Общество

Людей одолевают пессимизм и злоба, пишет американское издание TheAtlantic. Вся проблема в отсутствии нравственности. После войны фокус образования сместился с прививания моральных норм на обучение ремеслу. Но есть шанс все исправить, считает автор статьи Дэвид Брукс.

Почему такие грустные? Почему такие злые? 

В США с 1990 года в 4 раза вырос процент людей, у которых нет близких друзей.

Доля американцев в возрасте 25-54, которые живут в одиночку, выросла с 29 до 38 процентов.

25 процентов 40-летних не были в браке.

50 процентов опрошенных говорит, что никто не знает их достаточно хорошо.

Процент старшеклассников, жалующихся на постоянное чувство грусти и безнадежности, резко возрос с 26 процентов в 2009 году до 44-х в 2021-м.

Но почему американцы стали такими злыми?

Ресторатор рассказал, что минимум раз в неделю ему приходится выгонять кого-то за грубое или жестокое поведение. Больничная медсестра призналась, что многие уходят из профессии из-за жестокости пациентов.

За последние 12 лет количество преступлений на почве ненависти достигло рекордно высокого уровня. Стремительно росла статистика убийств. То же с продажей оружия. Люди перестали доверять друг другу.

В 2000 году две трети американских семей жертвовали на благотворительность; в 2018 году их было уже меньше половины.

Слова, определяющие эпоху, отдают угрозой: заговор, поляризация, массовые расстрелы, травматизм, безопасные пространства. 

Множество разных объяснений росту ненависти, тревоги и отчаяния…

Мы погрязли в эмоциональном, межличностном и духовном кризисе. Он лег в основу политических проблем и кризиса демократии. Что происходит?

Исследователи предложили множество разных объяснений росту ненависти, тревоги и отчаяния.

Технологичная теория: соцсети сводят нас с ума.

Социологическая теория: мы перестали участвовать в социально-ориентированных проектах и впали в изоляцию.

Демографическая теория: Америка, где долгое время доминировали белые, становится разнообразнее, и это изменение повергает миллионы белых граждан в панику.

Экономическая теория: высокий уровень экономического неравенства и незащищенности вызывает у людей страх, отчуждение и пессимизм.

Отчаянию и ненависти подвержено множество людей, которых нет в соцсетях. Экономическое неравенство реально, но оно не в полной мере объясняет нынешний уровень социальной и эмоциональной дестабилизации. Мы впали в изоляцию, но по какой причине? Какие ценности побуждают нас выбирать образ жизни, ведущий к одиночеству и страданиям?

… Но на самом деле людей просто перестали учить добру

Мы живем в обществе, в котором людей перестали учить тому, как проявлять доброту и внимание к другим.

Наоборот, общество формирует уверенность в том, что у человека есть право давать волю эгоизму.

В здоровом обществе есть сеть институтов – семьи, школы, религиозные общины, общественные организации и места приложения труда, – которая помогает формировать добрых и ответственных граждан, способных проявлять заботу о ближнем. Наше общество не дает никакого морального воспитания.

Во-первых, важно научить человека сдерживать эгоизм. Во-вторых, обучить его основным социальным и этическим навыкам: как приветствовать соседей, переехав в новый район, как конструктивно не соглашаться с другими? И в-третьих, помочь найти цель в жизни.

На протяжении большей части своей истории Америка не испытывала недостатка в подобных институтах. Отцы-основатели придерживались низкого мнения о человеческой природе и разработали конституцию, чтобы ее уравновесить. Бенджамин Франклин считал современников прескверно устроенными существами, которых, как правило, легче спровоцировать, нежели примирить, а ввести в заблуждение легче, чем из него вывести; и к тому же они более склонны причинять друг другу вред, нежели возмещать его. Раз такие ущербные, эгоцентричные существа собрались управлять себе подобными - им требуется некоторое обучение. 

