Политика

Интервью Caliber.Az c молдавским политологом, главным редактором портала Traditia.md Виктором Жосу.

- Как вы думаете, Виктор Иванович, что подвигло молдавское правительство ввести запрет на вещание в стране шести русскоязычных телеканалов? Какие последствия может иметь этот шаг в самой Молдове?

- Решение о запрете шести телеканалов (формально – о приостановлении действия лицензий на вещание) принималось Комиссией по чрезвычайным ситуациям в рамках действующего в Республике Молдова чрезвычайного положения. То есть это было даже не решение Координационного совета по теле- и радиовещанию, тем более не решение суда, на что сразу же обратили внимание и юристы, и правозащитники. Хотя правовая сторона дела (и не только в этом вопросе) у нас сейчас вообще перестала играть роль. С 24 февраля 2022 года, одновременно с началом широкомасштабной войны в Украине, парламент Молдовы ввел на территории страны ЧП, и с тех пор оно автоматически продлевается каждые 60 дней, что полностью развязало властям руки. В условиях «чрезвычайщины» президент Майя Санду и Партия действия и солидарности, чьим неформальным лидером она остается, считают, что могут править, как им угодно, ограничивать или запрещать что-либо без оглядки на Конституцию и законы.

Отключение от эфира шести телеканалов вызвало различные интерпретации. Говорилось и о запрете свободы слова, и об ущемлении интересов русскоязычного населения, что, безусловно, имеет место. Но со стороны власти комментарии носили другой характер. Например, председатель упомянутого совета Лилиана Вицу, вынужденная оправдывать решение Чрезвычайной комиссии, на заседание которой ее даже не сочли нужным пригласить, договорилась до того, что эти шесть телеканалов «занимались пропагандой войны через молчание». Дело в том, что они не транслировали контент о войне, который давали провластные телеканалы (последние брали его с украинских ТВ-каналов и переводили на румынский), но ведь и российский новостной и аналитический контент они тоже не транслировали -  в Молдове это запрещено уже несколько лет. Каждый из этих каналов просто старался по возможности обходить стороной информацию о военных действиях в соседней стране, концентрируясь на происходящем у нас. В итоге именно это им и вменили в вину. Подчеркну, это были даже не оппозиционные каналы, они просто транслировали иную точку зрения на события в Молдове, отличную от точки зрения правящей партии.

На всю нашу ситуацию, и не только касающуюся сферы телевещания, я бы посмотрел шире. Одновременно с присвоением Республике Молдова статуса кандидата в члены ЕС нас по факту обязали следовать единой американо-европейской генеральной линии во всем, включая внешнюю и внутреннюю политику, политику безопасности и, естественно, информационную политику. С былым плюрализмом покончено, все должны шагать в ногу. Это Венгрия (член НАТО, член ЕС) или Турция (член НАТО, кандидат в члены ЕС), имея во главе сильных лидеров и поддержку большинства населения, еще могут иногда выбиваться из общего строя, но не остальные. О таком слабом государстве, как Молдова, зависимом от США и ЕС финансово и политически, и говорить нечего, тем более при власти, которая ориентирована исключительно на Запад. В чем-то у нас реализуется украинский сценарий по борьбе с инакомыслием, в чем-то сценарий прибалтийских стран. В Украине ведь были запрещены, причем еще до 24 февраля, и целый ряд телеканалов, и оппозиционные партии. И хотя оппозиция в Молдове номинально еще существует, наша власть всерьез рассматривает варианты, как запретить неугодные партии. В первую очередь партию «Шор», которая по весне может возобновить протестные акции. Можно сказать, что мы свернули с пути либеральной демократии (по которому шли последние тридцать лет, хотя и сильно хромали) в сторону некоего «либерального тоталитаризма».

Подобную политическую девиацию можно в той или иной мере наблюдать во всей Европе, но если на западе континента, где сильны демократические традиции, диктаторские методы навязать трудно, то на постсоветском пространстве препятствий к этому практически нет. Какого-либо организованного сопротивления этой тенденции наше разобщенное общество оказать не сможет.

- Настолько ли плохи на данный момент российско-молдавские отношения?

- Формально они сохраняются, послов никто не отзывает, диппредставительства не закрыты. Но Молдова встроена в западный мейнстрим, а он сегодня, по определению, антироссийский.

- Не по этой ли причине президент Молдовы заявила о прекращении отношений с руководством России?

- Президент Майя Санду выразилась несколько иначе, она сказала, что ей не о чем говорить с руководством страны-агрессора. Но поскольку таких отношений у нее не было с самого начала прихода к власти, то и прекращать нечего. А заявления подобного рода звучали из ее уст и ранее, это была реакция на призывы представителей части молдавского общества ехать и договариваться с руководством Российской Федерации о приемлемой цене на газ.

Мое объяснение такого поведения простое: госпожа Санду является патологической русофобкой, и это не метафора и не преувеличение. Она элементарно не в силах переступить через себя. Для нее встреча с Владимиром Путиным, да еще в формате один на один, немыслима. Другое дело, что после 24 февраля это нежелание уже можно облечь в «политкорректную» (с западной точки зрения) форму.

- Следует ли всерьез воспринимать участившиеся в вашей стране призывы о воссоединении Молдовы с Румынией?

