Общество

Загорелый, выносливый бородач, прищурив глаза, глядит куда-то сквозь века. Клетчатая рубашка. Вещмешок за плечами, а в нем - много терпения и творческого огня, чтобы годами, десятилетиями скрупулёзно выискивать в земном прахе черепки и по ним воссоздавать картины цветущего бытия давно уже не существующих племён и народов...

Таким обычно рисуется портрет археолога. И таков директор Института культурного наследия Академии наук РМ Олег Левицкий, один из самых авторитетных археологов республики. Как руководитель он обладает чертами отца большого и дружного семейства. Движимый фанатичной любовью к своей работе, делает все, чтобы коллективу под его началом работалось хорошо и плодотворно.

Фактор боли

Институт культурного наследия академии наук Молдовы является плодом реформы 2005 года. Тогда оптимизации ради слили три института - археологии и этнографии, национальных меньшинств, искусствоведения. Были потери. Например, археологи лишились своей «штаб-квартиры» - музея археологии и этнографии на Бэнулеску-Бодони, 35. Отдел из 15 человек вместе с архивом и коллекциями передали национальному музею археологии и истории (через некоторое время слово «археология» из названия исчезло). Отряд» учёных этого института потерял половину «бойцов» - ушли кто куда. Но, самое главное, разрушена уникальная экспозиция академического музея с его многочисленными залами, где на научной основе были оформлены десятки витрин с археологическими и этнографическими экспонатами. Восстановить уже вряд ли удастся.

Отметим, что оставшихся сотрудников никто не лишал доступа к запасникам, продолжается их сотрудничество с музеем истории, в залах которого устраивают тематические выставки с  археологическими экспонатами, есть даже один «парадный» зал с наиболее впечатляющими предметами материальной культуры, «нарытыми» археологами. Но дефицит помещений музея не позволяет вытащить из запасников и сделать более обширную экспозицию по определённым эпохам. «А у нас музей был научно-образовательным! Студенты приходили на практику, коллеги из многих стран приезжали и изучали. Ведь все коллекции были добыты огромным трудом многих поколений археологов, акуммулирована была вся полевая документация», - сокрушается наш собеседник.

Что полезнее тем же школьникам - просто осматривать все эти скребки, рубила, черепки или сравнивать макеты жилищ протопоселений каждой из эпох, узнавать, что с появлением керамики началась варка еды? О том, как впервые принялись сеять зерновые или о том, как в эпоху ранней бронзы хлынули с востока в наши края скотоводческие племена - вал за валом? Так и представляешь себе, как степи и холмы шевелятся от орд кочевников и гонимых ими тучных стад копытных. Узнать о том, почему хоронили усопших под курганами - а чтобы место упокоения было видно издалека и скот не бродил по останкам… .

Фактор спокойствия

Реформированным институтом долго и успешно руководил замечательный учёный Валентин Дергачёв. Олега Левицкого назначили исполняющим обязанности полтора года назад. Институт включает в себя три центра с негласной автономией - археологии, этнологии и искусствоведения. Сотня научных сотрудников, каждый со своим проектом, обогащает единую реку науки. Все отлажено и тикает как часы. Люди реформ ради реформ, то есть, новых стрессов и неизвестности, не желают.

Ещё немного о мало кому известной «кухне» института культурного наследия. Здесь издаются профильные журналы в печатном виде, а значит, есть шанс попасть в крупнейшую в мире единую реферативную базу данных Scorpus. На месте, без выезда в дальние мегаполисы, можно защитить диссертацию. Русскоязычным, кстати, тоже.

Многие учёные института читают лекции в вузах столицы, где присматривают способную к научным изысканиям молодёжь. Ее заинтересовывают в том числе и материально, беря в штат на часть ставки, чтобы ребята вошли в эту воду и уже не хотели выйти. Четверть коллектива достигли пенсионного возраста, ещё четверть - молодёжь до 35 лет. «Учёные в возрасте могут передавать свой опыт подбираемой ими смене, - подчеркнул Олег Левицкий. -  Правда, в конце года всех уволят и объявят конкурс на замещение вакантных должностей. Те, кто в форме и выполняет планы, вернутся на прежние места, а кого-то переведут на контракт - на год, два».

Сам Олег Георгиевич защищался в Санкт-Петербурге, в институте истории материальной культуры (современное его название). «Меня опекала прекрасный научный руководитель Галина Ивановна Смирнова, завотделом Эрмитажа. Атмосфера там была очень доброжелательная, особенно в отношении выходцев из Молдовы, потому что стажировались там многие нынешние местные столпы науки. Директор, членкор РАН Е.Н. Носов и сейчас охотно принимает молдаван. Обучение для наших ребят бесплатное».