150 лет американцы были одержимы нравственным воспитанием

В 1788 году Ной Вебстер писал: "Добродетели людей имеют для общества большее значение, чем способности, и по этой причине сердце должно воспитываться с бо́льшим усердием, чем голова".

Прогрессивный философ Джон Дьюи писал в 1909 году, что в школах учат морали "каждую секунду, пять дней в неделю".

Еще в 1951 году комиссия, организованная Национальной ассоциацией образования, одним из основных профсоюзов учителей, заявила, что "неустанная забота о моральных и духовных ценностях продолжает оставаться главным приоритетом образования".

Программы нравственного воспитания, менявшие культурный ландшафт, охватывали все направления политического и религиозного спектров. Школьные учебники не только учили читать и писать, но и давали представление об этикете и нормах поведения. Процветали такие школьные организации, как "Клуб вежливости", "Клуб бережливости", "Молодежное рыцарство".

Зачем были нужны скауты

Да и за пределами школьных стен такого рода групп было великое множество: волонтерская организация YMCA; Движение воскресных школ; бойскауты и герлскауты; движение помощи обездоленным, объединявшее богатых и бедных...

А еще профессиональные организации, соблюдавшие нравственные кодексы. Профсоюзы и ассоциации на рабочих местах, которые занимались поддержкой стандартов благопристойного поведения среди трудящихся.

И, конечно, к концу XIX века многие американцы стали членами разного рода религиозных общин.

Отдавать центральную роль в образовании нравственному развитию

Огромное влияние на Америку оказал образовательный подход, который уходит корнями к скандинавским обществам середины-конца XIX века. Он назывался "Бильдунг", что примерно означает "духовное становление".

По замыслу Вильгельма фон Гумбольдта, данный подход давал университетским профессорам карт-бланш на то, чтобы отдавать центральную роль в образовании нравственному развитию. Школы стремились разъяснять ответственность перед миром в целом – семьей, друзьями, страной, человечеством. Подход предполагал движение от духовного к материальному.

Свидетельством порядочности считалась дисциплина в соблюдении мелочей повседневной жизни, включая строгий стиль одежды. Это показывало, что вы – человек, на которого можно положиться. 

Тренировать сердце

Различные подходы к формированию нравственности исходили из двух общих предпосылок.

Первая: тренировать сердца и тело важнее, чем мозг. Некоторым моральным навыкам можно обучить с помощью книг и лекций. Но большинству добродетелей мы обучаемся так же, как ремеслам, повторяя множество мелких привычек и действий, придерживаясь рамок целостной моральной культуры сообщества людей, которые разделяют общие ценности и стремятся заслужить уважение друг друга.

Другая предпосылка: понятия справедливости, правильного и неправильного не являются вопросом личного вкуса. Существует объективный моральный порядок, а люди против него грешат. Эта идея занимала центральное место в сердцах участников движения за гражданские права 50-х – начала 60-х.

Нравственное становление не делает из нас ангелов, но помогает стать лучше

Акцент на морали не привел к появлению идеальных людей. Но он сосредотачивал внимание на важном вопросе – для чего нужна жизнь? И учил справляться с неизбежными трудностями.

Культура, направленная на формирование характера, помогла сделать людей жизнестойкими благодаря идеалам, которых можно придерживаться в тяжелые времена.

Старый подход уравнивал всех: когда статус в обществе основывается на характере и репутации, то фермеру и банкиру в равной степени легко заслужить уважение.

А потом бо́льшая часть этого безвозвратно ушла…

Решающий поворот произошел сразу после Второй мировой войны. Было решено, что люди от природы добродетельны, и им можно доверить собственную самореализацию.

За десять лет появилось множество трудов, доказывающих, что «люди могут доверять доброте, сокрытой внутри себя». Если люди добры от природы, им нужно не нравственное становление, а контакт с самими собой.

Одна за другой организации переходили из сферы формирования нравственности в сферу самосознания. К середине 70-х изменился, например, основополагающий принцип герлскаутов – служение другим. "Как установить максимальный контакт с самой собой? О чем ты думаешь? Что чувствуешь?" – стали вопрошать в организации.

