Общество

Небезызвестно, что уголовные дела, возбуждаемые в отношении медиков, редко доходят до рассмотрения в судебной инстанции и еще реже заканчиваются обвинительным приговором. Причин тому множество. Сотрудники правоохранительных органов говорят о том, что врачи (а для вынесения приговора по такому делу необходимы данные нескольких экспертиз) обычно горой стоят за своих коллег. Психологи утверждают, что многие действия, которые медики ежедневно предпринимают для спасения жизни пациентов, находятся "на грани", но практически всегда приводят к улучшению самочувствия больного, что создает привычку к риску. Коллеги обвиняемых акцентируют внимание на важность в каждом конкретном случае индивидуальных особенностей организма пациента и невозможность предугадать их все.

Но для обычного человека случаи "врачебных ошибок" всегда что-то неведомое и страшное. Ведь в руки докторов мы, несведущие и надеющиеся, отдаем свои жизни и здоровье, надеясь на лучшее. Бывает, когда врачебная ошибка означает честную, но неудачную попытку вылечить, применение не самых эффективных методов лечения. Но страшнее всего, когда такая ошибка совершается по недосмотру и халатности, по небрежному отношению к здоровью другого человека. А если в результате этой халатности наступает смерть, то такое преступление в глазах возможного следующего пациента становится самым непростительным из возможных.

Все началось с того, что 28-летнюю роженицу доставили в роддом города Унгень. У женщины была вторая беременность, которая, по свидетельству наблюдавших ее медиков, протекала вполне нормально, исключением была незначительная анемия. Роды начались вовремя, но проходили с осложнениями - началось сильное кровотечение. Правда, врачи приняли меры, и к утру и мать, и ребенок чувствовали себя нормально. На второй день состояние роженицы оставалось стабильным, а состояние ребенка ухудшилось, вследствие чего доктора приняли решение везти младенца в Кишинев, в специализированное учреждение. При этом матери почему-то сказали... добираться на попутном транспорте, и в карету "скорой" вместе с двухдневным младенцем просто не взяли.

Вместе с мужем несчастная женщина тут же выехала в Кишинев на "попутке". Выезжая, она чувствовала себя нормально - насколько это можно сказать о родившей накануне, да еще с осложнениями, женщине. Интересно, что, несмотря на все осложнения, ее без проволочек выписали из роддома в Унгень. Дорога на перекладных и долгие поиски сына по корпусам кишиневского медучреждения, увы, не пошли потерпевшей "впрок". Женщине стало плохо.

Самая страшная часть этой истории начинается с момента, когда недавнюю роженицу поместили в реанимацию. Дежурный врач-гинеколог, осмотрев ее, поняла, что началось сильное кровотечение и кровь скапливается в матке, и приняла решение о срочном хирургическом вмешательстве. Для операции требовалась анестезия.

45-летний врач Александр Сысоев, анестезиолог-реаниматолог, практиковал в этом качестве с 1992 года. В тот день он тоже был на дежурстве, и сделал пациентке внутривенную анестезию. После чего удалился, оставив, по его словам, больную "на попечение врача-гинеколога". Десяти минут его отсутствия хватило для необратимых процессов, в результате которых остановилось сердце и дыхание пациентки. Врач-гинеколог в процессе операции заметила изменения тканей и сгустки крови, и, осмотрев пациентку, поняла, что именно произошло. Внутренний массаж сердца, искусственное дыхание, другие методы дали результат, но полностью восстановить все функции и вернуть больную к жизни не удалось. 28-летняя женщина впала в состояние комы, в которой пребывала 46 дней, после которых окончательно выяснилось, что в сознание больная уже не придет. Несчастная мать пациентки, плача, подписала документ о том, что, если дочь скончается по дороге в Унгены, претензий к медикам не будет. И 28-летнюю мать двоих детей, одному из которых к тому времени было два года, а другому - чуть больше месяца - повезли умирать в родной город.

Уголовное дело было возбуждено в Кишиневе, прокуратура сектора Ботаника предъявила обвинение врачу-анестезиологу, мотивируя его тем, что, согласно своим обязанностям, он должен был до анестезии посмотреть анализы пациентки и убедиться, что анестезия не осложнит ее состояние, и затем следить за динамикой реакций больной на анестезию. Врач не сделал ни того, ни другого. В своих показаниях он не признает себя виновным, говоря о том, что в тот день он был единственным анестезиологом на всю больницу, и ему надо было уйти по работе, а не "просто так". Звучало также утверждение о том, что вина за случившееся лежит, в первую очередь, на врачах унгенской больницы, которые выписали роженицу в таком состоянии.

Все это правоохранительные органы не убедило, и не только их. Экспертиза дала однозначные ответы на все вопросы. Первое: действия медиков Унгенского роддома не явились причиной смерти роженицы. Второе: к смерти женщины также была не причастна врач-гинеколог, делавшая операцию. Третье: остановка дыхания и сердцебиения произошла вследствие реакции на анестезию, а все, что связано с этим, должен был контролировать врач-анестезиолог, который попросту оставил пациентку в момент, когда осуществлять наблюдение было особенно важно.

