Персона

 

 

- Безусловно, момент приятный. Если тебя оценили, это радует. Другой вопрос, что я никогда не стремился к наградам. Есть люди, которые спят и видят, чтобы их признали, - я не из их числа. Просто в прошлом году у меня был юбилей, и ребята (мои коллеги в филармонии), как говорится, втихаря выдвинули меня на звание. Я что-то слышал, но тогда как-то все замялось и я, если честно, забыл. А сейчас, год спустя, когда у филармонии юбилей, наградили целую группу. Света Бивол, директор, получила медаль De Onoare, дирижер Михай Агафица стал Maestru In Arta. Что ж, считаю, что и я сделал в качестве художественного руководителя что-то для филармонии. Меня немного напрягает другое…

 

 

- Я не хочу вдаваться в подробности, но среди тех, кто был удостоен в последнее время награды, есть люди, которые не заслуживают внимания вообще. То есть, на одной чаше весов такие люди, как, скажем, Сергей Лункевич, Мария Биешу – столь масштабные личности, что я не очень уверен, что органично смотрюсь в списках этих народных артистов, - и на другой некто, кто запоминается исключительно длиной юбки или пением на корпоративах. Я не против корпоративов, я - о другом: когда государство, поощряя, ставит на один уровень людей, формирующих культурный пласт, и художественную самодеятельность, оно нивелирует значимость награды. И вот это обстоятельство омрачает радость того, что заметили.

 

 

- У нас нет сложившихся традиций. Но – отмечал. С утра поехал на СТС с бутылкой коньяка. Потом, непосредственно на вручении у президента, было шампанское. И пошло-поехало.. А уже вечером с друзьями и близкими. Правда, все в рамках.

 

 

- Все говорят, что заслуживаю, что давно пора. И среди них есть такие люди, которым я верю. Тем более что и сам понимаю: я довольно активно участвую в культурном процессе, как в индивидуальном порядке, так и в качестве чиновника культурного учреждения. Мне не хочется говорить высокопарно, но мы с командой работаем дружно и действительно стараемся возродить славу филармонии, организовывая достойного уровня концерты и фестивали. И делаем это не первый год, просто именно 2010-й, как юбилейный, стал самым насыщенным, – у нас событие за событием, мы привозим нашему зрителю Имена - исполнителей, известных во всем мире.

 

 

- Ты знаешь, когда-то давно, будучи совсем молодым, я грезил о славе выдающегося пианиста. Но так сложилось, что я пошел учиться композиции. С другой стороны, я всегда занимался разными вещами – в рамках профессии, естественно. Я писал оркестровки, работал на свадьбах, аккомпанировал художественным гимнасткам, играл джаз, и этот список можно продолжать довольно долго. Иными словами, сложно разделить меня - композитора такой-то музыки, меня – такого-то композитора, меня – работника филармонии. Мне интересна любая хорошая музыка, от классики до рэпа. И я рад, что в чем-то я действительно в числе лучших. Я имею в виду то, как я делаю оркестровки, от симфонических до камерных. У нас на высоком профессиональном уровне делают это человек пять. Вот недавно я обещал сделать оркестровку одной из лучших мировых сопрано, оперной звезде Леонтине Вэдува. Я ей аккомпанировал «Дойну» 

Джеордже Энеску, по-моему, очень удачно, тогда и обещал сделать это произведение для оркестра.

 

 

- Бесталанная. Я, конечно, могу это обосновать теоретически, на уровне тезисов, оперируя определенными критериями, но, прежде всего, я это чувствую на интуитивном уровне. Я не хочу никого называть, но скажу так. Бывает, слушаешь что-то – и понимаешь, что фальшь это все! А бывает наоборот. Понимаешь, что торопился композитор, схалтурил, а вот все равно талант – он сквозит через эту халтуру.

 

 

- Большей частью находят меня. Но и я, конечно, отслеживаю процесс, хожу по конкурсам, по каким-то концертам. И мне всегда хочется поддержать тех, у кого есть искорка, талант. А если уж развивать, то делать это грамотно, серьезно. Школа – это громко сказано. Я их всех веду к прекрасной преподавательнице по вокалу Людмиле Ложкиной. Поэтому я считаю, что это скорее ее воспитанники, нежели мои.

 

- Даже не знаю. Если посчитать всех, с кем я сейчас таким образом работаю, то… ну больше пятидесяти ребят. Некоторые из них прекрасно показали себя на детском конкурсе «Евровидение». Так или иначе, но я их двигаю, они в поле моего зрения. Но как таковой школы, где я был бы продюсером, где были бы классы, различные занятия – этого пока нет.    

 

 

- Последнее, что я написал, - это музыка к спектаклю «Мертвые души» Иона Сапдару в Национальном театре. Дело было два года назад, и с тех пор пока ничего масштабного не ставилось. Есть какие-то договоренности и с Борисом Фокшей, и с Санду Василаке, и с Виталием Дручеком, но пока на уровне планов. Вот с Санду Греку собираемся восстановить «Чуляндру», это спектакль, нечто между мюзиклом и оперой, и мы хотим его полностью обновить. Есть интересные совместные задумки с Петру Вуткэрэу. Хотел он поставить «Носорогов», вместе с Раду Поклитару – надеюсь, однажды это реализуется. Мне также очень хочется что-то в духе «Сна в летнюю ночь», поставленного когда-то Вуткэрэу, и вроде как у Петру уже назревает одна идея.

 

 

- Да, я знаю, что выбрал Петру (улыбается). Может, у него уже вкусы изменились? Что касается меня, то… Как-то, если честно, не задумывался, параллелей не проводил… Есть много замечательных произведений, которые я очень люблю. Есть потрясающая симфония «Манфред» у Петра Ильича Чайковского. Через всю мою жизнь проходит концерт Грига для фортепьяно с оркестром.

 

 

- Я не столько разделяю партии, сколько вижу конкретных людей, одни из которых умны и талантливы как политики, а другие – неумны и бесталанны. Не важно, какого цвета, важно, чтобы человек был на своем месте. Какие-то процессы не могут не проходить мимо меня. И я могу точно сказать, что до 2009 года культура давилась: иногда возникало ощущение, что это делалось осознанно. Коверкалась система ценностей, возвышалось пустое. Очень хотелось бы, чтобы у власти были люди, которые способны оценить и поддержать лучшее. Потому что я полностью разделяю фразу о том, что бездари сами прорвутся – а вот талант надо поддержать.