Школы начали отказываться от нравственного воспитания в 40-х–50-х

"К 60-м годам целенаправленное нравственное воспитание повернуло вспять", и педагоги стали "уделять больше внимания успеваемости учеников, а родители – искать школы, которые дали бы их детям больший шанс поступить в элитные колледжи и университеты", – писал историк образования Бернард Макклеллан.

Энтони Кронман, бывший декан юридической школы Йельского университета, отмечал аналогичные изменения на уровне колледжей, где "исследовательский идеал" вытеснил гуманистический. С ростом узкоспециализированных направлений научной деятельности значимость утрачивали важнейшие вопросы: в чем смысл жизни? Как жить правильно? Непрофессионально стало их даже озвучивать. Люди повсеместно приходили к заключению, что рассуждения о морали отношения к делу не имеют.

Приватизация морали

Приватизация морали вызывала беспокойство с самого начала. Деморализация культуры шла полным ходом. Термины, относящиеся к морали и добродетели, появлялись в книгах все реже и реже. Процент появления слов "храбрость", "благодарность" и "скромность" снизился на 65, 58 и 55 процентов. 

На протяжении десятилетий исследователи спрашивают абитуриентов о жизненных целях, и если в 1967 году о сильной мотивации развивать "осмысленную философию жизни" заявили около 85 процентов опрошенных, то к 2000 году таковых осталось всего 42 процента.

Главной жизненной целью стало финансовое благополучие: к 2015 году количество заявивших об этом студентов составило 82 процента.

Культура, лишенная нравственного воспитания, взращивает замкнутых на себе людей без четкой нравственности

В 2008 году социолог из Университета Нотр-Дам Кристиан Смит в составе группы исследователей провел среди молодых людей страны опрос об их нравственной жизни. Один из выводов состоял в том, что респонденты не озадачиваются вопросами морали.

Нравственно все, что мне нравится. Если что-то устраивает тебя с нравственной точки зрения, до тех пор, пока тебя не поймают, значит, это не противоречит морали. Опрошенные не были плохими людьми, но жили "в морально неустойчивом окружении". 

"Моральные сообщества хрупки: их трудно построить, зато легко разрушить", – пишет психолог Джонатан Хайдт. Если ты воспитываешься в культуре без этической структуры, то становишься хрупким изнутри. У тебя нет морального компаса, нет постоянных идеалов. Ощущение моральной пустоты Эмиль Дюркгейм называл "аномией" - состоянием общества, при котором образуется нормативный вакуум.

Культура, в которой человек морально обнажен и одинок, лишает навыков порядочности по отношению к другим

Ожидать, что люди сами построят нравственную и духовную жизнь, заглянув внутрь себя, – значит требовать слишком многого.

Общий уровень доверия падает отчасти потому, что заслуживающих его людей становится все меньше. Появляются толпы "уязвимых нарциссов", как их называют психологи. Мы все знаем хотя бы одного нарцисса – человека, считающего себя центром вселенной.

Уязвимые нарциссы – наиболее распространенные в наши дни – при этом чувствуют тревогу и неуверенность в себе, избегают общения. Они не умеют принимать отказ и всюду выискивают намеки на неуважение. Их самооценка находится в постоянном движении, а неуверенность в собственной внутренней ценности вызывает постоянное недоверие, стыд и враждебность.

"Разрушение прочных моральных устоев всегда приводит к разъединению, отчуждению и отрешенности", – сказал теолог Люк Бретертон. Так появляется та печаль, что снедает людей. Молодежь катится под откос, бросает школу, обивает пороги психиатрических учреждений. По данным центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC), с 2000 года уровень самоубийств вырос более чем на 30 процентов.

Люди, с которыми обошлись несправедливо, ищут способы унизить других

Печаль, одиночество и членовредительство вызывают социальную боль. Это реакция на чувство отверженности: тебя не видят, не слышат, не уважают и принижают. Человек переполняется чувством несправедливости. А такие люди часто бунтуют и ищут способы унизить тех, кто, по их мнению, унижал их.