Фактор беспокойства

Источник тревог - планы администрации АНМ расформировать руководимый Левицким институт. То есть растащить на куски и пристроить кого куда. А не много ли это будет - каждые пять лет проводить реформы?

Переформатирование официально не объявлено, но давит на психику. Левицкому говорят, что археологи должны быть вместе с историками, потому что занимаются, в принципе, одним и тем же. Он же считает, что это совершенно разные профили и источники: «Институт истории в основном имеет дело со средневековым периодом от образования Молдавского княжества и до новейшей истории. А у нас исследования чаще касаются глубокой древности. Границ и политики в нашей работе нет, а вот исторические события всегда политизированы. У нас три центра с пропорциональным представительством в учёном совете. А если нашу археологию сольют с историей, то мы будем публиковаться и раскапывать по остаточному принципу. И я не уверен, что дирекция объединённого института поддержит те направления, которые мы сейчас стараемся развивать в нашем центре археологии. Например, трассологию (определение с большой точностью следов деятельности на орудиях труда).

Второй фактор беспокойства – ходят упорные слухи, что в закрытое на ремонт здание бывшего музея археологии на Бодони, 35, примерно на три четверти уже отреставрированного, археологи могут и не вернуться. Это слишком лакомый кусок. Сотрудники института связывают это с планами администрации по расформированию института.

Идёт подготовка к тому, чтобы избавиться от здания, спроектированного, к сведению, Бернардацци. Олег Георгиевич проработал в нем около 30 лет. Строители нашли под ним трехъярусный сухой подвал, где можно открыть лаборатории, ведь в центральном корпусе, где  институт арендует помещения, их нет. А главное, что же делать с так и не оконченной реконструкцией здания?

«Мы с президентом АНМ Георге Дукой сделали запросы нашему и румынскому премьерам Лянкэ и Понта, а также МИДам обеих стран, с просьбой выделить нам деньги из предоставляемого правительством Румынии 100-миллионного гранта. На восстановительные работы уже потрачено 14 миллионов. Необходимо ещё столько же. Ответа пока нет», - объяснил наш собеседник.

Фактор юмора

Как всякий трудоголик, Олег Георгиевич день и ночь душой, телом и мыслями - на работе. Часами может рассказывать о полевых приключениях. В качестве начальника экспедиции Левицкий объездил всю Молдову вдоль и поперек.

«Самое трудное, - вспоминает он, -  организовать экспедицию. А я делал это ежегодно. Чаще всего жили в палатках. Счастье, когда в селе арендовался дом, тогда на зиму оставляли там все оборудование - спальники, одеяла, подушки, раскладушки, газовые баллоны, посуду. Весной, приезжая, обустраивали душевую, умывальник, спальники проветривали - и вперёд. А вот на каждом новом месте все приходилось начинать с нуля».

Случались, особенно по молодости, весёлые истории. «Году в 1985-м мы копали перед закладкой газопровода, пролёгшего по Каушанскому району. Первый секретарь района как-то заехал к нам на курган с целой корзиной арбузов. А мы как раз кости, извлечённые на белый свет, ножами очищали. Ну и, обтерев орудия труда, стали резать ими арбузы. Гость посмотрел на нас с ужасом и быстро уехал. Позже спросил: а не боитесь заразиться чем-то? Такой опасности нет, отвечаю, эти кости уже - как трава.

Или раскапывали однажды на одном мысу курган, а жили в лесопосадке. Я поехал в Кишинев за продуктами. Баранку в то лето крутил молодой водитель. На обратном пути он решил испугать наших девчонок-историчек и художниц, в темноте потушил фары, и мы вместе с грузовиком улетели в карьер! Потом тягачом до утра машину вытаскивали, подушку из гальки под колеса пришлось насыпать».

Фактор братства

Три года назад он руководил Летней школой в микрозоне Тринка в Единецком районе, в которой принял участие большой отряд археологов из 9 стран СНГ, в том числе сотрудники российской академии наук. Расходы взял на себя Межгосударственный фонд гуманитарного сотрудничества СНГ. Для раскопок выбрали разновременные археологические памятники, хаотично разбросанные в потрясающе красивых окрестностях села Тринка с толтрами и каньонами. Потом молдаване выезжали на летние школы в другие страны СНГ.

Параллельно центром этнологии института проводились исследования сказок народов СНГ. «Наши сотрудники собрали гагаузские, цыганские, молдавские сказки и перевели их на русский. В других республиках сделали то же самое. В итоге появились восемь  красочных томов, изданных в Москве. Они распространяются по научным библиотекам стран Содружества и Балтии.

