История

Хотя парламент намерен преобразовать Орхей в муниципий, город продолжает производить впечатление провинциального местечка, которое по парадоксу должно было стать отражением глобализации и размытия культурной строгости, духовно-поведенческой ксенофобии. Правд в наш век много, и какая-то единая эгоистичная правда – логичный враг всех остальных правд. «Любовь к одному – преступление, потому что она во вред любви ко всем», писал Ницше. Добавим: и ко всему.

В Орхее уживаются многие вещи, традиционно разные, но одинаково честно служащие простому человеку с его малыми потребностями. Как, например, вера. Стена к стене стоят православный храм и католический костёл, половина икон в котором подарены православным батюшкой-соседом.

Мы отправились навестить Орхей в связи с завершившейся реконструкцией костёла. Обычно по случаю такого рода предполагающих финансирование инициатив можно цитировать Некрасова: «Откуда деньжата? – Кумэтру, слышь, пилит, а я отвожу», то здесь совершенно интернациональная история «гранта без фандрайзинга». Недавно в Орхее побывали две гражданки Швейцарии, сестры 69-летняя Александра и 65-летняя Ирина Аусфлендер. Обе они – родственницы Чезарины Доливо-Добровольской, некогда ктитора костёла. Склеп с прахом г-жи Чезарины обнаружился, когда приступили к реставрации храма.

К слову, швейцарских родственников Чезарины и ее  внучатого племянника (живёт в Канаде) отыскал и пригласил на историческую родину Валентин Голуб, экс-директор орхейского историко-этнографического музея имени Василе Маху. 16 лет Голуб возглавлял городской музей, сейчас работает там научным сотрудником, пишет книги о сёлах, составил генеалогическое древо семьи Доливо-Добровольских.

Чезарина Доливо-Добровольская принадлежала к древнему польскому дворянскому роду и приходилась родственницей Петру Столыпину. Она умерла в 1924 году и была похоронена в подвальных помещениях костёла, построенного на её средства в Орхее в 1904-1915 годах. «Александра и Ирина Аусфлендер – внучки Александра Лыкошина, племянника Столыпина, – объяснил нам Голуб. – У Меланьи, жены Александра, было поместье в селе Тырзиень под Орхеем. Красивая была усадьба, но во время войны советские солдаты разобрали её, чтобы построить переправу для танков. После революции Меланья Лукошина уехала из Петербурга в Бессарабию, где жила до 1940 года. Потом семья воссоединилась в Швейцарии».

1940-й и 1944-й годы стали для городка роковыми. Был арестован и погиб в ГУЛАГе примар города Василе Маху, очень почитаемый в Орхее. В 30-х годах он был директором лицея, ныне носящего его имя. До 1938 года примаром был Константин Плэчинтэ, также погибший в Сибири. В 1940 году эмигрировал в Румынию и тем самым спасся главный архитектор города Михай Бенгулеску. Именно в его особняке сейчас располагается городской историко-этнографический музей.

Каково же было удивление Голуба, когда он узнал, что в Орхее ещё живут потомки Бенгулеску! Работник фирмы «Афина» Михаил Гвоздинский – внучатый племянник архитектора – принёс в музей фотографию предка. «Про деда знаю мало, – признаётся Гвоздинский. – Знаю от Голуба, что дед приехал в Орхей из Ботошань, откуда был родом, в 1918 году. Что касается моего отца – Сильван Гвоздинский до 1940 года был хозяином крупной пекарни «Солидарность». Бенгулеску был женат на армянке из семьи Багдасаровых, владельцев знаменитого поместья в Иванче. Он строил не только дома, но и мосты через Рэут. Хотя они и были деревянными, оказались настолько крепкими, что использовались и после войны. Именно Бенгулеску благоустроил парк Иванос. Иванос – речка, протекающая через Орхей, а парк был переименован в парк Пушкина».

«В 1939 году Бенгулеску отреставрировал орхейский храм Святого Дмитрия, – рассказал Голуб. – Было это в год 300-летия со дня его основания. Недавно храм обновили, отреставрировали фреску с изображением Василе Лупу работы Петру Ремуса Тротяну, ясского профессора изящных искусств».