Последующее судебное разбирательство прояснило происшедшее еще больше, и, несмотря на все сложности привлечения медиков к ответственности, врач-анестезиолог был признан виновным в преступлении, предусмотренном статьей 213 Уголовного кодекса "нарушение по халатности правил и методов оказания медицинской помощи". Эта статья, в случае, если преступление повлекло за собой смерть пациента, предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Также суд, в зависимости от обстоятельств дела, может лишить виновного права медицинской практики сроком от двух до пяти лет. В ходе судебного разбирательства к делу также был присоединен гражданский иск, в котором мать пострадавшей требовала возмещения морального ущерба в размере 200 тысяч леев. Сложно говорить о денежном эквиваленте человеческой жизни, но, думается, сумма более чем справедлива, учитывая наличие двух маленьких детей, по халатности медика оставшихся без матери.

Первый приговор был вынесен судом сектора Ботаника. Это решение суда предполагало лишение свободы сроком на три года, с отбыванием наказания в пенитенциарном учреждении открытого типа, а также дополнительную меру наказания - лишение права заниматься медицинской деятельностью в течение трех лет. Кроме того, суд принял решение и по гражданскому делу, обязав врача выплатить матери потерпевшей 200 тысяч леев морального ущерба.

Приговор был обжалован в Апелляционную палату Кишинева, поэтому осужденный под стражу взят не был. А разбирательство в апелляционной инстанции привело к вынесению совершенно другого решения. Пересмотрев обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что подсудимый, хотя и виновен в смерти пациентки, не заслуживает наказания в виде лишения свободы, и изменил его - на... штраф в 10 тысяч леев. Этим же решением сумма подлежащего возмещению морального ущерба была уменьшена с 200 до 60 тысяч леев, а также было отменено дополнительное наказание - лишение права медицинской практики. То есть теперь медик, по халатности которого умерла пациентка, сможет и далее работать в больнице, в той же должности, что и раньше: оставаться в качестве дежурного врача и делать анестезии при операционных вмешательствах.

Более того, по закону, если он захочет, его обязаны взять обратно на работу в то медицинское учреждение, где он работал до привлечения к уголовной ответственности. Ведь его индивидуальный трудовой договор с больницей не был прекращен, а был лишь приостановлен по причине начала уголовного преследования. Теперь же, поскольку апелляционный суд разрешил врачу продолжать медицинскую практику, его обязаны взять обратно на работу, и прекратить с таким специалистом трудовой договор чрезвычайно сложно.

Все дело в том, что статья 82 Трудового кодекса четко оговаривает случаи увольнения. И в данном случае единственным основанием прекращения бессрочного индивидуального трудового договора может быть "применение к работнику решением судебной инстанции уголовного наказания, исключающего возможность продолжения работы на предприятии". Но этого не произошло - суд разрешил врачу и далее работать в сфере здравоохранения. Более того, несмотря на то, что решение Апелляционной палаты обжаловано в Высшую судебную палату, приговор, как того требует законодательство, уже вступил в законную силу. Это означает, что осужденный медик уже уплатил штраф и, согласно закону, его судимость погашена. Поэтому работодатель этого врача, "благодаря" решению суда, оказался в странной ситуации: может и хотели бы уволить такого специалиста, да даже это сложно сделать. Есть, конечно, другие основания прекращения трудового договора, касающиеся несоответствия занимаемой должности, да ведь принять решение "о профессиональном несоответствии" должен не работодатель, а аттестационная комиссия. Хотя это вполне мог бы сделать и суд.

Ситуация, в которой оказался работодатель - сложная, но еще хуже ситуация, в которой могут оказаться следующие пациенты этого врача, в каком бы медицинском учреждении он ни работал. Презумпция невиновности, неоспоримость решения суда, погашение судимости сразу после уплаты штрафа - все это гуманно и по-человечески. И все было бы неплохо, если бы разбирательство шло не по поводу внезапной смерти 28-летней женщины, сиротства двух маленьких детей, вдовства мужа и горя матери. Если бы за всем этим не стояло это страшное для медицины слово - "халатность".

Халатность врача считается преступлением по неосторожности, так же, как, например, совершение дорожно-транспортного происшествия. С точки зрения закона эти преступления похожи: в обоих случаях есть вина преступника - он сделал не то, что надо (не вовремя ушел из операционной, превысил скорость), но нет умысла на совершение преступления (на убийство человека во время операции или ДТП). Несмотря на очевидную для не юриста дикость этого сравнения (не сравнивать же клятву Гиппократа с получением водительских прав!), заметим, что Уголовный кодекс в случае такого ДТП однозначно предусматривает лишение водительских прав, а вот в случае халатности медика - оставляет принятие такого решения на усмотрение суда, что в сочетании с уже упомянутыми требованиями Трудового кодекса, выглядит крайне нелепо. Хотя и то, и другое в законе носит название "специального права" и имеет одинаковый правовой статус. Кстати, недавние изменения в Уголовном кодексе РМ так и не устранили этого несоответствия.

Может ли врач, дававший клятву Гиппократа, халатно отнестись к жизни человека, и потом нормально лечить людей, без риска повторения страшной "случайности"? Закон говорит, что может. На то он и закон, чтобы быть объективным. А вот субъективное человеческое "я" в таком случае нет, не говорит - а кричит - совсем другое: "Этого не должно быть, ни в коем случае!" Потому, что право на жизнь в миллионы раз ценней любого другого права - на ошибку, на невнимательность, халатность или непрофессионализм. Думаю, никто не захотел бы по собственной воле получать медпомощь от врача, по чьей вине умер больной. Но, судя по всему, кто-то эту медицинскую помощь получать все же будет.

Евгения КИРИЛЛОВА