Общество

Как соблюдаются права детей в Республике Молдова? Как сложилась ситуация в этой области и какие проблемы сохраняются? Когда и как должны возобновить работу детские сады, а также, какие меры необходимы для защиты детей? Что такое дружественное к детям правосудие и как можно предотвратить детскую преступность? Ответы на эти и другие вопросы дала народный адвокат по правам ребенка Майя Бэнэреску в интервью Елене Нистор, реализованное в видео-формате по случаю Международного дня защиты детей

– IPN: Г-жа Бэнэреску, добро пожаловать в IPN!

– Майя Бэнэреску: Я рада, что вы здоровы, и мы можем провести это интервью именно в Международный день защиты детей. По этому случаю, естественно, во первых я хотела бы обратиться к детям, поздравить их с 1 июня. Желаю им быть счастливыми, чтобы близкие заботились о них, родители или другие люди, которые рядом с ними. Желаю им прекрасных, творческих и безопасных каникул.

- IPN: 1 июня это праздник, который касается в первую очередь прав ребенка. И самое главное право - это право на жизнь. В этом году 1 июня был омрачен недавним случаем в Хынчештах, где трагически погиб шестилетний мальчик. В связи с этим хочу спросить вас, как нужно защищать детей и их права? Мы знаем ситуацию многих родителей в стране, которые вынуждены оставлять своих детей на попечение старших братьев и сестер, которые тоже дети. И бытовые несчастные случаи случались не раз, иногда со смертельным исходом, которых взрослые могли бы предотвратить, если были бы рядом. Или, по крайней мере, действовали бы быстрее, чтобы спасти жизнь ребенка. Что делать, чтобы избежать несчастных случаев?

– Майя Бэнэреску: У нас действительно есть несчастные случаи. Есть много случаев, когда дети становятся жертвами трагедий, которые иногда происходят из-за невнимательности родителей. Но случай, о котором вы говорите, произошел в семье, которая заботилась о ребенке, но вот трагедия произошла. И мы делаем вывод, что трагедии не выбирают статус семьи - это обеспеченная семья или бедная семья. Трагедии показывают нам, что мы должны быть более осторожными, и очень важно работать над профилактикой. Как предотвратить такие случаи? Только обучая родителей, воспитывая и обучая детей - где таятся опасности, не разговаривать с незнакомыми людьми, не трогать розетку, с раннего возраста, с первых лет жизни нужно приучать детей избегать опасностей. И родители также должны быть готовыми, чтобы могли принять меры, которые не ставили бы детей под угрозу.

Жаль, что в XXI веке приходиться говорить о туалетах во дворе, но, как бы то ни было, таков образ жизни многих из нас. Кроме того, это образ жизни и традиция молдаван, и, возможно, не только молдаван, оставлять младших детей со старшими братьями и сёстрами. Так выросли и мы, и я воспитывала так своих детей, и в определённом возрасте они оставались одни дома. Важно, чтобы взрослые устраняли любые опасные для детей ситуации. Хотя есть и случай, когда рядом с отцом один ребенок отрезал пальцы другому. Так что речь идет об осторожности, а также об обучении детей. И если произошел трагический случай, важно как можно быстрее, независимо от обстоятельств, в которых он произошел, немедленно сообщить полиции, врачам, чтобы они вмешались. Любое быстрое вмешательство может спасти жизнь. И очень важно, чтобы и у полиции были некоторые стандарты, концепция того, что означает пропавший ребенок, и как мы его ищем, на что опираемся. На государственном уровне должна быть хорошо продуманная концепция.

– IPN: Хочу спросить вас и о роли властей в обеспечении прав ребенка, даже о доступе к детским садам, например. Мы понимаем пандемическую ситуацию, были закрыты образовательные учреждения. Но началась эта волна в социальных сетях, родители требуют открытия детских садов. С одной стороны, я видела в онлайн-среде эту петицию, в которой родители требуют возобновления деятельности детских садов. С другой стороны, мы понимаем риски, которые сохраняются, мы боимся превратить детские сады в очаги инфекции. Каким был бы компромисс в этом случае?

