Расследование

По мнению знаменитого тенора, из всех актеров, сыгравших его в кино, самым похожим оказался молдаванин Виктор Кузнецов

Для многих современных начальников подлость (игнорирование моральных норм с выгодой для себя) стала доблестью. Может, поэтому сегодня нужно чаще вспоминать руководителей от Бога, которыми изобиловало недалёкое прошлое.

Один из таких примеров - живая история, рукой можно дотронуться! - экс-директор творческого объединения «Телефилм-Кишинэу» Виктор Кузнецов, этнический молдаванин с русской фамилией. В этом году ему исполнилось 80 лет. Из них полвека он отдал молдавскому телевидению. Хороших слов о нем можно наговорить на целую книгу. А если в двух словах, то Виктор Антонович, по общему мнению, - это душа-человечище!

Русоайка, мать великанов

…На свет он появился 29 марта 1934 года в Бухаресте, куда родители подались из Бессарабии в поисках работы. «Пятью годами раньше родился старший брат Сергей, а я оказался нежеланным. Решено было: аборт! Но по дороге в больницу отцу с матерью попались железнодорожные пути, на которых стоял товарняк. Они стали через него перелезать, поезд дёрнулся, и мать еле успела оттащить застрявшего отца. Оба сели на обочину, и отец сказал: «Раз я остался жить, пусть и он живёт».

Свидетельств о рождении тогда не выдавали, а поп, крестивший меня, был выпивши, и день моего рождения записал как 2 апреля 1934 года. При советской власти в мой паспорт внесли 29 марта. Однако, когда мы с семьёй решили эмигрировать в Германию, дотошный немецкий чиновник, заметив разнобой в датах, потребовал свидетельство о рождении. Я написал в Бухарест, и через полгода оно пришло. Гляжу, а там дата рождения - 2 апреля. И я порвал его. Родина меня не отпустила», - смеётся Виктор Антонович.

По линии отца род восходит к жителю Орловщины, который работал на тульском оружейном заводе. По семейной легенде, мастер был злой, и молодой прадед с другом «уронили» его в котёл с кипящей сталью. Тогда всю артель расформировали, а прадеда сослали в Бессарабию. Тут и родился дед Сергей Кузнецов.

«Его сын, мой папа, - высококлассный повар, устроившись в элитный бухарестский ресторан, позволил маме быть домохозяйкой. Она стирала, убирала и так вкусно готовила, что отец, только что от ресторанной кухни, любил поесть что-нибудь домашненькое. Мама была красавицей. Трудилась с пяти лет (кормилец семьи умер, надо было помогать содержать чад) -  шила на ножной швейной машине Зингера. Поскольку не доставала до педали, палец на ноге вырос кривой. Обоих нас, своих сыновей, родила весом по 5 кг. Соседки говорили: «Русоайка родила великанов» (так ее называли, хотя мама была чистокровной молдаванкой по фамилии Вулпе). Завидовали кумушки тому, как чисто отстирывала она белье -  всегда сверкало и хрустело. А делала она это дедовским способом, прокипятив в воде золу, отчего вода становилась мягкой и мылкой».

 Самовар, «Дубинушка» и «Калинушка»

Наш собеседник как шкатулкой с драгоценностями дорожит своей семейной родословной. Может бесконечно рассказывать о родне. Например, один из его дядей был последним учеником прославленного циркового силача Заикина.

«Мой дед по маме Николай был рослым эффектным красавцем-усачом. Он первым в Кишиневе купил велосипед и катал на раме не только шестерых своих детей, но и барышень, отчего бабушка ревновала. Она, баба Соня, считалась среди родственников центром вселенной и третейским судьёй. На все праздники родные шли к ней. И все боролись за то, чтобы бабушка хоть неделю пожила у них. Однажды она аж на Сахалин полетела, чтобы примирить рассорившихся родичей.

