Персона

 

 

- Без фанатизма…. следуя рекомендации врачей, а точнее, моего старшего брата. Сразу после открытия выставки один злобный мужичок, профессиональный и очень даже приличный художник, на Фейсбуке забил тревогу по поводу того, что я залез на чужую поляну и засорил ее псевдоискусством. Я, конечно, повелся, но все же не стал ругаться матом, а всего лишь поздравил его с тем, что он обладает волшебной линеечкой и так точно может определить, что такое искусство, а что оным не является.

 

Когда я рассказал об этом своему брату, главному терапевту нашей объятной родины, он мне сказал: «Не психуй! Главное, чтобы ты сам особо не верил в то, что ты художник».

 

Более уместно другое определение: это всего лишь способ самовыражения, никому не навязанный, но востребованный среди знакомых и дорогих мне людей. Я слышу в адрес моих работ достаточно комплиментов. От разных людей, но комплименты, как известно, следует делить надвое – натрое и обильно разбавлять пивом.

 

Директор музея Тудор Збырня на вернисаже хвалил меня за четкость линий, которой якобы не всегда могут похвастать профессионалы. Нисколько не сомневаясь в искренности его оценок, я все же склонен считать, что он хорошо просчитал, на ком можно получить максимальную рекламу для нового зала. Выставка художника? – Их, талантливых, много. А тут журналюга с узнаваемым лицом! Это же все равно, что медведя посадить на велосипед. Но он не ожидал, что с таким размахом получится. Не могу сказать, что я прилагал к тому особые усилия. Но и тройка лидеров альянса пришла, и министра культуры удалось затащить, чего с ним давно, говорят, не случалось.

 

Но, с другой стороны, я говорю брату, что находятся люди, готовые покупать мои работы – и это объективный критерий.

 

 

- Мне лестно, что расширяется круг людей, которым нравятся мои рисунки. В общем, двоякое чувство. Вроде несерьезное отношение, но когда коллега из Германии, увидев в Интернете репортаж, просит не продавать «Дон Кихота», нарисованного растворимым кофе, потому что хочет подарить его своему мужу на Рождество, я начинаю задумываться о том, что, возможно, займись я маркетингом своих картин, вероятно, мог бы вполне прилично на этом зарабатывать. Я как Павлов - пытаюсь запечатлеть собственные реакции.

 

 

- Это безобразие началось с подачи Александра Стукалова. Мы пересеклись на одной из тусовок, и он подал идею. Я сделал несколько работ, и их фотокопии выставил на Фейсбуке перед 8 марта, а поскольку в них присутствует некий налет эротики, то люди стали к празднику их покупать.

 

Некоторые художники работают с кофейной гущей. Я использую только растворимый кофе, только разной консистенции. Методом проб и ошибок вычислил оптимальную степень разбавленности. Кофе - саморисующий материал, его следует только нанести в надлежащем месте (смеется).

 

 

- Далеко не обязательно. Я не рисую с натуры. Для меня важна не анатомия, а эротический подтекст не является самоцелью. К примеру, у меня есть много рисунков со времен пиковой славы агентства BASA press – а там работали только прекрасные, умные, интересные девушки.

 

Поскольку я рисую без наброска и как бы выплескиваю свои ощущения и восприятия, то героинь я распознавал только по прошествии какого-то времени. Например, есть цикл, в котором присутствует известная журналистка Джульетта Савицки. Причем она сама себя узнала. Когда я рисовал, вряд ли думал именно о ней, но на «жестком диске» в моей голове она была прописана, и в итоге не могла не появиться на листе.

 

Или, скажем, история другого цикла. Как-то моя жена с младшей дочкой уехали в очередное танцевальное турне, и мне стало так тоскливо, что я разразился серией сентиментальных воспоминаний, в том числе в виде портретов. Тогда «нарисовался» известный многим «Распутин»…

 

 

- Знаешь, я вообще хорошо реагирую на женщин, всегда их очень любил, хотя когда-то был женоненавистником. Вот такая нестыковка. Злился на них за то, что продвигали себя не умом, а другими ресурсами. Сейчас я думаю, что слишком обобщал, тем более что в числе моих знакомых умные и образованные женщины, которые активно используют свои мозги. Да и сам я стал более снисходительным к людям…

 

А то, что женщины, как ты говоришь, стаями, так это я от отца унаследовал своеобразный магнетизм. Он умел делать комплименты, поощрять их привлекательность и по достоинству оценивать их качества. Он был любвеобильным, и мама, наверное, нервничала…

 

Моя жена тоже поначалу злилась, но потом поняла, что это мой стиль общения с женщинами. Считаю, это куда нормальнее, чем игнорировать преимущества слабого пола, полагая его себе равным, как это принято в Америке, во избежание упреков при отсутствии политкорректности. Моя супруга понимает, что у меня все расставлено по полочкам, и она, и мои девочки на самом главном месте.

 

 

- Тут парадокс. У нас журналистика доминантно-женская. На какую пресс-конференцию не пойдешь – везде одни барышни. Но ключевые позиции в изданиях или на ТВ занимают мужчины, и тональность подачи диктуют они. Криминал первым сюжетом в новостях и прочий негатив – они навязываются мужчинами, которые идут якобы на поводу у публики.

 

Но тут замкнутый круг: журналистика навязывает одни темы в ущерб другим, публика подсаживается на них и уже ждет очередной дозы чернухи. В итоге мы деформируем реальность.

 

Я давно не верю в пресловутую объективность: в самом отборе событий для показа в новостях есть элемент субъективности. Мы в любом случае информируем с каким-то умыслом.

 

Мне кажется, нам следует помогать людям избавляться от состояния безысходности, а не загонять их в тупик. Или, скажем, избавляться от душевного и экономического иждивенчества, на котором зарабатывают свои дивиденды политические поводыри.

 

Мне все больше импонирует так называемая социальная журналистика. И к этому более предрасположены женщины-журналисты. Странно, что при таком их количестве у нас мало Божьего в том, что делается в профессии.