Вивиан Фуртадо: «К нам приходят дети, и мы помогаем им делать уроки»

Пастор костела в Орхее Вивиан Фуртадо – индус, он общается на английском и чуть-чуть на румынском. Обратим внимание на по-глобалистски мультинациональный состав служителей храма: сестра Люба – гражданка Германии, сестра Габриела – из Румынии, сестра Михаела – из Индии, землячка Фуртадо. Вот что нам рассказал пастор об истории костела.

- Наша церковь была построена в 1914 году. Чезарина Доливо-Добровольска вышла за православного русского, приехала сюда и построила костел. А её муж построил православную церковь в Бравичень. Во время реконструкции костела нашли склеп с прахом Чезарины. Сейчас церковь не имеет никаких связей с её правнучками Александрой и Ириной, но они нам рассказали историю костёла. Во время войны часть церкви разрушили, священников выгнали, и по 2005 год костел не работал.  Помещение использовали сначала под спортзал, а потом под склад «Moldteleсom». Поскольку мы католики, нам было тяжело получить назад церковь. Реконструкция шла в 2005-2006-м, помогли пожертвованиями из Германии, Швейцарии. Мы сохранили неоготический стиль, в котором костел изначально был выполнен.

– Наверное, приходит много туристов?

– Да, наша церковь красивая, старинная, много народа приходит посмотреть. Мы держим трёх охранников. Официально костёл является памятником культурного наследия и охраняется государством.

– У вас большой приход?

– Службы посещают 12-15 католиков, приходят и православные. В сёлах остались пожилые люди, которые были и остались католиками. Приезжал сын одной женщины, которая просила похоронить и отпеть её у нас.

– Какие у вас отношения с православной церковью?

– Хорошие отношения. Мы ходим на праздники друг к другу. На храм города они нам подарили иконы.

– А на Рождество как? Вы ведь празднуете его 25 декабря…

– Никто не знает точного числа рождения Иисуса. Город празднует по-православному. Мы празднуем 25-го, кто хочет с нами - двери всегда открыты.

- Есть ли какая-то помощь от местных властей?

- Помощи от государства и, упаси Боже, от партий нет и никогда не было. Разве что во время реконструкции церкви тогдашний примар очень помог с документами, но это в порядке вещей.

- А швейцарские спонсоры приезжали после того, как дали деньги на проект?

– Нет, больше никакой связи у нас с ними не было.

– На какие же деньги живёт церковь?

– Только пожертвованиями. Что, увы, немного.

– А вы, в свою очередь, помогаете населению?

– Ну, с 12 до 16 часов к нам приходят дети, мы помогаем им делать уроки. Но это никакого отношения к религии не имеет, просто общественная деятельность. Больше никаких мероприятий нет. Только вот 28 июля планируем открыть недельный лагерь для детей. Около 80 детей с 9 до 16 будут играть, рисовать, делать что-то своими руками. В городском и единственном тут лицее имени Караджале с 2010 года проводятся на факультативной основе уроки религии, чему родители очень благоприятствуют. Это и для нас положительный сигнал. 1 июня в Рыбнице праздновали день защиты детей, мы участвовали. Пока там нет своего католического епископа.

После посещения костёла мы отправились в орхейское отделение благотворительной сети «Конкордия», помогающей бездомным, нищим, обделённым, больным и оставшимся без опеки пожилым людям, беспризорным детям и детишкам из трудных семей, где им часто угрожает опасность быть искалеченными либо по нескольку суток не есть. Католическая церковь участвует в акциях «Конкордии», хотя, согласно указанию епископата, пастор Вивиан старается разграничить их деятельность, видимо, чтобы не афишировать благотворительность.

В доме «Конкордии» мы застали поваров, готовящих к часу дня обед для 84 стариков, инвалидов и недееспособных лиц, которые питаются там изо дня в день. Еще приходит два десятка школьников, которые недоедают в семьях, предпочитающих пускать госпособие на алкоголь. По всей Молдове около 30 филиалов «Конкордии». Возможно, кто-либо из тех, для кого помощь этой организации могла бы стать спасением, прочтёт эту статью и будет знать, куда обратиться. Как говорила мать Тереза: «То добро, которое ты делаешь сегодня, завтра люди забудут, но все равно - делай добро».

Милана ЛОЗИНСКАЯ