Персона

Рок: между кино и театром

31.05.2011
{Рок: между кино и театром} Молдавские Ведомости
 
- Нику, может, показалось, но до юбилейного концерта был какой-то провал? Вы словно ушли в подполье?
 
- Показалось. Мы участвовали активно в фестивалях, например, в Италии, Румынии. В предвыборную кампанию осенью прошлого года был очень плотный график. Кроме того, прошло несколько клубных концертов. И, конечно, работаем в студии. Другое дело, что, может, в сравнении с кем-то, мы кажемся не столь активными, но зачем выступать лишь бы? На сцену выходить надо тогда, когда есть что показать.
 
- В отличие от некоторых других наших известных групп, где явно разделение на лидера и всех остальных, ваш коллектив, хотя ты и на первом плане, всегда производит впечатление равноправного сообщества.
 
- Да, у нас действительно все решения принимаются совместно. Если кто-то приходит с идеей, то «да» или «нет» в ответ на нее должны быть аргументированы.
 
Что касается концертов, гонораров, то мы один раз и навсегда приняли для себя решение, и вопросов не возникает. Вопросы как раз возникают за пределами группы. Я имею в виду проблемы по соблюдению авторских прав.
 
Должны действовать правила ротации. Твоя песня в ротации – ты и получаешь соответственно. Но у нас в стране неважно, сколько раз кого можно услышать в год по радио – тысячу раз или три. Данные, которые предоставляют радиостанции, у меня вызывают вопросы. Не спорю, сложно продумать грамотную схему, но в итоге нет полного мониторинга ротации артистов. Поэтому мы скорее похожи на профсоюз с кассой взаимопомощи, поддерживающей отстающих.
 
- Нику, если я попрошу тебя оглянуться назад и оценить, как прошли эти пятнадцать лет творчества, что изменилось, в чем, как?...
 
- Оглядываясь на 15 лет назад, могу сказать: самое главное – мы ни в чем не разочаровались. Я был оптимистом, им и остаюсь. Мы создали группу в переломное время, и музыка в тот период была намного интереснее. Наверное, потому что важен процесс рождения, неважно, чего. Жизнь – это всегда борьба.
 
А сейчас нет молодых команд. Они исчезают так же незаметно, как и появляются. Им нечего сказать. Все какое-то стерильное, искусственное, однодневное. Поэтому столько каверов и ремейков.
Что ж, настал период декаданса, он время от времени случается, и это пройдет.
 
Рок-музыки как таковой эти процессы не касаются. Рок - как актерство. Нельзя играть роль под фанеру. Я вообще не воспринимаю музыку отдельно от театра. Песня – это маленькая история, которая имеет начало, кульминацию, финал. А альбом – это полнометражный фильм.  
 
Что важно – мы остаемся с ребятами друзьями. Не просто собираемся ради работы, а не утратили способности общаться за ее пределами.
 
- Обычно рок-группу отличает определенный стиль, которому она верна всю творческую жизнь. Но вот «Здубов» развернуло радикально. С вами такие метаморфозы возможны?
 
- Мы делали джазовые ремейки на наши песни. То есть, эксперименты допускаются, но речь идет о смешении жанров: например, мы можем играть джаз-рок, джаз-фанк, поскольку мои ребята – профессиональные музыканты, и им это интересно.
 
Практика показывает, что чем проще музыка, тем она интереснее публике. Главное – не доводить до кича. Его легко избежать, если есть музыкальное образование - оно предполагает наличие вкуса, да плюс талант, плюс интуиция, плюс удовольствие от того, что ты делаешь. Я, например, смакую то, что пою. И тогда люди себя находят в нашей музыке.
 
Мы сами обычно не слушаем то, что когда-то спели. Но иногда это случается, и мы удивляемся: о, как клево! Начинаем вспоминать, как эта вещь писалась, в каких условиях, в каком состоянии? И – не помним!
Нас часто спрашивают, например, в каком потрясении появилась «Лора» или «Письмо»? А потрясений-то и не было. Ну, допустим, в каком-то случае пришел влюбленный басист, показал какой-то пассаж. Нас зацепило – и дальше мы уже думаем, как дальше эту тему развить? Все рождается легко, само собой.
 
