История

Если бы Мирон Гойхман продолжал жить в Оргееве, где прошло его детство, он как прораб непременно работал бы в ремстройуправлении, где трудился мой отец после окончания кишиневского строительного техникума. Сегодня в этом здании синагога. Наверняка обитатели строительного штаба, в Оргееве называемого просто стройконторой, после массового исхода евреев каким-то образом застолбили дом за собой, поскольку все должности в организации занимали евреи - кроме моего папы-молдаванина.

Быть может, евреи были особенно амбициозны, а в этой отрасли как в никакой другой можно было быстро увидеть результаты своего труда? Был и карьерный  рост, что доказал автор мемуаров на портале «Русский Сиэттл» Мирон Гойхман.

После войны Молдавия была одной большой стройкой. Возводили столько энергоемких предприятий, что к 80-му уже не хватало мощностей, и в районе Дубоссар было даже запланировано строительство АЭС. Неудивительно, что строители  были востребованы. Но еще важнее было, чтобы возглавляли большие стройки толковые люди, любящие свое дело.

Вот что рассказывает с присущим ему юмором Мирон Гойхман. Предлагаем вам продолжение историй, рассказанных нашим земляком (начало в «МВ» от 27 июня с.г.). До ста лет жил бывший строитель этими воспоминаниями, так дороги они были ему. Хотя жизнь в американском Сиэттле, сами понимаете, была не бедной и не скучной.

Построить дом - все равно что вырастить ребенка

Я попытаюсь вспомнить о строителях, которые были влюблены в свою профессию. Потому что быть строителем и не любить строительство - невозможно.

Построить объект – то же самое, что вырастить ребенка до того возраста, когда он уже сам может постоять за себя. Быть строителем – значит вот что: как проснулся утром, так и погрузился в заботы, чтобы не пропустить чего-то, не забыть о технике безопасности, о плане, о том, как обеспечить ту мизерную зарплату, за которую трудились рабочие. С теми же мыслями засыпаешь после долгого трудового дня.

Я хочу познакомить вас с теми людьми, с которыми я встречался во время своей работы в системе министерства связи и министерства строительства МССР.

Министр лично грузил котелец

Кривденко (имя не помню) был тогда министром связи МССР. Сам одессит. Говорили, что в молодости работал монтером и лазил по столбам. Надо сказать, что в то послевоенное время строили много открытых и закрытых объектов связи. Везде надо было что-то ремонтировать, пристроить, достроить – словом, вылечить раны войны. Так вот, товарищ Кривденко очень любил строительство, а дела связи оставил на совести своих заместителей.

Сам он каждый день появлялся на строящемся объекте. Каждую пятницу у него было совещание со всеми работниками. Не хватало рабочих рук, автотранспорта, и он организовывал субботники для вывоза из карьеров котельца.

Кривденко надевал белый халат, ехал в карьер, там организовывал погрузку котельца и лично помогал его грузить! Затем приезжал на объект и смотрел, как идет разгрузка. То есть личным примером воодушевлял канцелярских работников министерства и учил их любить строительство.

Строительство радиоглушилок на пушкинской горке курировал Молотов

Многие из них стояли в очереди на получение квартир в этих строящихся домах. Помню, однажды мы были у него в кабинете на планерке. Вдруг заходит взволнованная секретарша и говорит: «Товарищ министр, на проводе Молотов!». Кривденко попросил нас выйти. В то время Молотов, кажется, был председателем Совета министров СССР. А мы в то время строили один важный объект всесоюзного значения.

Видели на Пушкинской горке три высокие металлические вышки? Между ними были натянуты антенны, которые должны были забивать иностранные радиопередачи, не дававшие спокойно спать слушателям вражеских голосов. Строительство этого объекта было на контроле у Молотова. Шло оно со скрипом, и он интересовался его ходом.

Еще, помню, строили мы один объект возле железнодорожного вокзала. Кривденко приехал из Москвы - и прямо с поезда пошел, узнать, как там идут дела. Не знаю, чем он не понравился в ЦК партии, но его освободили от работы. Возглавил министерство один районный начальник почтамта, который ему в подметки не годился. 

Доставал все из-под земли - получается, шахтер?

Итак, Хоряков по профессии не был строителем, возглавлял главпочтамт Кишинева. Мы строили для почтамта несколько объектов по городу. С утра до вечера Хоряков старался помогать строителям, а почтовые дела оставил своей заместительнице Асе Петровне Третьяковой, женщине очень деятельной, по разговору похожей на композитора Пахмутову. Очень добрая и отзывчивая, она всегда была готова помочь, иногда даже подключая к этому своего мужа Семина, который работал инструктором ЦК партии по торговле.

С такой визитной карточкой для него были открыты двери всех торговых баз, магазинов, аптек, т.е. мест, где можно было приобрести весь товарный дефицит того времени. Дома его звали шахтером, так как он доставал все из-под земли.

От хозяйственников – к технически грамотным специалистам

Давид Семенович Койфман, управляющий Кишиневским межрайонным трестом, был бывший кузнец, молотобоец. После войны во главе многих строительных организаций стояли люди, не всегда имевшие техническое образование, но отличные хозяйственники. Их заботой было обеспечение строительных организаций кадрами, работников - жильем, а все техническое вопросы решали главные инженеры и начальники отделов.

