сияние мира и - пошёл на дно. Так был ли это несчастный случай или суицид?

Слух о трагедии молнией облетел город, и в считанные минуты весь театр был на берегу. Артисты долго ждали, надеясь, что Петя очередной раз разыграл их.

Припоминали, что в последнее время он нередко говорил о смерти. Однажды, укутав  шею шарфом, пришёл к ведущей солистке Мелентьевой и показал странгуляционную линию на шее. Сказал, что повесился, но верёвка оборвалась (в то время в театр был приглашён танцовщик, который мало-помалу забрал почти все Петины роли, и это многое объясняло).

...Его хоронил весь Кишинев. Дорога на Армянское кладбище была усыпана цветами.

Летом 2015-го ему исполнится 80 лет (хотя точная дата рождения артиста так до сих пор и не установлена). И 50 лет со дня гибели. Скромную Петину могилку с выцветшим фото трудно найти в закоулках и зарослях старинного погоста...

Наталья Стеничева