Помню, по утрам расчёсывала и заплетала свои длинные волосы, делала «башенку» на голове, ставила самовар и выпивала 15 стаканов чая - без сахара, с блюдца. Этот ритуал растягивался на два часа. В войну бомба упала прямо на бабушкин дом, и ее любимый самовар вылетел в окно. Приземлился в 500 метрах, возле Свято-Георгиевской церкви, которая тоже уцелела. Добрые люди самовар «мадам Вулпе» узнали, принесли и отдали ей. Через годы он протёк, починить не удалось, сколько ни лудили ни паяли, поэтому купили бабушке электрический. Но она, отхлебнув, отодвинула стакан: «Я это пить не могу». Пришлось купить простой чайник.

Ее дочь Нюра, бездетная мамина сестра, приехала в Бухарест присматривать за мной и братом. Нас воспитывали жёстко, боялись, чтобы мы не стали босяками. Получив от мамы ремня, мы бежали к Нюре, и она заслоняла нас от ударов, отчего ее руки бывали опухшими. До конца своей жизни я считал своим долгом посещать «вторую маму» и обнимать ее. Она умерла у меня на руках в 94 года.

Однажды все Вулпе собрались, чтобы решить, кому из шестерых детей дать высшее образование. Выбор пал на Филиппа, который на собранные деньги закончил румынскую академию и стал отличным специалистом по лесному хозяйству (его сын потом служил в охране Чаушеску). В знак благодарности Филипп скопировал свой диплом об образовании и преподнёс всем членам клана,  документ в рамке висел у каждого на стене. Ещё вся наша родня, собираясь, пела не хуже хора Минина -  и «Дубинушку», и «Калинушку».

Потом мы вернулись в Бессарабию. Из-за фамилии румыны смотрели на нас косо, а при советской власти интересовались, как это мы, молдаване, «присобачились» к русским. Учился я так себе, ведь начинал обучение в румынской школе, а потом перешёл в русскую. Из двоек не вылезал. Спасибо, баба Соня занималась со мной русским языком. С ней мы выучили гимн СССР.

Правописание у меня было - катастрофа. На пионерской линейке надо мной смеялись, потому что по команде «налево!» я мог повернуться направо. И я замкнулся, полюбил одиночество. Кусок хлеба с маслом брал и убегал на Комсомольское озеро. С благодарностью вспоминаю словесника Михаила Ивановича Полтавченко с его чубчиком и пенсне - он часами говорил о Пушкине и Тютчеве. Моя голова пухла-пухла и понемногу начала соображать. К старшим классам я окончательно освоился, у меня появились друзья. И ещё я единственный из ребят был твердо уверен, что взрослым буду снимать кино.

Рай с Раей - 64 года

В 8 классе я познакомился с Раей. Это было перед Новым годом. Мы, трое ребят, встретились у ворот Армянского кладбища. А от Болгарской наверх поднимались три девочки. Я увидел Раю и сказал: «Чур, эта - моя». И вот уже 64 года мы вместе. Сначала мы гуляли с компанией, а через год я предложил ей встречаться вдвоём. Знаете, я был страшно застенчивым, от смущения закрывал лицо руками. До девочки не мог заставить себя дотронуться.

Рая была у матери одна, отец умер от туберкулёза. Зимой в школу в галошах и шерстяных носках бегала - денег на ботинки не было. Но закончила школу с золотой медалью, а потом институт - с красным дипломом. У нее от природы был математический дар, учителя не сомневались, что Рая пойдёт на физмат, но она выбрала медицинский. Жили они с матерью во времянке, без газа и света, без печи, грелись от буржуйки. Мы с друзьями им печку сладили и «тамбур» пристроили, а то двери выходили прямо на улицу, потом провели электричество. (Тёща Софья Давыдовна была золотым человеком. Она работала учителем химии). Моя мама полюбила Раю, подкармливала, но ей от сытной еды становилось плохо - желудок не привык.

