Общество

По мнению специалистов, принятый 28 мая закон о юридическом статусе усыновления наконец-то решит многочисленные существующие в этой области проблемы. До конца июня ожидается публикация этого нормативного акта, а в законную силу ему предстоит вступить к началу 2011 года.

 

 

Брошенный ребенок никогда не найдет новой семьи, не получив так называемый «статус усыновляемого». И сегодня, в силу запутанности правовых норм, многие дети «в ожидании чуда» проводят в детдомах по 5-10 лет.

 

Реальные случаи, приведенные в качестве примера корреспонденту «МВ» заместителем начальника муниципального управления по защите прав ребенка Кларой Кац, как нельзя лучше раскрывают проблемы действовавшего ранее закона.

 

Вот один из них: молодая мать отдала мальчика в детский дом на полное попечение государства. Статья 125 Семейного кодекса РМ предусматривает, что ребенок приобретает статус усыновляемого в случае, если родители «в течение 6 месяцев не проживают с ним, уклоняются от его содержания и воспитания по неуважительным причинам». Но «мама» приходит именно раз в полгода, чтобы написать новое заявление, и вновь переложить свои обязанности на государство. В результате ее сын остается в детдоме до совершеннолетия. Или другой пример: мать отбывает наказание в местах лишения свободы, и ребенок временно находится в приемной семье. Мать он видеть не хочет, но она требует его к себе на свидания. А значит, видится с ним, «воспитывает», и усыновлению он тоже не подлежит.

 

После вступления в силу нового закона статус усыновляемого ребенок сможет получить за шесть месяцев, так что подобные случаи станут достоянием истории.

 

 

 

Статья 115 Семейного кодекса, которую новый закон отнюдь не отменяет,  предусматривает двойственное с точки зрения этики требование относительно детей, от которых отказались родители. «Согласно этой статье, - комментирует Клара Кац, - органы опеки и попечительства до того, как ребенок получит статус подлежащего усыновлению, обязаны попытаться вернуть его сначала в биологическую семью – семью, в которой он родился; а затем в расширенную семью – к любым его родственникам до четвертой степени родства включительно. На практике эта ситуация вызывает этический конфликт».

 

Действительно, представьте, что 18-летняя сельская девушка забеременела, родила в Кишиневе и оставила ребенка в детском доме, официально отказавшись от него. Ну, такой уж у нас менталитет, что поделаешь, – родители потом всю жизнь напоминать будут, что «в подоле принесла, и потому и замуж не вышла». Обратите внимание, что отец ребенка чаще всего неизвестен, мать отказалась, и возвращение в биологическую семью невозможно. А интеграция ребенка в расширенную семью на практике означает, что с просьбой взять к себе ребенка обращаются к тем самым родителям девушки, от которых она все это пытается скрыть.

 

«У нас бывают случаи, когда молодые мамы угрожают покончить жизнь самоубийством, если мы родителям скажем, - рассказывает Кац, - но по закону мы не можем этого не делать, ведь будет нарушена процедура приобретения статуса усыновляемого, и мы несем за это ответственность по всей строгости закона».

 

Когда все перипетии с «возвращением в семью» пройдены, ребенка может усыновить гражданин Молдовы. По новому закону, усыновляемому должно быть меньше 18 лет, усыновителю – не менее 25 лет. Кроме того, разница в возрасте между усыновителем и усыновленным установлена в пределах 18-48 лет, чего раньше не было.

 

Также остался в действии принцип, согласно которому усыновитель может сначала оформить над ребенком опеку на полгода, чтобы понять, уживутся ли они вместе. И только затем – усыновление, которое предполагает возникновение у сторон прав и обязанностей, аналогичных существующим между биологическими родителями и детьми.

 

Статистика Министерства труда, социальной защиты и семьи свидетельствует о том, что количество усыновлений в последние годы идет на спад. Если в 2007 году в республике было усыновлено 353 ребенка, то в минувшем 2009-м – 184.

