История

В городе Падуя, в Palazzo Eugenio Maestri открылась выставка из 35 фотографий Захарии Кушнира. Она организована министерством культуры РМ в сотрудничестве с музеем румынского крестьянина и нацелена на молдаван, живущих в Италии, историков, этнографов, фотографов. В чем же феномен человека, чьи фотографии вот уже много лет вызывают неизменный интерес?

Родившись в 1912 году, Захария стал свидетелем нескольких эпох. Его детство прошло в Российской империи, юность - в Румынии, зрелость пришлась на войну, депортации, утверждение советской власти. Развал СССР Кушнир тоже увидел: его не стало в 1993 году. И все эти вехи фотограф запечатлел на своих снимках.

Этот любитель взял себе в привычку не выстраивать кадр, в результате чего в поле зрения как бы «нечаянно» оказывались, казалось бы, лишние люди и предметы. И это та уникальная правда, которой нет уже ни в учебниках, ни на картинах, ни в литературе.  Правда, журналисты Молдовы и Румынии не постеснялись политизировать историю жизни и архива Захарии Кушнира. Они пишут, что коллекция снимков жителей села Рошиетичий Ной Флорештского района – это «галерея портретов советских колхозных рабов», а сам автор – «жертва искусственно созданного голода и коллективизации». Кушнир прожил сложную жизнь, много в ней было всякого – и все это, если нет совести, можно препарировать как угодно.  

Люди на фотографиях действительно бедно одеты, но так одевались в 50-х годах все крестьяне. Зато лица их чисты, одухотворены и вызывают самые теплые чувства. Сам Захария Кушнир умер в почтенном возрасте, пережив рубеж 90 лет, и жертвой себя отнюдь не считал. Судя по его работам, жил он в мире светлом и наивном, полном веры в Бога, добро и человека. И, возможно, нам сегодня есть чему поучиться у этих простых людей – героев его фотографий, которые искренне любили родину, уважали предков, не мерили все на деньги и знали, что без работы нет жизни.     

На снимках, которые уже облетели мир, - будни молдавских сел, быт и традиции. С благодарностью к тем, кто позаботился о наследии Кушнира, вглядываюсь в лица его героев. Снимая кого-то одного, он не запрещал другим входить в выстроенный кадр, который оказывался густонаселенным. Многослойность стала главной особенностью, как и нарочитая постановочность.

Вот мужчина с велосипедом. Так фотографируются сейчас у люксовых автомобилей. А тогда предметом гордости после телеги и брички был велик, он есть на заднем фоне многих кадров. Изредка можно увидеть и мопед. Оба – символы движения времени.

Это движение и в меняющейся за годы съемок одежде. Вот на мужчинах кушмы из натуральной овчины, на женщинах - платки. Но на других фото люди уже в шляпе. Вот трое мужчин, у всех на брюках ремни: эту часть гардероба уже не подвязывают, как прежде, веревкой. Кирзовые сапоги выставляют напоказ, как и шали. Вот подросток так сгибает руку, чтобы все видели часы, пусть и одолженные для съемки. Вот портфель - не у всех был, учебники связывали бечевкой или ремнем.

Кушнир снимал жизнь как есть, не наводя глянец. Одежда его героев всегда аккуратная, резиновые сапоги - чистые. Фоном может быть домик с висящими на крыше сосульками, летом - стена дома или сад. Иногда фотограф сам организует задник из куска полотна или большого платка. Ковры были не в каждом доме. Вот в кадре палка - такими крестьяне подпирали входную дверь, уходя из дома. Тогда не принято было запирать дом на замок – потому что не принято было воровать.

В каждом кадре чувствуется ответственность фотографа. Дело это было по тем временам затратным, и надо было любить его, чтобы скромную учительскую зарплату тратить на пленку и проявитель. Между тем Захария Кушнир вырос в бедности, был младшим из шестнадцати детей Якова и Анны Кушнир, которые жили в селе Климэуць – так называлось Рошиетичий Ной. Выпускник ясского педагогического лицея перед войной поработал учителем географии, после войны был каменщиком, штукатуром, печником. Нет данных о том, что он трудился в каком-либо фотоателье. Фотографии отдавал все свое свободное время. И да, конечно, подрабатывал на свадьбах и крестинах.

Снимать Захария начал примерно в 1955 году. Жена Дарья и четверо детей упрекали главу семьи в том, что фотографирует всех без разбору, включая нищих, которые, по мнению семьи, не могли служить примером для других. Но мастер стоял за правду жизни.

Захария не все пленки успевал напечатать. Остался большой архив в чемодане на чердаке заброшенного дома. Никто из детей больше там не появлялся, все  либо уехали, либо умерли. Неизвестно, сколько лет чемодан с негативами 50-70-х годов пролежал бы на чердаке. Но как-то начинающий режиссер Виктор Гэлушкэ, снимая в селе дипломную работу, увидел стопку снимков и негативов среди старой мебели, мусора и сена. Уже в Кишиневе все это рассмотрев, режиссер вернулся и нашел на чердаке более четырех тысяч  негативов.

На родину Кушнира отправился фотограф, преподаватель академии музыки, театра и искусств Николае Пожога. Он помог очистить негативы, а документалист Рамин Мазур их отсканировал. Сейчас фотографии Захарии Кушнира, ставшие одним из редких честных свидетельств быта молдавских крестьян при социализме, активно выставляются.

Посмертно к Захарии Кушниру пришел успех. Его фотолетопись длиной более чем в 50 лет признана наследием, а сам он вошел в историю. Остается сказать ему спасибо за правду.

Мария БУИНЧУК 

На фото: Захария Кушнир в центре между мужчиной и мальчиком.