- Ни президент Санду, ни правящая Партия действия и солидарности такой сценарий не рассматривают. Даже несмотря на то, что почти все представители нынешнего молдавского руководства являются еще и гражданами Румынии. Более того, при всех реверансах в сторону своих румынских коллег и госпожа Санду, и молдавский министр иностранных дел Нику Попеску, и другие наши официальные лица всячески демонстрируют, что в приоритете у них отнюдь не Бухарест, а Вашингтон и Брюссель. И с прагматической точки зрения это можно понять: какой смысл вассалу ориентироваться на другого вассала, пусть и статусом повыше, если есть возможность решать вопросы непосредственно с сеньорами?

Скажу больше, румынская политическая элита эту ориентацию молдавского «младшего брата» ощущает, и ее это начинает все сильней раздражать. На официальном уровне раздражение пока никак не проявляется, зато многие румынские СМИ начали активно критиковать политику Санду. На что Кишинев ответил запретом ретрансляции в республике одного из румынских телеканалов, позволившего себе такую критику. Поэтому, повторюсь, ущемление прав русскоязычных – не главный мотив действия нынешней власти по информационной зачистке, на первом плане - борьба с инакомыслием.

А что касается объединения с Румынией - без отмашки ведущих западных канцелярий такой вариант не стоит даже обсуждать. А оттуда никаких сигналов такого рода пока не предвидится.

- В местных СМИ в последнее время появляется информация о том, что правительство Молдовы взяло курс на НАТО и даже попросило у ЕС и США защиты от России. Вы считаете, что возникли потенциальные угрозы безопасности Молдовы на нынешнем этапе или в перспективе?

- Я уже сказал про единую европейскую политику о безопасности под зонтиком НАТО и об обязательстве для нас как кандидата на членство в ЕС ей следовать. Но следование такому курсу автоматически затягивает нас и в колею НАТО. Бюджет молдавского министерства обороны на 2023 год увеличен на 68 %, министр обороны Анатолий Носатый заявил, что дополнительные средства будут потрачены на закупку систем противовоздушной обороны. Через Европейский фонд мира ЕС выделяет Молдове десятки миллионов евро на модернизацию национальной армии. Республика становится участником плана ЕС по созданию на Востоке транспортных путей двойного (мирного и военного) назначения, в том числе для переброски с запада Европы на границы с Россией войск, вооружений и боеприпасов. Разумеется, всё это не остается незамеченным в Москве. Процитирую реакцию заместителя главы МИД России Михаила Галузина: «Активизация сотрудничества Кишинева со странами НАТО в военной и военно-технической сферах является фактором, в большей степени подрывающим безопасность самой Молдовы. Как показывает опыт, безрассудное накачивание той или иной страны западными вооружениями или размещение на ее территории натовских контингентов отнюдь не добавляет ей безопасности и суверенитета, а напротив, приближает к катастрофе».

Понятно, что каждая сторона трактует происходящее в свою пользу. Но когда наблюдаешь за происходящим в Украине, здравый смысл подсказывает, что маленькой Молдове, даже если она увеличит оборонный бюджет на 680 %, это безопасности не добавит. Остается лишь надеется, что Российская Федерация не воспримет всерьез подобное накачивание Кишиневом «военных мускулов» и против нас не будет применена, например, тактика ракетных ударов, которая применяется в соседней стране.

- Как вы оцениваете перспективу завершения военных действий в Украине?

- Как очень неблизкую. Украина уже потеряла в этой войне часть своих территорий, и совсем не похоже, что она готова с этим смириться. Коллективный Запад всячески поддерживает стремление Киева воевать «до победного конца» и делает всё, чтобы война продолжалась. Со своей стороны, Россия не намерена идти ни на какие уступки и заявляет, что специальная военная операция будет доведена до конца. Чем и когда всё может закончиться, знает один Бог.

- Нарастает ли, по-вашему, угроза ядерной войны из-за затягивания украинского кризиса?

- Глобальное ядерное столкновение между НАТО и Россией вряд ли возможно, даже в связи с непримиримостью сторон в видении разрешения украинского кризиса. Но разговоры о так называемом тактическом ядерном оружии, о некоей гипотетической «локальной» ядерной войне не могут не тревожить. Ставка ведь гораздо выше, чем судьба Украины и ее территорий.

Начался процесс становления новой мировой конфигурации, где такие страны, как Россия, Китай, еще целый ряд крупных и не очень крупных государств уже не согласны с монополярным устройством глобальной политической системы, которое сложилось после распада СССР и исчезновения блока социалистических стран. Но и Запад, в первую очередь США, не намерены так просто отказаться от своих гегемонистских устремлений.

Мы наблюдаем глобальное противостояние, оно протекает в различных формах, в него вовлечены в качестве активных участников и страны, обладающие ядерным оружием. И каждая из таких стран гипотетически допускает применение ядерного оружия в случае «прямой угрозы» для себя. Проблема только в одном: понятие «прямой угрозы» каждое государство, у которого есть ядерное оружие, трактует по-разному. Хорошо бы им как-то договориться, чтобы не было разночтений, но сегодня такое желание выглядит утопией.

Источник: Caliber.Az