Эпохи одиночества отличаются жестокостью. Боль, с которой не справились, передается другим. Люди становятся более черствыми, замкнутыми, недоверчивыми и враждебными.

Пандемия усугубила ситуацию, но уровень антиобщественного поведения по-прежнему высок, хотя карантин давно закончился. Мы попали в замкнутый круг: жестокое обращение ведет к унижению, а оно влечет еще большую подлость. Общественная жизнь становится все более варварской, будь то в интернете или за его пределами.

Если загнать людей в моральный вакуум, они станут заполнять его политикой

Американское общество стало гиперполитизированным. Одинокие молодые люди в семь раз чаще говорят, что ведут активную политическую жизнь.

Для тех, кто чувствует себя неуважаемым, невидимым и одинокими, политика – соблазнительная форма социальной терапии. Она предлагает понятный нравственный ландшафт: грань между добром и злом проходит не в каждом человеческом сердце, а между группами. 

Теперь люди идентифицируют себя с какой-либо группой: республиканцы, демократы, евангелисты, цветные, ЛГБТК, южане, патриоты, прогрессивные, консерваторы. Чувство изоляции и угрозы толкает к принятию какой-либо идентичности.

Политика, по-видимому, дарует и чувство добродетельности, ведь моральный статус определяется уже не поведением, а положением в политическом спектре. Необязательно быть хорошим, достаточно принадлежать к либералам или консерваторам. Чем сильнее притязания группы на статус жертвы, тем более добродетельной она считается. 

Политика подавляет все

Церкви, университеты, спорт, поп-культура, здравоохранение – все охватила череда сражений, которые на самом деле представляют собой просто одну большую войну республиканцев против демократов. Раньше протестантизм был верой - сегодня это политическое самосознание.

Гуманитарные факультеты вузов раньше занимались изучением литературы и истории - теперь же заняты исключительно политикой и репрессивными системами, выстроенными вокруг расы, класса и пола.

Комедийные шоу превратились в политические митинги.

Во время пандемии сотни тысяч американцев рассматривали вирус сквозь призму политической борьбы.  

В психически здоровых обществах люди спорят о политике распределения

Насколько высокими должны быть налоги? Сколько денег должно выделяться на социальные программы для бедных и пожилых? С политики перераспределения мы переключились на политику признания.

Политические движения подпитываются негодованием и ощущением, что общество нас не уважает и не признает. Люди становятся приверженцами какой-либо группы в поисках чувства принадлежности, но в итоге превращаются в одинокую толпу враждебно настроенных изолянтов.

Стремление избежать печали, одиночества с помощью политики приводит лишь к тому, что ваш мир переполняется страхом и яростью вкупе с садистским стремлением к господству. Покинув моральный вакуум, ты подпадаешь под разрушительное воздействие нравственной войны.

Все это не приводит к созданию счастливого общества. Когда в 2022 году в рамках General Social Survey американцев попросили оценить уровень счастья, 20 процентов респондентов выбрали вариант "очень низкий – против 8 процентов в 1990-м.

Когда личная добродетель терпит крах, рушится и конституционный порядок

В 2018 году вышел документальный фильм "Будешь моим соседом?" (Won’t You Be My Neighbor?), в котором главный герой Фред Роджерс поражает простотой и добротой. Люди в кинотеатрах плакали – такими трогательными показались им проявления бесконечной доброты в эпоху конфликтов и угроз.

Летом 2020 года состоялась премьера сериала "Тед Лассо" о футбольном тренере. "Для меня успех – это не победы и поражения. Речь о том, чтобы помочь этим ребятам стать лучше как на поле, так и за его пределами", – говорит герой. В условиях карантина и политической вражды этот сериал стал культурным ориентиром и самым просматриваемым шоу на Apple TV+.

Даже сейчас, когда общественная жизнь лишилась всякой нравственности, люди все еще хотят чувствовать себя достойными уважения.

