История

Русская революция провозгласила право народов на самоопределение, и молдаване получили возможность самостоятельно решать свою судьбу. Вскоре после Февральской революции частью населения нашего края овладела идея автономии Бессарабии. Наиболее энергично выступали за неё активисты Молдавской национальной партии (МНП) и солдаты-молдаване российской армии.

Правда, при этом следует иметь в виду, что уже с момента своего создания МНП, по причине некоторых своих националистических устремлений, не пользовалась серьёзной поддержкой среди молдавских крестьян. Народ чувствовал, что, по признанию Д. Богоса, одного из видных активистов этой партии, она видела свою конечную цель в объединении с Румынией.

У большинства молдаван - малоземельных крестьян были и другие причины для недоверия лидерам МНП. Сразу после образования партии её почётным председателем стал миллионер В.Строеску, а председателем – помещик П.Горе. Его заместителем был избран другой крупный помещик – В.Херца. Генеральным секретарём партии становится известный румынист П.Халиппа, а секретарём для заседаний – трансильванский румын О. Гибу, сторонник «собирания» «всех румынских земель», включая Бессарабию, в состав будущей «Великой Румынии».

Вот как оценивает настроения различных слоёв населения Молдовы после Февральской революции американский историк Кейт Хиткинс: «Крестьяне приступили к захвату и разделу принадлежавших крупным помещикам земель, в то время как молдавские офицеры русской армии, священники, интеллигенты либеральных взглядов и консервативно настроенные собственники земли требовали политической автономии». Очень точное замечание.

Следует отметить, что, как и по всей России, в Бессарабии также возникли Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые активно включились в политическую борьбу за власть в крае. Внутри самих Советов развернулась острая борьба вокруг вопроса о созыве Второго Всероссийского съезда Советов и направлении на него делегатов. В конечном итоге от Молдавии на этот съезд, с наказом голосовать за передачу власти Советам, было направлено 3 делегата.

В этих условиях 20 октября в Кишинёве собрались около 600 делегатов, представлявших 300 тысяч соотечественников, мобилизованных на фронт. Тут важно помнить, что их никто не избирал и в большинстве своём они были лицами, которых персонально пригласили организаторы Первого Всероссийского военно-молдавского съезда. Норма представительства была установлена по одному офицеру и два солдата от каждой сотни военнослужащих-молдаван. Исходя из неё, на съезд должны были прибыть около 9000 делегатов, а явились не более одной пятнадцатой части от необходимого. Таким образом, правомочность решений съезда вызывает большие сомнения. По всей вероятности, его организаторы не слишком доверяли солдатской массе, поэтому были приглашены в основном сторонники МНП.

Делегаты поддержали предложение о создании Сфатул Цэрий – высшего органа территориально-политической автономии края. Примечателен и тот факт, что из 32 депутатов «Совета Страны», избранных на съезде, только 7 были солдатами и матросами. Остальные являлись офицерами и военными чиновниками.

В резолюции Военно-Молдавского съезда от 25 октября 1917 года отмечался временный характер Сфатул Цэрий, полномочия которого истекали с момента созыва Учредительного собрания Бессарабии.

2 ноября 1917 года для организации Сфатул Цэрий было создано Бюро, установившее численность этого органа в 160 человек, включая 10 мест для заднестровских молдаван (проживавших на левобережье Днестра). Бессарабцам молдавской национальности выделили 105 мест, и позднее в «первом парламенте» они создали Молдавский блок. Каждая политическая партия, социальная группа, национальная, кооперативная, студенческая, женская организация, каждый профессиональный союз, каждое культурное общество получили мандаты.

Национальным меньшинствам, составлявшим около 50 процентов населения края, выделили только 36 мандатов, то есть меньше 25 процентов. Рабочим не выделили ни одного мандата, а крестьяне (80 процентов населения) получили лишь 30 процентов мандатов. Политическим формированиям достались в Сфатул Цэрий места не в соответствии с их социальным весом, а в зависимости от их политико-идеологической ориентации. Больше всего мест получили организации «национальной», на деле – прорумынской ориентации. А наиболее влиятельной партии в Бессарабии – эсерам, за которых на выборах в Учредительное собрание проголосовало 31,2 процента участвовавших в выборах, - было предоставлено всего одно место, в то время как за МНП, набравшей на этих выборах 2,2 процента голосов, было закреплено 4 места. По одному месту – как и эсеры – получили малоизвестные общества интеллигенции, Лига женщин, а Коллегия юристов и работники связи – даже по два места.

17 ноября в Молдове произошло событие, ускорившее начало работы Сфатул Цэрий. Дело в том, что первоначально после взятия власти большевиками в Петрограде бессарабские советы не признавали новое правительство народных комиссаров. Но вскоре отношение к нему стало меняться, и именно в этот день Кишинёвский совет совместно с комитетом 260-го пехотного полка признал правительство Ленина. Сложилась ситуация, при которой, опираясь на большевизированные части, коммунисты могли установить свою власть в городе и губернии. Именно этого опасались все антибольшевистские силы.