А вот когда это пройдет, когда мы сами от себя устанем, когда устанут от нас слушатели, тогда мы бросим музыку и займемся тем, что на тот момент будет полезно обществу.
 
- Кстати, о твоей социальной активности. В отличие от многих артистов, которые появляются в политической рекламе за приличные гонорары, и этого не скрывают, ты производишь впечатление человека, который поет, пусть и за гонорары, но только в поддержку тех, кто симпатичен.
 
- Так оно и есть. Единственная ошибка, которую мы допустили, - это когда в 2005-м спели песню «за» коммунистов. Хотя тому есть объяснения: у нас был русскоязычный менеджмент, и на обсуждении все уперлось в меня, а поскольку предложение совпало с финансовыми трудностями, то, допускаю, не согласись тогда, коллектив бы распался.
 
Все думают, что я состою в какой-то партии. Нет! Но я против коммунистов, хотя бы потому, что коммунисты они только по цвету флага, которым спекулируют, держа на привязи пожилой электорат.
Я не говорю, что либералы или демократы что-то изменят. Меняться нужно каждому из нас.
 
Вот, акция по уборке «Хай, Молдова», по сути, коммунистический субботник, единственный праздник времен СССР, который я бы оставил. Русскоязычные его не поддержали. Говорят, что информация была только на румынском.  
 
- Если бы агитационная информация все же была и на русском, то это было бы мудрее: заинтересуйте людей, а через совместное действие уже рождается диалог. Почему нет?
 
- Я в принципе против разделения. «G.M.» - многонациональный коллектив, на определенные напряженные вопросы у каждого свое мнение, но в главном наши мнения совпадают: наше общество должно быть единым.
 
Я считаю, что есть некоторые русскоязычные организации, которые намеренно накаляют страсти, противопоставляют нас друг другу, пытаясь навязать нам, румынам, другую идентификацию. Если бы не дергали каждый раз историю, язык, то не было бы никаких конфликтов.
 
И не надо на Штефана кивать: если внимательно разобраться, то он был еще тот румыноязычный товарищ.
 
Еще я против псевдопатриотизма. И уж коли мы говорим о государственности, то давайте, чтобы никого не дразнить, вести отсчет от 1991 года.
 
Ворошить прошлое – это порочный путь. Нам тут всем сложно. С одной стороны, Восток, с другой – Запад, и мы попали в зону турбулентности. Ну, в этих краях всегда так жили. Мы всегда только оборонялись, а через нас прошли все. Ничего, больше двух тысяч лет продержались и дальше продержимся.
 
А чтобы деньги зарабатывать государству, надо искать нетривиальные пути. Я бы тут, например, открыл бордели. Хотят наши девочки быть проститутками? Да пожалуйста! Зачем им торговать собой где-то по Европе, если лучше грамотно организовать эту услугу тут, платить налоги? Офшорную зону открыть здесь, казино! Надо уметь использовать ситуацию.
 
- Хочу вернуться к теме уборки мусора. Многие не вышли, потому что понимали тщетность усилий: через неделю свалки стали активно восстанавливаться. 
 
- Жлобье не имеет национальности. И когда мы рвемся в Европу, многие не понимают, что Европа – это не географическая принадлежность, а определенное культурное состояние, к которому мы еще должны прийти. А с нашими пробелами в воспитании, с нашей культурой, приди к нам наводить порядок хоть Саркози, хоть Меркель, - никто не поможет.
 
А вообще, мне очень нравится фраза из «Одиссеи» Кончаловского, Одиссей говорит Пенелопе: «За эти годы я видел очень много миров, и все они очень красивы и удивительны. Но есть мой собственный мир, в котором живем ты и я, и это самое главное, что нужно беречь…»
Инна Желтова

Комментарии (1) Добавить комментарии

  • x
    Андрюха 04.06.2011 09:06

    1 июня в среду давали концерт в поддержку выборной кампании партии В. Филата в Бельцах, так явно было видно, что музыка "фанера". Гитарист даже не утруждал себя аккорды брать.

    Ответить