Когда управляющий шел в министерство на планерку, все начальники отделов снабжали его цифрами и данными о состоянии строящихся объектов. Министр строительства Молдавии Скульский, мирился с таким положением дел. Но времена менялись.

Появились новые молодые технически грамотные кадры, и хозяйственники вышли из моды. Министра Скульского заменили. Давида Семеновича Койфмана перевели с понижением заместителем управляющего промстройтрестом. Он поработал там несколько лет и вскоре умер.

Овощепровод через Прут: проект, который лопнул

Владимир Владимирович Ярутин был управляющим  кишиневским межрайонным строительным трестом. В то время я уже работал в системе министерства строительства МССР. Нашему тресту включили в план строительство двух крупнейших в союзе консервных заводов - кагульского и унгенского.  

Мощность каждого была, если не ошибаюсь, 50 миллионов условных консервных банок в год. Причем прутский завод должен был работать частично на сырье из Румынии, которое должно было идти по трубопроводу через реку Прут. Но в ходе строительства Чаушеску отказался от такой кооперации, и мощности завода оказались намного выше, чем его сырьевая база.

Для строительства этих гигантских заводов руководство нашего треста было укреплено. Руководителем был назначен Ярутин, очень грамотный инженер, который до этого работал на крупных комсомольских стройках Сибири, человек с большим опытом и размахом.

Было ему в то время лет сорок. Очень корректный и воспитанный человек, он с каждым работником треста разговаривал как со своим товарищем. Особое уважение проявлял к старшим по возрасту. Работать с ним было одно удовольствие, и все его очень полюбили. Проработав в нашем тресте года три-четыре, он стал министром вновь созданного министерства сельского строительства МССР. Но наши контакты с ним на этом не прервались.

До встречи в «Бутояше»

Раз в год стараниями наших работников, особенно женской половины, проводилась встреча с Ярутиным в ресторане «Бутояш», чье здание имело форму бочонка.

Ярутин никогда не отказывался от встречи. За вкусными блюдами и стаканчиком хорошего молдавского вина мы вспоминали то счастливое время, когда работали вместе. И это было взаимно.  Мне кажется, что у нас ему было комфортнее, чем в должности министра.

Здравствуйте, я ваша тетя!

Еще одна личность - Файнберг Николай Самойлович. Где-то в середине 60-х ко мне на стройку пришел молодой человек с густой черной шевелюрой. Протянул листок - направление на преддипломную практику от кишиневского строительного техникума.

Откуда родом, спрашиваю? Говорит, из Чинишеуц. «Тогда вы, наверное, знаете Арона Гойхмана, брата моего отца?». – «Как же, конечно, знаю. Он и мой дядя, ведь он - муж тети Сарры, сестры моего отца». – «Здравствуйте, я ваша тетя! Мы же родственники. У нас общий дядя. Только с разных сторон».

Так мы познакомились. После окончания практики и техникума он поступил в московский строительный институт (МИСИ), и наша связь прервалась.

После окончания института Николая направили на работу в Сибирь, на крупные военные закрытые стройки. Там он женился на замечательной девушке Вале. В конце 60-х вернулся в Молдавию, по-моему, на должность начальника строительства гындештского сахарного завода. Вскоре оказался в Кишиневе директором завода железобетонных изделий, а затем управляющим трестом «Стройиндустрия», который объединял все заводы ЖБИ республики.  

Я снова стал встречаться с ним уже по линии работы в кишиневском межрайстройтресте. В начале 1977 года, когда мне до пенсии оставалось шесть месяцев, в системе минстроя образуется объединение «Кишиневстрой», в который вливаются все строительные тресты города. И во главе нового объединения – Николай Самойлович Файнберг.

Наш трест ликвидируется, наши стройки передаются минсельхозу. Всем работникам дали работу в соответствии с ранее занимаемой должностью, а мне и еще одному потенциальному пенсионеру предложили перейти в строительное управление  недалеко от аэропорта, чтобы мы там доработали несколько месяцев до пенсии.

Это было далеко от дома, и я, конечно, был не в восторге. А вновь организованный «Кишиневстрой» был метрах в трехстах от моего дома. Туда я и направился.

Был конец рабочего дня, почти все уже разошлись, но Николай Самойлович еще был в кабинете. Я коротко обрисовал ему мое положение, и он быстро сориентировался: «Иди к моему заму Татаринову и скажи, что есть вакантная должность в отделе комплектации, пусть тебя оформит».

Такие вот повороты судьбы!

Так эти шесть месяцев я отработал рядом с домом. Потом Николай Самойлович проводил меня на пенсию со всеми положенными почестями: общее собрание, выступления, приказы по министерству и объединению, и, конечно же, конверт с рублями из директорского фонда.

После этого пошли сразу в ресторан, который тоже был рядом. Кто бы мог подумать, что тот молодой парень с черной шевелюрой, который практиковался у меня на стройке, через 20 лет проводит меня на пенсию в качестве управляющего объединения Кишиневстрой (с правами замминистра), а еще через 20 лет я буду встречать его в аэропорту города Сиэтла, где он сейчас и живет со своей женой Валей, дочкой Ритой, ее мужем Зиновием и любимым внуком Майклом.

Такие вот повороты судьбы!