Два года назад археологи нескольких экс-советских республик праздновали юбилеи. Мы побывали тогда в Казахстане, Азербайджане. Встретили коллег, с которыми вместе в Питере и Москве учились. Говорили о находках. Мне интересно было, что раскапывается в Иране, им - что в нашем Карпато-Днестровском регионе, насыщенном в плане палеолита. С Бухарестом есть контакты. С Берлином - их интересует позднеантичная культура и движение бастарнов (племен германского происхождения) от Днепра до Тисы, притока Дуная. У нас есть договор сотрудничества с Тирасполем. Братство археологов - это особенный мир!».

Фактор туризма

В последние годы наблюдается активность со стороны администраций местных коммун, желающих продвигать туризм. От них поступают заказы на раскопки.

К примеру, в Лэпушне, исторически - торгово-перевалочном пункте Молдавского княжества, рядом с церковью открыли могильник XV-XVI  века. Наши ребята работали там два года. В Ворничень Страшенского района в прошлом году хозяйка одного дома яму во дворе копала. И наткнулась... на  печи. Сразу оповестили специалистов, и мы выехали на место. Оказалось, там две печи для обжига керамики золотоордынского времени в очень хорошей сохранности. В этом году администрация района выделила 100 тысяч лей для окончания раскопок, ищут возможность консервации. Хозяйка, милая старушка, готова подарить государству этот участок, но нужно, чтобы примэрия дала ей взамен другой, чтобы потом наследники не сказали: «Это наша земля, уходите».

Из последних инициатив: в РМ есть ассоциация по продвижению туризма со штаб-квартирой в Дубае (ОАЭ). Она заключила договор с АНМ относительно исследований материальной и духовной культуры исламского происхождения (до сих пор мы называли ее Золотая орда). Они провели в АНМ два симпозиума, наша делегация побывала в Дубае. Есть намерение создать совместный научный центр, который занимался бы исследованиями в области археологии, орнаментации, эпиграфики (науки о надписях), нумизматики и т.д. К примеру, в Старом Орхее ждут доисследования и реконструкции законсервированные татарские мечеть, караван-сарай, водопровод, бани, открытые еще в 1963-м году. Арабы хотят дать деньги на исследования. Наше правительство пока не разрешает. К слову, в Дубае на стройках работает 10 тысяч молдаван, но там до сих пор нет даже почётного консульства.

Фактор возмущения

Чёрные копатели - больное место археологов. Эти «разбойники» экипированы не в пример лучше. И очень много ценного вывозят на продажу за границу, особенно монеты.

«По закону, это уголовно наказуемое преступление, - рассказывает Левицкий. - Как и разрушение памятников хозяйствующими субъектами. К примеру, в плачевном состоянии объект у села Калфа под Варницей, целый комплекс - от эпохи бронзы до позднего средневековья. Мы копали, есть монография по этому памятнику. И тут какой-то бизнесмен купил этот участок и устроил там карьер по добыче песка, не согласовав свои действия даже с примаром. До сих пор работу не приостановили. Уже сняли большой слой – разрушаются жилые и хозяйственные комплексы, которым тысячи лет».

Фактор детства

Он родился  в окружённом с трех сторон лесами селе Похребень Оргеевского района. Край в то время был ягодный, и земляника росла, и кизил. Мама считалась одной из лучших в районе портних. Отец-фронтовик трудился бухгалтером в лесничестве. «Папа меня пальцем никогда не трогал. Было достаточно его взгляда, если что не так. А мама клала на подоконник лозу, которую называла «нэнэшика», и если мы с братом и сестрой баловались, она показывала на лозу: вот, она на вас смотрит».

Погребены славились каштановым парком бывшего помещика. Там стояла эстрада, куда приезжали и выступали артисты и циркачи. Один концерт особенно запомнился - с Николаем Сулаком и Тамарой Чобану! Яркое воспоминание: из пионерского лагеря, в конце смены, детей на колхозном грузовике возили в Кишинев и на винтовом самолёте Ан-24 катали вокруг города. Как же любили они леденцы, которые раздавала стюардесса! Какими ландшафтами под крылом самолёта любовались!

И кто в детстве не бредил кладами? Олег Георгиевич говорит: «В любом селе расскажут легенду о зарытых турками несметных сокровищах. Говорят, к крепостям ведут туннели, даже под Днестром ход прорыт, и там тоже золото. Вообще-то у нас есть закон об охране археологических памятников. Все, что находится в земле и воде, - достояние народа и охраняется государством. Мы можем только консультировать и исследовать. А в национальном агентстве археологии, которым руководит Влад Ворник, работавший ранее в нашем институте, есть все необходимое оборудование - транспорт, металлоискатели, сканеры, которые «просвечивают» недра довольно глубоко. И если есть уверенность в кладе, нетрудно это проверить».

И все же главный клад нашей земли - это люди. Творческие, с огоньком  работающие профессионалы экстра-класса. Не потушить бы этот огонёк.

 Наталья СТЕНИЧЕВА