– Майя Бэнэреску: Это та ситуация, когда очень трудно принять решение. И я согласна с министром образования Игорем Шаровым, когда он говорит, что очень легко и очень просто принять решение на бумаге и открыть детские сады. Но очень сложно обеспечить требования, которые необходимо соблюдать – расстояние до двух метров, например. И это предполагает, что кровати должны стоять отдельно, столы так же отдельно и т. д. Это предполагает, чтобы в каждом углу были дезинфицирующие диспенсеры, лампы, термометры, и не эти ртутные. Есть еще много других требований, которых должны обеспечить местные органы власти. И предположим, что можно было бы обеспечить эти условия, но как быть с самими детьми, ведь они очень открытые, любят целоваться, обниматься, играть с одними игрушками и т. д. И мы должны очень осторожно возобновить деятельность детских садов, с минимальным количеством детей. Мы должны убедиться, что и воспитатели и няни способны следить за детьми, но у нас есть детские сады, в которых нет нянечек, и не хватает воспитателей и медработников.

Мы также говорим о том, чтобы дать возможность родителям оставаться дома с детьми. К сожалению, в Республике Молдова в законодательстве не указано до какого возраста родитель или законный представитель должен быть рядом с ребенком, следить за ним. Не все категории сотрудников имели возможность оставаться дома при карантине. У нас очень многие категории сотрудников продолжали работать и во время пандемии. Мы попытались узнать у Министерства здравоохранения, труда и социальной защиты как этих детей нужно контролировать и как родители могут по закону сохранить свою работу. Естественно, Трудовой кодекс предусматривает очень много юридических ситуаций, таких как удаленная работа, недавно введенная, или гибкий график. Кроме того, речь идет о ежегодном отпуске или неоплаченном отпуске. Так что есть много возможностей, но также возникает ситуация, когда мы должны задуматься о так называемом неудобном сотруднике, потому что каждому работодателю нужен сотрудник, который быстро реагирует. Вот почему государство должно принять решение, которое облегчило бы пребывание родителей дома. И даже если это неоплаченный отпуск, работодатель должен сохранить это рабочее место, потому что в противном случае у нас будут родители, которые не будут иметь доходы.

Мы поговорили с министерством и об этом карантинном отпуске. Карантинный отпуск в целом впервые применяется в Республике Молдова, потому что таких ситуаций не было. Но карантинный отпуск предоставляется человеку, находящемуся на карантине, но не для того, чтобы иметь возможность ухаживать за другим человеком.

Таким образом, должен быть применен целый набор мер, в дополнение к открытию детских садов. Но если мы откроем детские сады, мы должны сделать это с большой осторожностью, потому что мы ставим под угрозу и детей, они могут заразить друг друга, а затем распространить болезнь дальше в семьи. У меня нет твердого мнения, потому что я колеблюсь между правами ребенка и его интересами, которые также превалируют. В этом вопросе государство должно продумать очень четкую политику, чтобы было хорошо для обеих сторон, но решение должно быть принято в интересах ребенка.

– IPN: Г-жа Бэнэреску, я хотела бы вернуться к соблюдению прав ребенка. В этом году в апреле исполнилось четыре года с момента вашего вступления в должность. Мы знаем ваши довольно критические мнения относительно соблюдения прав ребенка. Я хочу спросить, видите ли вы улучшения в этой области?

– Майя Бэнэреску: Я буду говорить с точки зрения детей, потому что очень часто я нахожусь в контакте с детьми - я иду к ним в образовательные учреждения, беседую с ними, у нас есть зональные встречи, мы встречаемся и на национальном форуме, которого я провожу каждый год, и в котором участвуют по две сотни детей со всей страны. И мы, естественно, говорим о правах и соблюдении прав ребенка. С самого начала моего мандата я сказала, что буду защитником детей, их другом, даже если детям очень сложно доверять мне. Хочу вам сказать, что у нас в стране ребенок не привык, не приучен сам говорить о своих проблемах, общаться. Ко мне поступает очень мало обращений напрямую и через горячую линию. И мы продвигаем телефон горячей линии, электронные адреса, на которые дети обращаются. Я говорю им, чтобы они хотя бы звонили и здоровались, даже если у них нет проблем, но чтобы я знала, что они знают об этом телефоне, и чтобы я знала, что они позвонят в любое время, когда им это надо для них самих, или для друзей, которые находятся в трудной ситуации.

