Персона

Герой вечера корректно предупредил собравшихся, что в его рассказах очень много ненормативной лексики и прочих режущих ухо моментов. Поэтому, попросил он, «если кого-то это заденет, простите».

 

Затем на слушателей обрушился ушат действительно довольно жесткой сатиры – на грани фола. Известные и выдуманные образы, хорошо знакомые или смутно узнаваемые, то и дело заставляли присутствующих напрягаться, ухмыляться и злорадно смеяться.

 

Сами заголовки лорченковских рассказов красноречиво говорят за себя. Например, «Подполье» (про любовь Дорина Киртоакэ к крысе), «Я пришел плюнуть на ваши могилы»,

«Давай раскрасим Пушкина», «Наше с Кустурицей кино», «Маэстро макабрического стёба».

 

Комментируя свои произведения и отвечая на вопросы, Владимир сказал, что в России к его творчеству относятся «нормально: не все издают, но издают. «Правда, за мат и сексуальные сцены в России надо платить налогов примерно в два раза больше, чем без них», – добавил он.

В целом Лорченков относит себя больше к писателям, которых признают, но не в Молдове: «Здесь – провинция, нет экспертного, культурного сообщества… Я очень уважаю всех своих читателей. Считаю, что человек имеет полное право сказать, нравится ему или нет произведение. Я - для тех, кому нравятся Генри Миллер, Джозеф Хеллер, Чарльз Буковский, Джон Стейнбек, Уильям Фолкнер. Из русских писателей мне дороги Фёдор Достоевский, Михаил Булгаков, Владимир Набоков. Есть такие люди, которым они тоже нравятся. Наверное, это здорово».

«Мои книги продаются в Молдове, а рассказы выложены в свободном доступе в интернете. Единственная просьба: не стоит отправлять их в генпрокуратуру. Я уже там был, им не понравилось, очень обиделись», – сыронизировал Лорченков.

Еще он сказал, что некоторые его рассказы пересекаются сюжетно. «Люблю возвращаться, хотя бы в одном месте, к какому-то предыдущему произведению. Мне нравится такая своеобразная литературная игра».

Касаясь конкретно рассказа о Киртоакэ, автор пояснил, что написан он вовсе не ради критики кишиневского градоначальника. «Для меня не существует мэра Кишинёва. Темы, интересующие меня, – самые что ни на есть вечные: смерть, любовь. А остальное – декорации. Они очень забавные. В этом смысле Молдова – благодатная страна».

На вопрос, почему столько мата, прозвучал ответ: «Я вообще в жизни предпочитаю не материться, потому что образованные русские не должны этого делать. А мат – признак человека низших страт. Но если вы обратили внимание, нигде нет мата в авторском тексте. Матерятся персонажи, и с этим ничего не поделаешь. Потому что вокруг почти все страшно матюгаются».

 

Еще интересное признание: «Я не живу писательством. Может, до недавнего времени и была какая-то финансовая необходимость, но не сейчас. Это просто дисциплинирует, держит в тонусе, доставляет удовольствие. Вообще же, когда пишешь, реально происходят некоторые изменения сознания. Ты и так немножко ненормальный, а когда пишешь, становишься ещё ненормальнее. Я муж, отец, у меня дети, хочу, чтобы у них всё было хорошо. Поэтому хочу и стараюсь быть как все».

 

В отношении страны проживания Владимир заявил: «К Молдове я никак не отношусь. Родина, патриотизм – общие слова. Город Кишинёв – плохой, засранный, поганый, много бродячих собак. В нём есть замечательная Долина роз, где прошло моё детство, есть монастыри Оргеева… Есть Днестр, портреты Ленина в Тирасполе. Это всё Молдова. Как писателю мне здесь комфортно. Было бы комфортно и в Сомали, и в Афганистане – неважно. Я пишу прозу, и мое дело – сидеть где-то там и выходить раз в десять лет к людям. Но как человек, который тут живёт, ничего хорошего здесь не вижу. При этом я к Молдове  отношусь, может, чересчур сентиментально. Наверное, заразился эмоциональностью у молдаван. Они очень чувствительные: плачут, смеются… Почему Молдова присутствует в моих произведениях? Я, художник, здесь живу. И работаю теми средствами, которые у меня есть. Если вы первобытный человек и обитаете на берегу реки, то творите из материала, который под рукой – тина, галька и охра. Если бы жил в Африке, писал бы об африканцах. В России – про русских. Художник – человек равнодушный. Мне глубоко безразлично то, что происходит вокруг, кроме каких-то основополагающих вещей. Для писателя-абсурдиста Молдова интересна. Мне доводилось жить в России. Но там я там себя дома не чувствую. Уже 20 лет живу в Молдове».