Предложения как такового я Рае не делал. Когда уже учился в киевском госуниверситете, она приехала как-то в гости. А я жил в семье однокурсника, будущего академика Виктора Шарпило. Как раз друг собрался жениться и позвал нас с Раей в загс. Помню, идём мы по берегу Днепра, и тут Витёк говорит: «А почему бы и вам не расписаться?». Нас эта идея восхитила, и мы стали просить сотрудницу загса помочь нам. Она позвонила своей подружке в районный загс и все устроила. Говорит: «Только поторопитесь, до закрытия -  40 минут. И мы полетели! Так и расписались в одно время - они там, а мы тут. Вечером - шикарная свадьба, а мы молчим. К утру примостились вздремнуть в уголке, нас обнаружили, пришлось признаться, что мы муж и жена. Через два дня Рая уехала в Кишинев.

...Квартиру от работы получили. Всё - в дом. Зарплату отдавал ей всю до копейки. Подарки матери, жене и детям или пиво с друзьями - из заначки. За моей спиной Рая была как за каменной стеной. На Новые годы мы выбивали для коллектива «букурийские» шоколадные торты по 3-4 кг, с ёлками и мишками из крема, дочки обалдевали! До сих пор вспоминают. Общую кровеносную систему семьи наполняла любовь. Моя Раиса Матвеевна работала врачом-педиатром 45 лет. Никогда не красилась, и все равно была красавицей. Как ее люди любили! Весь район - ее дети. До последнего своего выхода на улицу она то и дело слышала: «Как ваше здоровье?».

...Увы, жену подкосила болезнь Альцгеймера, и все заботы по уходу за ней легли на мужа, потому что дочери живут за границей - Катя в Тель-Авиве, Аннушка в Назарете. Внуков у Кузнецовых уже пять, правнуков - трое.

Тянуло к искусству

А с получением специальности случился казус. Он поступил на философский факультет, потом перевёлся на биофак, который возненавидел, но с грехом пополам закончил. Его тянуло в мир искусства... Не зря сам пел красивым, от природы поставленным тенором. Спасибо, оперный театр был «под боком», в нём часто выступали оперные величины - Рейзин, Козловский, Поторжинский, Лемешев.

«Мы бесплатно, по студенческому билету, проходили на спектакли, дневали и ночевали в театре. По сто раз смотрели «Пиковую даму», «Евгения Онегина», «Запорожца за Дунаем». То же самое было в нашем университетском ДК. Вот откуда вся моя любовь к музыке и русской классике.

Учась на биофаке, я помог брату, «подсунув» однажды великому физиологу Даниилу Воронцову реферат Сергея. Тот, прочитав его, сказал: «Чтобы немедленно твой брат был у меня!». В итоге Сергей защитил у профессора кандидатскую, а у другого светила - профессора Анохина - докторскую. До этого он учился в бухарестской элитной школе, где ежегодно становился лучшим учеником - обладателем лаврового венка. Уже защитившись в Москве, работал в молдавской академии наук. Это он изобрёл «электронную клетку» головного мозга. Он один из первых докторов наук Молдовы по биологии. И первым стал читать лекции в вузе и в обществе «Знание» на литературном молдавском языке. Мать, чтобы у Сергея не выросла корона на голове, говаривала ему: «Ты, сынок, умный, но дурак». У Сергея - два сына, оба доктора наук, один живёт в Краснодарском крае, другой в Кишиневе».

Телевышка в виноградниках

Подходим к ключевому моменту: в том же вузе Виктор параллельно закончил факультет общественных наук, выучившись на телеоператора. Когда по распределению вернулся в Кишинев, оказалось, что работы по специальности для него нет. Хорошо, что знакомый подсказал попробовать себя на телевидении. Оно тогда в Молдавии было делом абсолютно новым, и его поручили комсомольскому вожаку республики, будущему академику Андрею Тимушу (как ветерана войны его недавно лично поблагодарили Собянин и Путин в память о 70-летии битвы под Москвой). Андрей Иванович как раз набирал людей, и у него был особый нюх на ценные кадры.

Виктор явился на беседу. «Бог, наверное, подтолкнул меня сказать, что я молдаванин. «Вы молдаванин? Андрей Иванович, вот нацкадр!», и наутро уже меня оформили, а вечером я участвовал в съёмках тележурнала «Лучафэрул». Мне сразу выдали камеру - здоровенную, в 350 кг, на колесиках, которую я уже освоил в Киеве.

