Расследование

Информационный портал Locals.md собирает легенды о Кишиневе. В числе таких легенд – история странного дома с лепниной «явно шизофренической направленности» и его не менее странного хозяина. История записана со слов очевидцев.

В эпоху застоя об этом небольшом доме по ул. Иркутской (сейчас В. Купча) на Телецентре знали многие кишиневцы. Дело в том, что фасад, двор и забор дома были богато украшены замысловатыми лепными скульптурами, причем жанровыми и, как пишет один из пользователей форума Oldchisinau.com, «с явно шизофренической направленностью». Так, ограду образовывали фигурки танцующих детей; почтовым ящиком служила огромная лягушка с открытым ртом; у дома в полный рост возвышался молдаванин-фонарщик с фонарем в руке, а на крыше – аист. Неудивительно, что архитектурный объект в народе получил имя «дом с химерами».

Вспоминает Алексей, пользователь Oldchisinau.com: «В нашей школе уроки шли в две смены. Вторая смена заканчивалась уже затемно. Мы часто провожали девчонок домой. Одна из них жила в том районе. Фонарей было не очень много. Идти было страшновато. Еще страшнее было идти обратно мимо этого домика. Все фигуры во дворе были ярко освещены. Шторы в трехстворчатом окне всегда распахнуты и в комнате горел свет. На стенах висели картины, их было много. Сюжеты о смерти: косы, черепа, причудливые искаженные лица. Мурашки по коже. Никогда через освещенную комнату никто не проходил. Дом казался необитаемым».

Позже, в перестройку, когда дом уже был нежилым, среди детей и подростков ходили жуткие легенды о том, что внутри, посреди комнаты, стоял открытый гроб с фигурой хозяина в нем. Люди постарше, знавшие создателя и обитателя дома лично, в том числе и писатель Сергей Белкин, утверждают: эти рассказы – чистейшая правда.

Звали сумасшедшего зодчего Георгий Бонза. Он, как и многие гении, действительно страдал психическим заболеванием. Вот что пишет пользователь Oldchisinau.com Спартак, которому посчастливилось знать хозяина: «Его фамилия переводилась с молдавского как нищий. Он всегда говорил, что предки и дома не имели. Один раз признался, что он полуцыган. А маму свою он боготворил. Мать его не помню, но Бонзик любил о ней рассказывать. Мама у него была травница и хорошо знала цыганские наговоры. После того, как Бонзик переболел менингитом, именно мама выходила его и спасла. На магале ее боялись. Бонза рассказывал, что кто-то из его предков был черный колдун и за это на семью его наложено проклятье… Он угощал меня квасом и признался, что знает, как умрет. И даже знает когда. И о смерти мамы он тоже знал, когда она состоится, и заранее слепил ее в гробу. Этим он выполнил какой-то древний цыганский ритуал, как бы поселив душу мамы в скульптуру. Она его берегла». 

Ольга Цымбал