Здоровье

Американская система ценообразования на лекарства - это клуб избранных, где цены взлетают до небес, а обычные пациенты платят за лечение цену, сравнимую с ценой подержанного автомобиля. 

Система ценообразования на лекарства превратила болезнь в роскошь 

Американская аптека — это не просто место, где продают лекарства. Это настоящий клуб влиятельных людей, где звучит тихий, но уверенный голос арифметики больших денег.

Тут на полках лежат чудо-таблетки, которые могли бы спасти вам жизнь, если бы не одно «но» — цена, от которой даже акулы бизнеса схватятся за сердце. На витрине все чинно: красивые упаковки, блестящие ценники и вежливые фармацевты. Но зайдите вглубь, туда, где вращаются огромные деньги, и где каждый крошечный флакон стоит, как подержанный автомобиль, — там уже царит совсем другая атмосфера. Там и начинается истинный спектакль американского ценообразования. 

Фармацевтические компании и друзья: каждый стремится к своему куску пирога 

Любая фармацевтическая компания в США, скажем, Gilead Sciences со своим знаменитым препаратом Sovaldi, чувствует себя, как на троне. Они диктуют свои условия, устанавливают цену и защищают ее, как последний рубеж. Sovaldi — препарат от гепатита C, который в США стоит примерно 84 тысячи долларов за курс лечения, и это цена, о которой пациенты в Египте и Индии могут только догадываться, где стоимость не превышает 900 и 300 долларов соответственно. В Америке же, видимо, особый воздух, и Sovaldi им пропитывается прямо в производственном цеху — иначе такую цену объяснить сложно. 

Но производитель здесь не одинок. Сцену делят с ним менеджеры аптечных льгот (PBM), эти невидимые кукловоды, которые договариваются о скидках. В фармацевтическом лексиконе они называются ребейтами или скрытыми скидками, которые PBM получают за то, что включают лекарство в страховые планы. Наивно было бы думать, что эти скидки пойдут на благо пациента. PBM их аккуратно оставляют себе, долю в виде так называемой "маржи" — это их золотое дно. А после их работы цена возрастает снова. 

И тут наступает час страховщиков. Они вступают в игру, как заключительный аккорд и снова поднимают цену, добавляя свою наценку и решая, сколько процентов из этой колоссальной суммы выпадет на долю обычного человека. Всё это работает, как часы: каждый здесь знает свою партию и никому не мешает. 

Evergreening и pay-for-delay: игра в патенты и отсрочки 

Когда дело доходит до патентов, фармацевтические компании превращаются в настоящих мастеров извлечения прибыли.

Они продлевают свои патенты на лекарства через манипуляции с формулами - достаточно добавить каплю нового вещества или изменить упаковку, и патент продлевается, а дженериковая конкуренция уходит на задний план. Этот трюк, известный как "вечнозеленые" патенты (Evergreening), позволяет им поддерживать цену на чудо-таблетки на уровне, доступном разве что состоятельным людям. 

Но и это не предел креатива. Существует схема, именуемая «pay-for-delay». Это когда фармацевтическая компания выплачивает конкурентам-дженерикам круглую сумму за то, чтобы те не выходили на рынок. Подобные сделки сохраняют рынок для бренда и цену на уровне, подходящем для избранных. Вроде бы легально, но по сути — договор о невмешательстве. 

Влиятельные друзья в конгрессе: лобби с золотым голосом 

Фармацевтическое лобби - это могучий голос в конгрессе, тот самый голос, который не позволяет системе измениться. В 2022 году индустрия потратила более $350 миллионов на лоббирование своих интересов, и это те деньги, что уходят не на инновации и не на помощь пациентам, а на то, чтобы убедить законодателей оставить все как есть. Даже если во весь голос раздастся зов о помощи, фармацевтические гиганты будут уверенно стоять на своем.

Лоббисты работают с каждым членом конгресса, делая их союзниками. Как? Скажем так: ужин, капля влияния и — немного лукавства. В результате никто и не дернется, когда очередная цена на таблетки подпрыгнет до небес. 

 Цена, от которой сводит живот 

Примеры? Они тут, как на ладони. Возьмите инсулин. Жизненно необходимый препарат для диабетиков в США стоит около 300-500 долларов за флакон, тогда как себестоимость его производства едва достигает нескольких долларов.

Пациенты, которым нужен этот препарат, экономят на всем, чтобы хватило на лекарства, а иногда и на инсулине, жертвуя своим здоровьем. В Европе инсулин продается в разы дешевле, но американский рынок держится на лопающихся карманах пациентов.

А вот EpiPen, необходимый при анафилактических реакциях. Его цена выросла с 57 до 600 долларов за несколько лет, и эта капсула адреналина стала символом жадности фармацевтической системы. Компания Mylan пыталась оправдать это «расходами на обучение пользователей и маркетинг», но кто поверит в эту сказку?

Или Daraprim. Препарат, спасительный для пациентов с токсоплазмозом, был резко подорожал с 13,50 до 750 долларов за таблетку после того, как его купила Turing Pharmaceuticals. Мартин Шкрели, тот самый известный и ненавидимый общественностью руководитель компании, оправдывал это «необходимостью инвестировать в будущее», но это, конечно, прозвучало как издевка для тех, кто не мог позволить себе жизненно необходимое лекарство. 

Картель в галстуках 

Можно ли назвать эту систему картелем? В чем-то она даже сложнее. Здесь не гангстеры в темных переулках договариваются о том, как бы еще взвинтить цену. Здесь работают дипломированные профессионалы, которые уверяют, что все ради науки и прогресса. Это не криминальный заговор - это тщательно продуманная схема, в которой каждый шаг поддержан законами и патентной защитой.

Американская система фармацевтики - это картель в галстуках, если хотите, с расчетом и безупречным знанием законов. Производители, PBM и страховые компании, лоббисты и политики - каждый добавляет свою наценку, пока цена не взлетает до небес. Но кто виноват? Каждый и никто. 

Кто заплатит за здоровье 

Эта система может просуществовать еще долго, но общественное терпение не бесконечно. Люди начинают понимать, что лечение превращается в роскошь, и те, кто когда-то мог себе позволить лекарства, теперь вынуждены смотреть на ценники с отчаянием. Пока система стоит, фармацевтические компании будут продолжать защиту своих привилегий. Здоровье - это товар, а жизнь - предмет торговли. 

Дионисиос ТАНАСИДИС 

«Афинские новости»