В этих условиях раньше установленного времени, 21 ноября 1917 года, открылись заседания Сфатул Цэрий. Ион Инкулец, избранный председателем, подчеркнул, что, «если бы не было выступления большевиков, то с открытием Сфатул Цэрий не спешили бы». Другой «отец-основатель» этой организации, Г.В.Пынтя, раскрывая истинные цели её созыва, был ещё откровеннее. Он писал, что большевизм, охвативший всю Россию, крайне заразителен, что его лозунги основательно привились повсюду, поэтому Сфатул Цэрий появился на свет с целью противодействия победе большевизма в Бессарабии.

В своём выступлении И.Инкулец сформулировал задачи «первого бессарабского парламента». «На основе права на самоопределение, завоёванного русской революцией, – заявил он, – Бессарабия должна стать демократической республикой, став нераздельной частью великой Российской Демократической Федеративной Республики». Цель высшего органа края – подготовить созыв Учредительного собрания Бессарабии, решить проблему «передачи земли трудовому народу» и обеспечить соблюдение демократических свобод и прав нацменьшинств.

2 декабря 1917 года Сфатул Цэрий – на основании права на самоопределение народов – провозгласил Бессарабию Молдавской Демократической (Народной) Республикой, равной в правах частью единой Российской Демократической Федеративной Республики. Согласно Декларации, до созыва Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего голосования, Сфатул Цэрий представлял высшую власть МДР.

Сфатул Цэрий призвал «молдавский народ и все братские народы МДР» стоять на страже Всероссийского Учредительного собрания и общей родины – Российской Демократической Федеративной Республики. Но в то же время, ещё 21 ноября, при открытии своего съезда, лидеры Сфатул Цэрий подтвердили свою прорумынскую ориентацию исполнением государственного гимна Румынии «Пробудись, румын!» и демонстрацией румынской символики.

Следует подчеркнуть, что губернский бюрократический аппарат сразу же поддержал данный орган. И это не случайно, так как В. Кристи до октябрьского переворота был бессарабским губернским комиссаром, представлявшим Временное правительство, И. Инкулец – его заместителем, а многие сторонники МНП являлись уездными комиссарами.

В советской историографии Сфатул Цэрий получил исключительно отрицательные оценки. Это, естественно, не была непредвзятая позиция, ставящая акцент на объективный анализ сути событий и явлений. Историческая наука в СССР обслуживала партийно-государственную политику, являлась откровенным апологетом коммунистической идеологии. Это никак не могло позволить ей объективно оценить положительные стороны деятельности Сфатул Цэрий, в первую очередь, его роль в эволюции национального самосознания молдаван, в восстановлении прерванной молдавской государственности, в развитии зачатков демократии и гражданского общества в нашей республике.

Молдавские советские историки абсолютно однобоко оценивали политику данного органа как «изначально предательскую и антинародную», что, конечно же, не соответствовало действительности. Во-первых, Сфатул Цэрий не сразу занял «предательскую позицию», а первое время после Октябрьской революции стремился к закреплению на территории Пруто-Днестровской Молдовы буржуазно-демократических порядков. Правда лишь то, что изначально его лидеры стояли на антибольшевистских позициях и не признавали правительство Ленина. Однако для советских историков этого было более чем достаточно для причисления кого бы то ни было к «врагам народа».

Во-вторых, далеко не все члены Сфатул Цэрий были врагами большевиков и тем более сторонниками «объединения» с Румынией. В-третьих, даже некоторые из тех, кто голосовал за «объединение», впоследствии изменили свою позицию. И последнее: первоначально часть молдавского общества поддержала многие идеи и начинания Сфатул Цэрий. Правда, очень скоро эта поддержка практически полностью иссякла, но это всё же случилось не сразу. Данные факты молдавская советская историография или замалчивала, или интерпретировала крайне тенденциозно и однобоко.

В современной националистической румынской и молдавской историографии господствуют оценки Сфатул Цэрий как истинного «репрезентативного органа Бессарабии», «избранного на демократической основе», как «собрания, представлявшего все классы и социальные слои бессарабского населения», «организма с чёткими парламентскими атрибутами». Утверждается, что Сфатул Цэрий «вобрал в себя единогласное одобрение населения Бессарабии», «отразил нацио-нальную структуру, весь политический, профессиональный и институционный спектр общества», а выборы в этот «парламент» происходили в условиях, когда «население могло свободно выражать свою волю, избирая своих представителей в состав этого великого форума»и, наконец, объединение от 27 марта 1918 года «соответствует всем общепринятым критериям в деле национального самоопределения и принципа национальностей».

Однако данный вопрос имеет не только научное значение, он достаточно идеологизирован и политизирован, поэтому даже некоторые очевидные истины, касающиеся исследуемых событий, опровергаются и ещё долго будут опровергаться, а то, чего не было, но уж очень хотелось бы, чтобы было, выдаётся за действительность. Так, один румынский историк без тени смущения заявляет, что «провозглашение Молдавской Демократической Республики завер¬шает очередной этап политической подготовки к отделению Бессарабии от Российской Империи». В этом случае как раз желание учёного выдаётся им за действительность.

