История

О жизни молдавской железной дороги в послевоенное время корреспонденту «МВ» рассказала жительница Резины, экс-депутат Серафима Борган.

- В конце 40-х папина сестра тетя Лиза жила в Глинженах у моей бабушки Анны. Когда бабушка приезжала к нам в гости - я была то ли в третьем, то ли в четвертом классе, и отец всегда говорил: «Не вине полячка ла ной».

Бабушка моя была полькой - статной, красивой и всегда при деле. Любила порядок. Не терпела праздность. Надо ли говорить, что и моей тете Лизе редко когда доводилось отдыхать.

Глинжены – небольшое село в Шолданештском районе у железной дороги. Жили здесь люди после войны трудно. Но после засухи и голодовки на огородах появились овощи. Урожай дали плодовые деревья. В 1949 году выдался хороший урожай пшеницы, и сельские женщины, в том числе моя тетя, пекли булки и другие нехитрые изделия, садились в поезд, который шел из Станислава в Одессу продавать выпечку. После таких поездок тетя Лиза стала наряжаться в красивые кофточки: появилась возможность покупать вещи.

Деньги по тем временам были большой редкостью. Колхозы только начали создаваться, люди питались в основном тем, что выращивали на огородах. Так что железная дорога стала кормилицей. Она вела с Украины через Бельцы-Флорешты на Шолданешты. Далее от Шолданешт первым шло село Мигулены, затем Глинжены - с одной стороны, с другой - Матеуцы, там была железнодорожная развязка. Потом дорога выходила на Чорну и далее через Днестр шла на Рыбницу.

Приезд поезда на станцию для сельчан был событием. Женщины готовились и ждали «тренул де ла Станислав». Причем «Станислав» произносили с ударением на второе «а», хотя правильно было с ударением на «и», по-польски, поскольку город был назван в честь сына польского градоначальника. А с 1962 года его переименовали в Ивано-Франковск – в честь украинского поэта.

Но не только булками зарабатывали наши молдаванки в Одессе. Со временем, когда жизнь наладилась, возили туда и другую домашнюю снедь, торговали на станциях и одесском Привозе.

Железная дорога спасала не только жителей Глинжен. Когда мы жили в Распопенах, муж работал участковым инспектором милиции, по рабочим делам ездил в Капрешты. Там был базар – он и сейчас есть - где продавали скот. В этом селе традиционно выращивали свиней и коптили мясо на продажу. А в копчении они знали толк, делали это профессионально. У кого была машина – те кооперировались и ездили с копченостями в Одессу продавать. У кого машины не было, садились в поезд. Доход в этом случае был поменьше, но все же был.

Торговать разрешалось официально: у людей были справки от сельсовета, что они выращивали свиней.  На этом бизнесе многие разбогатели, дома хорошие построили и все, что надо, в дом купили.

Про бизнес с копченостями знаю не понаслышке. Ездили на этот рынок в Капрешты и мы с мужем. В селе были бондари, кто-то делал бочки легально, а кто-то «дружил» с лесниками и покупал у них древесину, что было незаконно. Муж устраивал на рынке облавы. В пять утра я, как обычно, отправлялась на молочную ферму, утренняя дойка - самая ответственная, а он часам к восьми уже успевал провести рейд и подъезжал на мотоцикле за мной. И мы отправлялись покупать на рынке кровянку и копчености. Понемногу конечно, брали: для нас это был деликатес.

Бабушка рассказывала, как быстро строили железную дорогу. Когда я родила младшую дочь, у нас была няня, поскольку я работала. Ее фамилия была Волейко, ее родители были специалисты по железным дорогам, они приехали из Польши и, по ее словам, все время проводили на стройке. Многие из тех поляков, кто строил дорогу, позже осели в молдавских селах. Об этом говорят фамилии: Солтынский, Матковский. И немецкие фамилии у нас тоже есть: Штиглик, Вейбер, от родителей знаю, что и немцы были связаны со строительством железной дороги. А на земляных работах, в основном, были заняты наши сельчане. У меня есть знакомый лесник в Распопенах – он внук тех, кто строил дорогу. Да и не только он...

Сегодня поезда в наших краях ходят редко. Жаль, что железная дорога Молдовы утратила свое значение.  А ведь альтернативы железнодорожному транспорту – особенно в грузовых перевозках – нет. Думаю об этом, когда вижу, как тяжелые большегрузные автомобили, следуя с Резинского цементного завода, разрушают асфальтовое покрытие на недавно отремонтированных дорогах. Очень много денег тратится на это, и все без толку.

На снимках Светланы ШЕЛЕСТ: этим домикам, в которых хранили инвентарь рабочие, переводившие стрелки на железнодорожных путях возле села Матеуцы, столько же лет, сколько и самой железной дороге.