Когда я разговариваю с детьми, первый вопрос, которого я задаю, это знают ли они свои права. Все говорят, что да. Естественно, в учебных заведениях учат этому, но это абсолютно некачественное обучение в области прав детей. Во-первых, это не обязательная дисциплина, а скорее факультативная дисциплина. Есть некоторые темы в рамках новых дисциплин, но качество обучения очень низкое. Ребенок может перечислить права, но не может их проанализировать. Это очень серьезно, когда вы спрашиваете ребенка, что такое права, и он не может объяснить вам. Они думают, что эти права кто-то дает им, 90% говорят, что их дает государство, и это серьезно. Ребенок должен знать, что это его естественные права - с ними он рождается, и они неприкосновенные. Никто не может отнять их, но если их отнимают, тогда это уже нарушение.

Чтобы дети стали активными, свободными гражданами, они должны говорить о своих проблемах, и этот аспект нужно объяснять в школе. Были некоторые ситуации, когда меня спрашивали даже педагоги, почему „вы говорите им только о правах, а не об обязательствах”. И я говорю им, что это полная ошибка - во-первых, у ребенка есть права и нет обязанностей, есть ответственность. Обязательства есть у государства, взрослых, которые обязаны обеспечить ребенку условия для роста.

И если вы спросите, улучшилась ли ситуация с правами ребенка за четыре года моего мандата, то я хочу сказать вам, что ситуация эволюционировала, но это права, предусмотренные законодательством, это права, гарантированные Конституцией. Наше законодательство соответствует международным стандартам, но как я и говорила постоянно, есть проблемы с их внедрением, и я приведу только один пример, который показывает отношение к детям, и почему мы не прогрессируем. Власти всегда ссылаются на отсутствие финансов для развития системы, и это совершенно неправильно. Возьмем случай ребенка с редким заболеванием, который из-за эпидемиологической ситуации не может получить жизненно важный препарат. Одной из проблем являются редкие болезни, хотя система здравоохранения полностью покрывает лечение детей с такими заболеваниями, которых государство обеспечивает бесплатно медицинской страховкой. Дети, страдающие редкими заболеваниями, не всегда получают от государства всю сумму, потраченную на лечение, и некоторые родители покупают лекарства самостоятельно, как и в случае, о котором я сообщила официально. Матери три года подряд покрывали расходы, а в 2019 году - только 50%. Является ли это нарушением прав ребенка или нет?

– IPN: В связи с этим хочу спросить вас о детях с ограниченными возможностями, например, о детях с аутизмом. Недавно мои коллеги подготовили материал о том, что спустя год после утверждения правительством Рамочного положения об организации и функционировании специализированного центра для расстройств аутистического спектра был открыт только один такой центр. Родители вынуждены пользоваться разными реабилитационными услугами из собственных средств, а эти услуги стоят дорого.

– Майя Бэнэреску: В 2016 году было разработано первое тематическое исследование, доклад, которого мы подготовили вместе с коллегами из Управления по защите детей, а именно в отношении соблюдения прав ребенка с расстройствами аутистического спектра. Я была очень удивлена, что в этом сегменте были очень большие упущения. То, что было сделано, и что стоит оценить, так это введение скрининга для раннего выявления расстройств аутистического спектра у детей. Далее, как вы говорите, была принята законодательная база, минимальные стандарты. Сейчас собираются статистические данные о таких детях. Но, мы разработали законодательство и дальше ничего не делаем? Почему не делаем? Снова делается ссылка на отсутствие денег.

Но я хочу сказать, что дело не только в отсутствии денег. На мой взгляд, речь идет об инерции со стороны ответственных структур, потому что не все сводится к деньгам. И это видно во многих случаях. Например, Закон № 140 о специальной защите детей, находящихся в ситуации риска, предусматривает, что на уровне государственного органа, на уровне органа опеки должен быть специалист по правам детей. В половине из всех органов опеки на местах нет этих специалистов. Их очень мало, а у нас 33 района и представляете сколько сел. При каждом примаре должны быть эти специалисты, которые должны заниматься проблемами ребенка. А проблемами ребенка занимается социальный работник, который занимается и с взрослыми, и естественно, что он не может уделять детям должное внимание. Тогда возникает вопрос для государства, для власти: вы говорите, что должен быть специалист, но его нет. Его финансирование осуществляется за счет местных органов власти, которые говорят, что не имеют денег на это. Мы выдвинули предложение о том, чтобы зарплата специалистам по правам ребенка выплачивалась из государственного бюджета, как в случае с социальными работниками.

Почему это не делается? Нет финансовых источников? Да, но деньги не должны быть препятствием, когда речь идет о защите прав ребенка, потому что это действительно позор для государства, когда при небольшом числе детей- 400 тысяч, - оно не можете обеспечить полное соблюдение их прав.

IPN