Но вернёмся в декабрь 1917 года и продолжим изучение оценок «первого молдавского парламента». Известный румынский историк А. Болдур, говоря о принципах организации Сфатул Цэрий, следующим образом оценил эту структуру: «Направленность организации, недостаточная выясненность состава, полная неопределённость компетенции – вот характерные черты органа, который декретирован постановлением Первого Всероссийского военно-молдавского съезда… Может ли этот орган быть авторитетным выразителем воли населения Бессарабии, пользоваться его сочувствием и поддержкой? Увы, сомнениям нет конца!». Того же мнения относительно законности Сфатул Цэрий придерживался и тогдашний румынский министр Г. Арджетояну, называвший данный орган «советом ничтожеств, собранных из подворотни».

Примерно в том же духе пишут об этом и некоторые западные исследователи. Американский историк Уильям Максвелл следующим образом оценивает легитимность Сфатул Цэрий и политическую честность его лидеров: «Организовав опереточный парламент, названный „Сфатул Цэрий”, созданный из представителей организаций, существующих только на бумаге, и под руководством некоего господина Инкульца, который впоследствии стал министром в румынском правительстве, эта клика румынских агентов и местных контрреволюционеров начала свою деятельность с провозглашения Молдавской республики как части Российской демократической республики, а затем пригласила румынскую армию».

Другой американский историк, Ч. Кларк, отмечал, что «члены Сфатул Цэрий были в основном назначаемыми, и в нормальных условиях в любой западной стране он не мог считаться подлинно представительной организацией». С ним согласен и Ф. Мосли, отмечающий, что Сфатул Цэрий был сформирован «на случайной основе».

Лидеры Сфатул Цэрий отрицали свою приверженность к идее румынизма. Так, И. Инкулец говорил: «Сепаратизма в Бессарабии нет, в особенности в сторону Румынии, и если кто-либо не сводит глаз с Прута, то это только кучка людей. Пути Бессарабии сходятся с путями России, ибо нет более свободной страны, чем Россия. Так смотрит на дело и бессарабское крестьянство… Даже теперь, когда на Россию обрушились все беды, ни в одном селе вы не услышите разговора об отделении от России. Напротив, во многих сёлах говорят, что учреждение самостоятельного управления явится сепаратизмом, а из этого следует, что никто о сепаратизме не помышляет… Сейчас нам грозят и будут грозить Украина и Румыния, в особенности сильна угроза со стороны Румынии... Ни у кого из инициаторов создания краевого органа и в мыслях не было сепаратизма, все желают работать в единении с великой Россией».

И такого рода заявления звучали из уст лидеров Сфатул Цэрий непрерывно, даже и после оккупации края румынскими войсками, так как настроения народных масс были категорически за сохранение дальнейшего единства Молдовы с Россией. Одним из примеров этого служит обращение 23 декабря 1917 года/5 января 1918 года молдавских военных частей к гражданам России и Украины: «Являясь истинными выразителями воли всего рабочего народа Бессарабии и самых сознательных кругов рабочей интеллигенции, изучив нынешнюю ситуацию, по-настоящему критическую и даже трагическую, нашего родного края Бессарабии... обращаемся ко всей демократии Российской Республики с криком из глубины души: Бессарабия не желает никакого отделения от России, не признаёт никакой румынизации или украинизации, она желает жить свободной и независимой жизнью, будучи составной частью многочисленной и неразделимой семьи Российской Федеративной Республики, исходя лишь из великого лозунга права народов на самоопределение… Да здравствует великая Российская федеративная демократическая республика и все её штаты!».

На этом фоне авторитет молдавских националистических лидеров к концу декабря был близок к нулю. Чтобы сохранить власть, они пригласили румынскую армию оккупировать Бессарабию. Однако, вне зависимости от субъективных устремлений тех или иных лидеров и комментариев современных историков, провозглашение МДР ознаменовало возрождение молдавской государственности.

Сергей НАЗАРИЯ

Ион Инкулец – уроженец села Резень Кишинёвского уезда (ныне Яловенский район) – окончил в 1915 году физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, преподавал физику, математику и астрономию в петербургских частных школах. Принимал участие в Февральской революции, был депутатом Петроградского совета от партии эсэров. 25 мая 1917 года Инкулец был назначен Александром Керенским представителем Временного правительства в Бессарабии. Позднее был министром внутренних дел Румынии, министром коммуникаций, вице-председателем совета министров Румынии (1933-1937). Скончался 18 ноября 1940 года в Бухаресте.

В 2014 году Молдову посетил внучатый племянник первого и последнего председателя «Сфатул Цэрий» Вальдемар П. Инкулец с супругой Ольгой Шеньюпели в рамках молдо-германской недели, посвященной 200-летию переселения немецких колонистов в Бессарабию в 1814 году. Он поделился воспоминаниями о детстве в эксклюзивном интервью «Молдавским ведомостям», рассказав, что язык своего детства – русский – не мог забыть, как и домашний язык – немецкий. Инкулец свободно говорит на трех языках, создал в Штутгарте и других городах Германии землячества бессарабских немцев. Ольга Шеньюпели родилась в селе Мариенфельд Чимишлийского района, который основали немецкие колонисты.