 

 

 

В этой сфере «статистика спада» еще внушительней: от 95 детей в 2007 до 29 – в 2009. Связано это еще и с неоднозначным отношением к зарубежному усыновлению. Проблема многократно обсуждалась в течение последних трех лет, и даже стала причиной того, что бывший президент «завернул» закон о юридическом статусе усыновления, потребовав его переработки.

 

Новые власти закон приняли, но с условием, что усыновление детей иностранцами будет проводиться в условиях жесткого контроля. В том числе – специально созданной международной комиссией. При этом определено, что процедура усыновления не может превышать двух лет. Аналогичный срок установлен для того, чтобы дети приобрели статус, при котором подобное усыновление становится возможным. Это означает, что в течение двух лет ребенка могут усыновить родственники, затем - граждане Молдовы, и только потом претендовать на это могут иностранные граждане. Интересно, что для иностранцев теперь введено правило «привыкания и адаптации» к ребенку в течение первого полугода – по аналогии с такой же процедурой внутри страны.  

 

«Много неприятных вещей говорится об усыновлении наших детей за рубеж, - говорит Клара Кац, - но я хочу сказать, что больных детей в нашей стране усыновляют только иностранцы. Обычно это дети с ДЦП, пороком сердца и другими заболеваниями, которые требуют специального ухода и лечения. За последние годы не было ни одного случая, чтобы граждане Молдовы усыновили заведомо нездорового ребенка. Осуждать их за это не стоит: для того, чтобы решиться на такой шаг, нужно быть богатым человеком, ведь ребенок-инвалид – это, прежде всего, огромные финансовые затраты. А практика показывает, что богатые люди в нашей стране усыновителями, как правило, не становятся».

 

 

Как ни совершенствуй законодательство об усыновлении, а предугадать, чем закончится помещение ребенка в новую семью, практически невозможно. За последний год было три случая возврата детей из усыновления. Причины совершенно разные. Одни родители вернули ребенка, обнаружив у него излечимое хроническое заболевание. В другом случае девочка с 2 до 8 лет росла в приемной семье, потому что ее родители отбывали наказание в тюрьме. Она привыкла к обстановке и отношению двух этих взрослых. А после того, как был оформлен отказ от нее ее биологических родителей, она попала в семью новых усыновителей, и просто не смогла с ними жить. Ребенок стал очень конфликтным, перестал посещать школу, и в итоге усыновитель собрал ее вещи и привез в семью, где она прожила до этого 6 лет.

 

Третий пример связан с конфликтом между супругами-усыновителями. Более пяти лет они вместе с ребенком жили в мире и согласии, а тут решили развестись и отдать ребенка обратно в детдом. Возврат из усыновления происходит через суд, и судья принял, на мой взгляд, очень мудрое решение: в качестве компенсации купить ребенку квартиру. На столичную жилплощадь денег не хватило, квартиру купили в пригороде. Теперь у ребенка, по крайней мере, будет хотя бы свой дом, где он сможет жить, когда достигнет совершеннолетия. Ведь государство сегодня не в состоянии обеспечить выпускников интернатов ни жилплощадью, ни приличной работой, поэтому большинство оказывается просто на улице, пополняя ряды криминальных группировок.

 

Новый нормативный акт узаконил также еще одно спорное, с этической точки зрения, право ребенка по достижении 18 лет знать, что он усыновлен. «Я считаю это требование нормальным, - комментирует К. Кац, - потому что на практике в большинстве случаев дети это все равно узнают, причем не от родителей, а от бабушек-дедушек и прочего «душевного» народа, «заседающего» вечерком на скамейках. Итог печален: стресс огромный, а результаты те же».

 

Также новый закон решает проблему подготовки родителей к усыновлению, дополняет существующие правила точными определениями и формулировками, устраняет  разночтения, предусматривает длительный всесторонний мониторинг местных усыновителей силами органов опеки и попечительства, а зарубежных усыновителей – специальными аккредитованными в Молдове зарубежными агентствами. Так или иначе, перечисленные нововведения можно считать прогрессивными, учитывая то, что новый документ соответствует требованиям Гаагской конвенции по защите прав ребенка.