Нас, сотрудников ТВ, спозаранку собирал дежурный автобус и вёз в студию, оборудованную  в гараже. Кругом были виноградники, и среди них торчала возводившаяся телевышка. От софитов жара в студии поднималась до 50 градусов (вентиляторы немного спасали). Но мы такое наслаждение получали от работы! Первые 6 лет трудились за копейки, без выходных и отпусков - по любви. Дрались между собой за передачи. Тимуш привезёт батонов, колбасы, наскоро перекусим - и вперёд!

Я жил близко, так что на все праздники коллектив собирался в нашей комнате в 18 квадратов. Ребята приходили с жёнами или девушками. Детей, чтоб не мешали, сажали на шкаф, они глазели и ножками стучали. Сначала нас было шестеро, потом 30 человек, а вершиной моей деятельности стала бригада в 78 человек. Мы научились работать в команде в прямом эфире многокамерным способом. Я и тогда был готов, и сегодня рад расцеловать всех телевизионщиков!»

Через видоискатель смотрел на Леонарди

Из 50 лет, которые Виктор Антонович «оттрубил» на ТВ, 9 лет он руководил студией «Телефилм-Кишинэу», и это была золотая эра кинофабрики в творческом, техническом и человеческом плане. Не диктаторскому, а отеческому стилю руководства Виктор Антонович научился у Андрея Ивановича Тимуша, которого боготворит по сей день. К примеру, за провинности «наказывал» подчинённых выговорами, которые в личное дело никогда не вносил - и без того  хватало человеку переживаний.

Затем стал главным оператором, начальником отдела изображений. Получил за свой  труд четыре правительственные награды. Главной своей заслугой считает создание высокопрофессиональной команды операторов-единомышленников. Их бросали на московские Олимпийские игры, чемпионаты мира, фестивали, Игры доброй воли, и они работали безупречно.

Он отснял километры плёнки о хлебопашцах, рабочих, учёных, артистах. Через видоискатель камеры смотрел на танец балетного божества Пети Леонарди (говорит, тот танцевал неистово, после спектакля иногда падал в обморок). Увековечивал спектакли с участием примадонны Марии Биешу (характер, говорит, у нее был сложный, но огромному таланту прощалось всё). Дружен с Михаилом Мунтяном и считает, что народный артист сейчас поёт лучше, чем в молодости. Знаменитый скульптор Дубиновский прекрасно исполнял арию Каварадосси из оперы «Тоска» - Кузнецов тому свидетель! Как оператор участвовал в съёмках нашумевшей картины «Палата № 6» своего друга Виталия Цапеша, где напоследок блеснули большие артисты - Тодоров, Баракчи, Апостолов, Жуков, Чутак.

Как Огнивцева приняли за Шаляпина

Вот так судьба подарила ему две любви, первые и последние: жену и работу.

О самом Викторе Антоновиче сняты четыре документальные ленты. А в художественном фильме о Паваротти режиссёра Людмилы Журавлевой он сыграл главную роль. И когда выдающийся итальянец эту кинокартину посмотрел, то заявил, что из всех артистов в фильмах о нём Виктор - самый на него похожий. И в знак симпатии подарил молдаванину свой портрет с тёплой надписью.

Интересно также было услышать из уст нашего героя историю знаменитого баса из Большого театра Александра Огнивцева, уроженца Молдавии. Сын местного железнодорожника, он закончил кишиневскую консерваторию, и на одном из конкурсов его заметила примадонна Большого Нежданова. «Феденька!» - крикнула она, подумав, что это ожил Шаляпин. Высоченный красавец, голос - один в один, характерно пел по-шаляпински, в нос... И таких потрясающих историй Кузнецов знает несметное количество.

...Стремительно уходит эпоха личностей-глыб. От многих из них остаётся только пачка фотографий. Желаем патриарху отечественного телевидения Виктору Кузнецову собраться с мыслями и силами и написать книгу о своей славной жизни.

Наталья СТЕНИЧЕВА