Они нуждаются в ощущении, что их жизнь имеет какую-то моральную цель и смысл.

Они до сих пор стремятся построить общество, в котором хорошим быть легче.

Итак, стоящие перед нами вопросы просты: как построить подходящие для XXI века институты для нравственного становления? Как создать культуру, которая поможет людям становиться лучше?

Внимание к другим

Лучший современный подход к формированию характера описан в книге Айрис Мердок "Суверенитет добра": "Ничто в жизни не имеет ценности, кроме стремления к добродетели". Нравственная жизнь – это внимательное отношение к людям в сложных ситуациях, а важнейшим этическим поступком является проявление "справедливого и полного любви" внимания к другим.

Обычно, утверждает автор, мы смотрим на мир эгоцентричным, своекорыстными взглядом. Мы видим и судим людей так, чтобы удовлетворить собственное эго. Мы превращаем окружающих во второстепенных персонажей нашей собственной всепоглощающей личной драмы.

А нравственно растем мы тогда, когда учимся видеть чужие души и окружать их таким терпеливым, заботливым вниманием, которое позволит всякому чувствовать себя замеченным, услышанным и понятым.

Школы не учат быть порядочным человеком

Если мы хотим построить достойное общество, начальные и средние школы должны требовать от учащихся прохождения специализированных курсов, подготавливая их к жизни. Курсы, на которых учили бы, как быть хорошим и как завязать дружбу.

Все больше колледжей и университетов предлагают курсы по вопросам правильного образа жизни. В Йельском университете он называется "Жизнь, которую стоит прожить". Здесь ставят важные жизненные вопросы: чего жаждет ваша душа? Перед кем вы несете ответственность? Каковы ваши моральные обязательства? Что нужно для придания жизни осмысленности? Что значит быть хорошим человеком?

Эти вопросы вступают в противоречие с духом современных университетов, основывающем на специализации и передаче профессиональных знаний. Но эти курсы нужно делать частью обязательной учебной программы.

Лидеры нравственности и нравственная политика

Нравственное обновление не наступит до тех пор, пока у нас не появятся заслуживающие доверия лидеры. По миру бродит призрак духовного распада. Лидеры демонстрируют образ мысли, по которому мир представляется порочным местом, где живут по волчьим законам, а жизнь – это состязание за захват всего возможного.

Сила – вот что важно. Мораль – это роскошь. Стало нормальным избирать лжецов, коррупционеров и циников, если это выгодно большинству. Цель оправдывает средства.

Да, люди эгоистичны, а жизнь сурова. Но цивилизации веками устанавливают правила сотрудничества и доверия, этические нормы. Моральные реалисты борются за защиту и модернизацию этих правил и стандартов – сухожилий цивилизации. 

Мы можем избирать либо тех, кто пытается воплотить строжайшие критерии честности, доброты и неподкупности, либо тех, кто эти стандарты разрушает. Управление государством – это управление душами. Законы, которые мы принимаем, формируют нашу человечность. Мы можем структурировать налоговый кодекс так, чтобы побудить людей быть либо предприимчивыми и экономными, либо коварными и расточительными.

Но здоровый нравственный климат не возникает на пустом месте.

Его должны взращивать и холить те, кто мыслит моральными понятиями, понимает необходимость создания высоконравственных сообществ.

Нравственное становление любит скромность. Людям нужно прививать такие навыки и привычки, которые помогут им быть внимательнее к другим в сложных жизненных ситуациях. Людей нужно научить вести себя так, чтобы другие чувствовали себя рядом с ними сопричастными, настоящими и достойными уважения. Сейчас нам до этого очень далеко – мы относимся к окружающим так, что вызываем у них лишь грусть, одиночество и недобрые помыслы.

Дэвид Брукс – колумнист в The Atlantic и автор готовящейся к выходу книги "Как узнать человека" (How to Know a Person: The Art of Seeing Others Deeply and Being Deeply Seen).